– Объясни.
– Каждое утро я начинаю работать с устозоу в надежде, что это будет день взаимопонимания, и каждый вечер я покидаю их с твердой уверенностью, что все это напрасный труд. Самка умна, но это ум элиноу, который подкрадывается к городу, разглядывает его и убивает мышей. Эти действия похожи на разумные, хотя и не являются ими.
– А что с самцом?
– Глуп, как и все самцы. Не реагирует даже, когда его бьют, просто молча сидит и смотрит. Но самка, подобна элиноу, реагирует на доброту, и ей это нравится. Однако за все время она научилась произносить всего несколько фраз, как правило, не к месту и всегда плохо. Ее нужно учить этому, как учат лодку, и фразы эти, несомненно, ничего для нее не значат.
– Эти новости меня не радуют, – сказала Вайнти, и это действительно было так. Все это время Энги могла работать на полях, а теперь ее труд потерян. В данный момент контакт с устозоу был бы слишком важен. Дальнейшей угрозы от этих существ пока не было, зато были неприятности с другими видами. Если же опасность придет... она оборвала эту мысль и спросила вслух:
– Если существа не могут выучить наш язык, почему бы тебе не научиться их языку?
Конвульсивными движениями тела Энги выразила отчаяние и сомнение.
– Это вопрос, на который я не могу ответить. Сначала я думала о них, как о бездомных, которые не могут общаться между собой, но теперь вижу, что это не так...
– Невозможно! – Вайнти полностью отвергла эту идею. – Как может существо любого вида общаться, но не давать или не получать информации? Ты задаешь мне загадки, вместо того, чтобы отвечать на них.
– Я знаю, но мне очень жаль, и я не могу придумать этому другого названия. Их звуки и движения не похожи одно на другое, и, чтобы научиться говорить, я должна запомнить не одну сотню их. И все они бессмысленны. В конце концов, я могу поверить, но только теоретически, что они обладают другим уровнем общения, который никогда не станет доступен нам. У меня нет никаких идей, что это может быть. По теории психологического излучения один мозг может обращаться прямо к другому. Может это радиоволны? Если бы у нас в городе был психолог, который мог ответить на это!
Энги молча слушала, как Вайнти выражает отчаяние, сомнение и неверие.
– Ты не перестаешь удивлять меня, Энги. Твоя первоклассная память была потеряна для города, когда ты посвятила свою жизнь этой омерзительной философии. Но сейчас я думаю, что твои эксперименты и надежды кончились. Я навещу твоих устозоу и решу, что с ними делать. – Вайнти заметила проходящую Сталлан и сделала ей знак следовать за ней.
Когда они подошли к тюремной комнате, Сталлаи торопливо вышла вперед, чтобы открыть комнату. Вайнти прошла мимо нее и стала смотреть на молодую устозоу, а Сталлаи тем временем стояла рядом, готовая вмешаться в случае ее возможного нападения. Самка сидела на корточках, но ее губы были приоткрыты, показывая зубы, и Вайнти почувствовала гнев при такой явной угрозе. Маленький самец молчал, неподвижно стоя у задней стены.
Вайнти обратилась к Энги и приказала:
– Покажи, чего ты достигла.
Когда Керрик услышал скрежет засова на двери, он метнулся на свое место, уверенный, что пришел день его смерти.
Исел начала смеяться над ним.
– Глупый мальчик, – сказала она, потирая царапины на своем голом черепе, – глупый и пугливый. Мараг принес нам еду и поиграет с нами.
– Мургу приносят смерть, и однажды они убьют нас.
– Глупый! – она бросила в него кожуру апельсина и с улыбкой на лице повернулась к входящим.
Первым вошел странный мараг, который тяжело ступал по полу, и ее улыбка исчезла. Однако за ним следовал другой, знакомый, и улыбка вернулась.
Она была ленивой и не очень смышленой девочкой.
– Поговори со мной, – приказала Вайнти, остановившись перед устозоу. Затем с ударением, медленно и отчетливо, как будто говоря с молодой фарт, повторила: – Поговори... со мной!
– Умоляю тебя, позволь мне попробовать первой, – сказала Энги. – Я смогу добиться от нее ответа.
– Ничего ты не сможешь. Если это существо не умеет говорить, с ним все будет кончено. Слишком много времени потрачено впустую. – Повернувшись к самке устозоу, Вайнти четко и ясно просигналила:
– Вот мое последнее требование: ты будешь говорить сейчас и не хуже, чем другие ийланы. Если ты сделаешь это, тебе будет сохранена жизнь. Разговор означает жизнь, поняла?
Исел поняла – по крайней мере, угрозу, содержащуюся в словах.
– Я буду говорить, – сказала она, но слова тану не произвели впечатления на большое безобразное существо, возвышающееся надпей. Она должна вспомнить, чему ее учили... И она пыталась, как могла, делая движения и одновременно произнося слова.
– ...хес лейбе эна уу...
Вайнти была поставлена в тупик.
– И это разговор? Что она сказала? Что значит «Старая самка растет ловко»?
Энги тоже ничего не поняла.
– Возможно, это означает, что гибкость увеличивается у самок с годами.
Гнев захлестнул Вайнти. Возможно, в другой день она могла бы принять это объяснение как доказательство того, что устозоу научилась говорить. Но не сегодня, после вчерашних оскорблений и приводящего в ярость присутствия Алакениш.
Этого было слишком много, и она даже не пыталась обходиться с отвратительным существом вежливо. Наклонившись, она схватила его обеими руками и подняла в воздух перед собой, тряся глупую тварь и приказывая ей говорить.
Однако та даже не пыталась. Вместо этого она закрыла свои глаза, из которых потекла вода, откинула голову назад, широко открыла рот и испустила звериный крик.
Вайнти не успела ни о чем подумать, как ее захлестнула слепая ненависть. Наклонившись вперед, она вонзила ряды своих острых конических зубов в глотку устозоу.
Горячая кровь брызнула ей в рот, она почувствовала ее вкус и резко отшвырнула труп, выплевывая кровь. Сталлан шевельнулась, выражая молчаливое одобрение.
– Вайнти схватила из рук Энги тыкву с водой, прополоскала рот, сплюнула и выплеснула остаток воды себе на лицо.
Слепой гнев прошел, она снова могла думать и почувствовала удовлетворение от того, что сделала. Однако она еще не закончила. Второй устозоу был еще жив, а с его смертью все его племя будет уничтожено. Быстро повернувшись, она двинулась прямо на Керрика, свирепо глядя на него.
– Теперь ты, последний, – сказала она и потянулась к нему. Отступать было некуда. Он задвигался и заговорил.
–...эсекакуруд – эсекилшаи – элел лейбе – лейбе.
В первый момент это показалось бессмыслицей, и Вайнти шагнула вперед. Затем остановилась и посмотрела на существо в упор. Оно раз за разом приседало, по крайней мере, пыталось это сделать. Но что означали эти движения из стороны в сторону? И вдруг пришло понимание – ну конечно, у него же нет хвоста, и он не может сделать все, как надо! Но если бы хвост у него был, это могло быть попыткой общения. Отдельные фрагменты соединились в мозгу вместе, и Вайнти громко вскрикнула:
– Ты поняла, Энги? Смотри, он делает это снова.
Неуклюже, но достаточно ясно для понимания, устозоу говорил:
– Я очень не хочу умирать. Я очень хочу говорить. Очень долго, очень сильно.
– Ты не убила его, – сказала Энги, когда они покинули комнату и Сталлан закрыла дверь. – А
