одной планете. Да и наши знания, наши, как вы говорите, технологии бесполезны в других Мирах.

— Но с нашей помощью вы могли бы связаться с другими Мирами, подобными вашему, — возражаю я. — Это, наверное, было бы полезно и для вас, и для них.

— А мы и так имеем с ними связь, без вашего посредничества. Более того — мы имеем возможность перемещаться при необходимости из Мира в Мир. Примерно так, как вы пришли к нам.

— Вот как! — только и могу сказать я.

А что я еще могу сказать? Я-то, наивный, полагал, что у них здесь цивилизация, замкнувшаяся на сельском хозяйстве. Достижения в этом плане небывалые, но не более. А они, оказывается, знают хронофизику нисколько не хуже нашего Научного Сектора, и даже лучше. По крайней мере, с темпоральными полями они обращаются свободно. Мы совсем недавно научились строить прямые переходы, а они давно уже перемещаются из Мира в Мир. В самом деле, чему мы, невежды, можем их научить; и чему мы, грубые технари, можем им помочь? Я не удивлюсь теперь, если вдруг узнаю, что где-нибудь на лунной орбите у них висит звездолет на каких-то биологических двигателях.

— Ора, — продолжает разговор Лена, — вы сказали, что ваши старейшины отказались от сотрудничества с нами и с ЧВП. А почему? Насколько мне известно, цель ЧВП именно в том и состоит, чтобы переориентировать технические цивилизации на биологический путь развития. В этом плане они — ваши союзники.

— Нет, Лена, — качает головой ора Кинбрус, — это разные вещи. Наши далекие предки сами поняли в незапамятные времена пагубность технического пути развития и те перспективы, какие нам сулит единение с природой. Не все сразу это поняли. Были даже и войны. Но это было очень и очень давно. И самое главное, никто нас на этот путь развития не толкал. Мы встали на него сами и сделали это осознанно. ЧВП пытается доказать пагубность технического пути с помощью катастроф, войн, экологических бедствий. И действуют они, как правило, успешно. Несколько десятков Миров после их воздействия решили перейти на биологический путь. Сейчас мы с ними сотрудничаем и помогаем им. Это в принципе неплохо. Но методы, которые использует ЧВП, ничего, кроме ужаса и отвращения, внушить не могут. Мы не приемлем их. Поэтому мы и отказались от сотрудничества с вашими противниками. Но, отказавшись от сотрудничества, мы не закрываем ворота ни перед вами, ни перед ними. Вы можете свободно наблюдать нашу жизнь. Можете посещать нас, изучать, пожалуйста. Мы даже не возражаем, когда вы используете тела наших людей, внедряя в них сознание своих агентов. Но мы категорически запрещаем какие-либо воздействия, вмешательства в нашу жизнь. Вот вы, Лена, не раз бывали в таких Мирах, как наш. Может быть, и в нашем. Вы заметили, что к вам относятся недоброжелательно? А ведь вас сразу же опознали. Как? Вы же думаете несколько иначе, чем мы. И сразу же, с момента вашего появления, вы были под контролем. Стоило вам задумать какие-то нежелательные для нас действия, вас сразу бы нейтрализовали.

Теперь приходит черед удивляться моей подруге. Да, в таких Фазах работать весьма непросто. Может быть, даже посложнее, чем у негуманоидов.

За разговором мы покончили с завтраком, и Дела ставит перед нами с Леной по чашке темно- коричневого напитка. По виду вроде кофе. Но пахнет корицей, гвоздикой и еще чем-то. А на вкус — шоколад. Наслаждаясь бодрящим напитком, я украдкой осматриваю нашу компанию. В первую очередь тех, кто этой ночью прошел первый сеанс сексотерапии. Любопытство, конечно, нездоровое, но все равно, интересно.

По внешнему виду Вира, как всегда, ничего не видно. Петр тоже выглядит весьма невозмутимо. Сергей сдержанно, но частенько поглядывает на Делу с Клетой. А вот Дима владеет собой не очень. Он буквально пожирает Делу глазами. Видимо, этой ночью она произвела на него неизгладимое впечатление. Едва я успеваю допить чашку, как ора Кинбрус встает и говорит:

— Вот и мужчины прибыли. Пойдем, встретим их, и я познакомлю вас.

Мужчины еще не прибыли. Они только еще выехали из леса примерно в километре от усадьбы. Их фигуры странно поблескивают в лучах утреннего солнца. Когда они приближаются, становится ясно, почему они так блестели. Всадники одеты в свободные куртки или скорее короткие плащи с капюшонами из ослепительно-белого меха. На ногах у них высокие, до середины бедер, сапоги из белой кожи.

Не доехав до нас метров тридцать, всадники спешиваются. Один берет лошадей под уздцы и ведет их к небольшому строению неподалеку. В конюшню, как я понимаю. Двое других направляются к нам. Это высокие, стройные мужчины. Даже свободная меховая одежда не в состоянии скрыть их крепкого телосложения. Они похожи, как братья. Вернее, как старший брат и младший.

Старший откидывает капюшон, обнажив длинные, соломенного цвета с рыжинкой волосы, добродушно улыбается и представляется нам:

— Ор Кинбрус. А это, — он кивает на младшего, — Стури, мой сын. Второй, Кист, он ушел с лошадьми. А вы, как я понял, наши гости.

Мы, в свою очередь, представляемся и проходим вместе с хозяином в центральный зал. Ор Кинбрус приносит извинения:

— Мы приведем себя после дороги в порядок, перекусим и выйдем к вам. Это будет скоро.

В самом деле, проходит чуть больше получаса, и в зал выходит ор Кинбрус с сыновьями. Одеты они в свободные рубахи кремового цвета. Ноги обтянуты эластичным трико или колготками из блестящей желтой ткани. Обуты они в белые сапоги до колен с широкими красными отворотами.

— Ора рассказала мне, что вас интересует, — говорит ор Кинбрус. — Действительно, лучше всего вам переговорить об этом с ором Гелаэном. Я уже связался с ним. Он весьма заинтересован в этой встрече. Но он приносит извинения, что сегодня не сможет встретиться с вами. В университете, где он работает, сейчас идет сессия, и он принимает экзамены. Завтра он будет здесь, расскажет и покажет вам все, что вас интересует. А пока можете располагать нами.

Последние слова воспринимаются нами буквально, и уже через несколько минут ор Кинбрус, Стури и Кист еле успевают отвечать на наши вопросы. Впрочем, они сами не остаются в долгу. Если нас интересуют подробности жизни в Мире, который не знает техники то их, наоборот: а как люди умудряются существовать в условиях технической цивилизации? Особенно много вопросов адресуется ко мне и Лене. Ор Кинбрус уже знает, что мы с Леной — профессиональные хроноагенты, побывали во многих Мирах, можем сравнивать, анализировать и делать выводы.

Сергей с Дмитрием, как и вчера, больше общаются с Делой и Клетой. Девушки, покончив с домашними делами, уже присоединились к нашему обществу. Глядя на наших «новобранцев», я вспоминаю о важном деле.

— Ор Кинбрус, отвлечемся от основной темы. Наши молодые товарищи попали в нашу команду неожиданно, при непредвиденных обстоятельствах. Поэтому они практически ничем не оснащены для путешествий такого рода. Ну, оружием мы с ними поделились. Но вот со всем остальным испытываем затруднения. Особенно тяжело переносится отсутствие теплой одежды и обуви. Мы уже не раз попадали в условия весьма суровые. А сколько их еще будет впереди? Не могли бы вы продать нам подходящую для них одежду и обувь? Мы можем заплатить золотом.

На лице ора Кинбруса появляется выражение непонимания и недоумения. Он пожимает плечами и переспрашивает:

— Продать? Заплатить золотом? Хм? Что вы имеете в виду, ор Андрей? — вдруг лицо его проясняется. — Ах, да! Понял! Вы хотите взамен зимней одежды и обуви предложить нам золото. Нет, ор Андрей, нам оно не требуется. Что же касается нужных вам вещей, то ора Кинбрус спрашивала вас: чем мы можем вам помочь? Нет никаких проблем. Если мы не подберем здесь того, что вам требуется, сделаем заказ, и нужные вещи тут же переправят сюда, хоть из другого полушария.

— А кто будет платить за это?

— Ор Андрей, я не слишком силен в сравнительной экономике разных Миров, но я понял, о чем идет речь. В нашем обществе благородные металлы и их документальные эквиваленты не в ходу. Наша экономика основана на всеобщем взаимном кредитовании. Каждый производит то, что он может, и сколько он может. И каждый получает то, что ему необходимо, и сколько ему необходимо.

— То есть от каждого по способности, каждому по потребности? — спрашивает Петр.

— Совершенно верно, — подтверждает ор Кинбрус.

— Но ведь это же основной принцип коммунизма! — удивленно говорит Петр.

— Объясните, что вы имеете в виду?