вертолеты покупать начали, а летать, понятно, не умеют. Им пилоты нужны. Какие машины? А разные. И «Ан-2» есть, и «Яки», но больше импортные. «Сесны» всякие и в том роде. Поехали? Ну-ну, подумай. Запомни: Турчановский район, село Грибовка.
— Не, Николаич, за коммунистов я голосовать не буду. А ничего я против них не имею. И не верю, что они все по-старому повернут. Это все другие дров наломают, а эти — нет. Обожглись на молоке, так они теперь на воду дуть будут. У нас ведь как? За одного битого двух небитых дают. Они один раз власть потеряли, теперь они старых ошибок уже не допустят. А кроме них, никто этих бармалеев на место не поставит. Ну, ты понял, о ком я? Да о тех, что тарифы на электроэнергию каждый месяц поднимает, кто все ведущие предприятия прихватизировал и сейчас на них вместо самолетов клетки для птичек клепает да гондоны льет. Только они и смогут взять к ногтю тех, кто нашу нефть, руду и лес гонит за кордон и доходы в швейцарские банки переводит. А мы тем часом мерзнем, голодаем и без работы сидим. Я бы нашего первого всенародно избранного, с его первым министром да с главным прихватизатором задавил бы. Хотя, задавить мало. Их надо посадить в яму о шестнадцати кубах, и пусть все желающие приходят к этой яме и гадят на них, пока эти твари не захлебнутся. Сам бы поехал и меньше чем после трех раз не успокоился бы. А почему не буду за коммунистов голосовать? А потому, что они рано или поздно все равно производство запустят и загонят нас обратно на заводы. К восьми утра идешь через проходную и хрен через нее раньше чем через восемь часов выйдешь. Ну, скажи, разве при таких порядках мы с тобой сможем так посидеть? А ни за кого не буду голосовать. Коммунистов не хочу, а никому другому не верю. Болтуны они, а болтовни я наслушался. Хватит!
— Вот-вот! На таких, как ты, они расчет и строят! Один голосовать не пойдет, другой хрен знает за кого проголосует, а в целом получается то, что они и ждут! Так ты, Григорич, всю свою оставшуюся жизнь будешь по мелким шабашкам перебиваться и внукам своим такую жизнь завещаешь. Ты думаешь, почему сейчас столько разных партий появляется? И партия пенсионеров, и партия офицеров, и партия любителей пива, и партия преферансистов, и партия придурков, и партия солдатских матерей… Да с одной целью. Голоса оттянуть от тех, кто действительно дело сделает, кто действительно порядок наведет.
— Кто наведет? Комуняки? Они уже навели раз. Пожили при коммунизме, хватит!
— Это когда ты при коммунизме пожить успел? Да ты, милок, по своему возрасту и при социализме-то настоящем не пожил, только «развитой» и захватил. А что до коммунистов, то они, по крайней мере, хоть страну не грабили и за бесценок ее не продавали.
— Не грабили? А сколько золота за кордон вывезли. Где партийная касса?
— Ага! Ее надо было тебе в карман положить. Слышь, Николаич, опять про золото партии заговорили. Да кто его видел, это золото? И было ли оно? Второй десяток лет ищут и найти не могут. А почему? Не там ищут! Ее ваш алконавт еще тогда прихватил и себе на нужды пустил: и малые, и большие. А скорее всего, просто пропил. Видимо, не такие уж там и большие деньжищи были.
Когда возникают такие «политические» разговоры, я покидаю заведение и ухожу. Ухожу, как правило, в небольшое уютное кафе. Там я за рюмкой коньяка и скромным ужином спокойно анализирую услышанное, отсеиваю шелуху. Обстановка в избранном мной кафе этому способствует. Там всего восемь столиков. Мягкое освещение и негромкая, спокойная музыка. К тому же там неплохой выбор напитков и отличная кухня. Дороговато, правда, но того стоит. Постоянных посетителей в кафе практически не бывает, кроме одного пожилого прапорщика. Я замечаю, что он появляется всегда в одно и то же время. Всегда заказывает хороший коньяк и изысканный ужин. Интересно, откуда у прапорщика такие денежки? Поговорить бы с ним. Но прапор всегда сидит один, к стойке бара не подходит. Я оставляю его за скобками. Пока.
Почти каждый вечер, за ужином, кто-то из нас докладывает о работе и делится выводами. Общая картина, которая постепенно вырисовывается, не то что пугает — она пока настораживает. Прежде всего в этой Фазе стремительно сворачиваются фундаментальные научные исследования. Анатолий обнаружил, что за последние пятнадцать лет Нобелевские премии в научных областях присуждались только по прикладной тематике. Хотя в качестве соискателей выступали и авторы фундаментальных работ. В качестве второго аргумента Анатолий привел, и Лена подтвердила, что происходит резкое перераспределение финансирования в науке в пользу прикладных работ, особенно нацеленных на сферу потребления.
Повсеместно сворачиваются космические программы. В России по непонятным причинам после первого испытательного полета зарубили программу «Буран» — «Энергия», использующую корабли многоразового применения и сверхмощный носитель на водородном топливе. Объяснение, правда, было: отсутствие средств. Но это было настолько абсурдно, что непонятно было, как этому вообще поверили. Сама идея использования пусть дорогостоящих, но многоразовых кораблей сулила громадную выгоду. Недаром американцы давно отказались от одноразовых «Аполлонов» и перешли на «Шатлы». Но и у американцев тоже не все шло гладко. После серии необъяснимых катастроф они начали стремительно сокращать число полетов. Россия не предприняла даже попытки продлить срок работы орбитальной станции, на которой был смонтирован технологический модуль. На этом модуле можно было получать материалы с уникальными свойствами, от продажи которых можно было выручить деньги не на одну лишь космическую программу. Но ничего не было сделано, и станция, войдя в плотные слои атмосферы, прекратила свое существование. О подготовке международных экспедиций к Марсу уже не вспоминали. Изучение Луны после ряда советских и американских экспедиций практически прекратилось. Колоссальный опыт советских и американских исследователей космоса, накопленный за десятки лет тяжелейшей и дорогостоящей работы, пропадал втуне. Ближний космос использовался в основном для связи, телевидения и в целях военной и экономической разведки.
Все производство либо сворачивается, либо полностью конвертируется в сферу потребления. В первую очередь это относится к так называемым развивающимся странам, в число которых неожиданно попадает и Россия. Некогда могучая держава, мнением которой со времен Петра Великого никто в мире не смел пренебрегать. Сейчас здесь развивается только добыча сырья: нефти, угля, руд, леса. Все прочее беспощадно сворачивается, и, в первую очередь, высокотехнологичные производства. В России практически уже не осталось ни авиационной, ни судостроительной, ни атомной промышленности, ни ракетостроения. Производство собственной электроники задушено хлынувшим с Запада потоком второсортного импортного барахла.
Чем это было вызвано? Почему в России произошла сначала политическая, а за ней и экономическая контрреволюция, поставившая страну на грань банкротства и гибели; низведя могучую супердержаву ниже уровня Малайзии, Египта и Парагвая? Кому это было нужно? Разумеется, не самой России и ее народу. Ни даже ее правительству. Хотя анализ, произведенный Леной, неопровержимо доказывал: все, кто стоял у истоков этого безобразия, осадили очень и очень немалые суммы в заграничных банках, в основном в Швейцарских. Недаром самый первый президент «независимой» (от кого?) России главным условием передачи власти выторговал себе полную амнистию. Авансом, так сказать.
Ответ плавал на поверхности и был виден невооруженным глазом. Но слишком уж он бросался в глаза, чтобы можно было взять его, как единственное объяснение происходящему. Конечно, Соединенным Штатам было крайне выгодно устранить с мировой арены своего главного конкурента. Он постоянно вмешивался в дела тех регионов, которые Штаты объявляли «сферой своих жизненных интересов». А такой «сферой» постепенно становилась вся сфера Земного Шара. Штаты сильно раздражал этот противовес, противовес весьма солидного веса, влияние которого в мировых делах было значительным. Более того, Штаты всерьез опасались, что когда-нибудь этот конкурент предъявит свои претензии на долю во благах, выпавших «золотому миллиарду», и расширят этот миллиард до полутора. А это означало бы либо сокращение доли, доставшейся «миллиарду» за счет всего остального мира, либо исключение кого-то из этого «миллиарда». Но кто откажется выйти из этого «клана» добровольно?
Вроде бы все сходилось. Все, но не все. Когда Штаты остались единовластным хозяином Мира в глобальном масштабе, у них внутри начали развиваться те же явления, что происходили и в России. Правда, не так заметно и ярко выражено, но Лена, Наташа и Анатолий сумели их выявить.
Утратив могучего и практически, единственного противника, Соединенные Штаты одновременно утратили и стимул к дальнейшему совершенствованию военной техники, к поиску новых решений. Пресловутая гонка вооружений, несмотря на огромные, непомерные расходы и потенциальную угрозу самому существованию жизни на Земле, стимулировала, однако, научные поиски, развитие новейших технологий. И она же играла не последнюю роль в космических программах. Теперь гнаться стало не за кем. И американцы
