и уверенность – то, что облегчает переход… Теперь они со мной. Если существа с Анхаба сумеют добраться до этой машины или построить такую же, я буду говорить и с ними. Если нет, пусть ищут надежду и веру в собственных душах и твоих словах.
Дарт размышлял над сказанным, укрытый серебристой мглой, то ли застыв в ней, то ли мчась куда-то – может быть, на край галактики, на дно огромной бездны, раскрывавшейся за барьером разума. Туда, где обитает существо вселенской протяженности и всемогущества, владыка ментальных пространств, хозяин вечности… Но все-таки не бог! Может быть, Предвечный, но не Создатель, не Творец! Так кто же? Дьявол? Дьявол, пришедший, чтоб искушать его?
Он услыхал – или почувствовал? – странный отзвук, будто тень далекого смеха. Потом раздался голос:
– Я знаю, о чем ты намерен спросить. Спрашивай. Я жду.
– Ты хочешь, чтобы все Ушли к тебе? Так, как Темные? Чтоб все существа, сколько их есть во Вселенной, воссоединились с тобой и сделали это как можно быстрее? Анхабы, земляне и роо, обитающие на планетоиде? И все остальные? Ты хочешь этого и манишь нас обещанием вечной жизни?
Снова отзвук, похожий на смех.
– Поверь, это было бы для меня катастрофой! Если живые придут ко мне – все, сколько их есть во Вселенной, – я исчезну, ибо исчезнет субстанция, дарующая жизнь. Разве ты не понял, где лежит моя частица, тот фрагмент сознания, с которым ты ведешь беседу? – Пауза, тихий рокот, напоминающий шум океанского прибоя. – Сущность моя – ментальное поле, но всякое поле должно иметь источники, не так ли? Материальные объекты, которые порождают поле, – моя плоть. Твой собственный мозг и мозг любого существа, те их пространства, которые вы не в силах использовать, однако питаете и растите. Мозг избыточен, и я – порождение этой избыточности. Я принимаю тех, кто отжил свой срок – неважно, отдельные создания или целые расы. На смену им приходят другие, энергичные, юные… В вас –мое существование. Мое и тех, кто ушел ко мне.
– Их души – здесь? И ты… ты тоже – здесь? – Дарт коснулся лба дрожащими пальцами. Кожа его была влажной, крупные капли пота выступили на висках.
– Повторю: здесь малая моя частица, крохотный фрагмент – тот, что говорит с тобой. Мой разум не похож на ваш; он распределен, распараллелен, так что я могу формировать агломераты различной мощности, рассыпать их и строить вновь – в зависимости от решаемых задач, от сложности проблемы. Ты ведь не думаешь, что мне потребовался весь мой разум, со всех миров Метагалактики, чтобы общаться с тобой? – Снова тень далекого смеха. – Прости, но это очень частная задача… и очень, очень легкая.
Дарт, потрясенный, молчал. Перед его внутренним взором маячила внушавшая трепет картина: необозримые пространства Вселенной, бесчисленный сонм миров, где зародилась жизнь, и мириады разумных и неразумных тварей, не ведавших о том, что мозг их – прибежище Абсолюта, Высшего Существа, объединяющего их и принимающего в свои незримые чертоги после смерти. Выходит, Нерис не лгала ему… Все истина, все! И то, о чем рассказала шира, и то, о чем говорила Констанция! Там, на Галерее Слез…
– Время истекает, и связь скоро прервется, – послышался бесплотный голос. – Хочу одарить тебя на прощание. Ты представляешь свой мозг подобным галактике? Что ж, верная аналогия… Но в ней, в этой галактике, я не один. Она не только моя часть, она – хранилище. Тут есть другие… ты бы сказал – другие души, твои соплеменники… Желаешь с ними повстречаться?
– Нет! Нет! – Дарт выкрикнул это дважды, ужаснувшись; воспоминание о той, чью жизнь отнял палач, сдавило сердце. Кого еще он мог бы встретить там, за стенами, охраняющими его разум? Врагов, которых он убил? Своих солдат, что пали на его глазах в бессмысленных кровавых битвах? И тех, кто умер здесь, на Диске, – даннитов, тьяни, рами? Не забывать о них – одно, встречаться же – совсем другое… Он не хотел этих встреч.
– Ты знаешь, какой мне нужен дар, – его губы похолодели и едва двигались. – Те гаснущие звезды… светила с оборванными нитями-лучами… Сделай так, чтоб они зажглись. Все! Это возможно?
– Возможно, но я не считаю восстановление памяти даром. Память принадлежит тебе, тебе и мне, ибо я храню ее аналог, возобновляемую раз за разом копию. Ее мгновенное пробуждение таит опасность; ты ощутил бы сильный шок, и потому я исцеляю твою память постепенно. От случая к случаю… Напомнить, как и когда это было?
– Не надо, – шепнул Дарт. – Я помню, и я благодарен тебе, мой господин. Не знаю лишь, за что я удостоился подобной милости.
– Ты – посланец. Посланец расы, которая должна уйти ко мне, ибо время ее истекло. Ты выполнил свой долг и заслужил награду. Но память – не из тех даров, какими награждают. Дар – это нечто такое, чего ты раньше не имел, но пожелал бы обрести; мечта или фантазия, которую я могу исполнить. Подумай и скажи. Или просто подумай. Дарт подумал.
– Щедрость твоя безмерна, мой господин, – ты дал мне все, за чем меня послали. Чего же больше? Не затаи обиды и не сочти мои слова гордыней, но я не знаю, что просить… Долгую жизнь и здоровье? То и другое я получил от анхабских реаниматоров… Удачу? Но я и так удачлив; когда во Фландрии проклятое ядро сломало мои кости, я чуть не отправился к тебе – но вот я жив… Любовь? Но просят ли вина, когда кубок полон? Я бы хотел лишь одного – вернуть своих друзей, товарищей юности… Но я понимаю, что это невыполнимо.
– Невыполнимо даже для меня, – подтвердил голос и после паузы добавил: – Но не печалься: вернувшись на Землю, ты возместишь утраты. Ты ведь желаешь вернуться? Желаешь, я знаю… Однако не просишь об этом. Почему?
– По той причине, повелитель вечности, что миссия моя исполнена, и договор с Джаннахом завершен. Я передам ему твои слова и получу свободу. Мне дадут корабль… новый корабль, вместо погибшей Марианны… Путь к Земле не будет долгим и не будет скучным. Думаю, я улечу не один.
– Корабль… да, корабль… и, разумеется, ты улетишь не один… – Снова мягкая насмешка – или эхо ее лишь почудилось Дарту? – Эти корабли, не мертвые и не живые, такая нелепость… Темные – те, кого ты называешь Темными, – умели обходиться без кораблей. И они, и многие другие… Есть простой способ, совсем простой… Я покажу…
Серебристая мгла редела, голос гас, замирал, таял, но внезапно обрел прежнюю силу.
– Конец твоей дороги близок. Запомни: зона связи выходит к выемке, такой же, как та, с которой начался твой путь. Не покидай ее, иначе разбудишь стража… то существо под верхней камерой, полуживое устройство Темных… оно охраняет контактную зону… Останься в нише и представь, что поднимаешься вверх. Просто представь. Это нетрудно, совсем нетрудно… – Ментальный шепот сделался тихим, отрывистым, но Дарт отчетливо разобрал: – Память… твоя память… ты уже готов… последний импульс… коснись дерева… там много деревьев… .
– Благодарю тебя, мой повелитель и господин, – произнес Дарт. – Благодарю. Прощай.
– Не повелитель… не господин… ты и я… едины… – донеслось угасающим эхом. – Мы встретимся… когда… придешь… ко мне…
Мгла разошлась, серебристо-серые узоры замелькали на стенах, потом одна из стен метнулась под ноги, сделавшись полом, и Дарт ощутил, что возвращается тяжесть.
Глава 23
Он стоял на невысоком плато, на самом краю обрыва, Внизу рокотали морские волны, таранили неподатливый камень утесов, сзади лежала сухая равнина, а над головой раскинулось небо – желтое, с розоватым оттенком и тусклым солнечным кружком, на который можно было смотреть почти не прищурив глаза. Алый круг! Алое солнце, серые скалы и фиолетовый океан, подобный гигантскому блюду с приподнятыми краями… Здесь, на вогнутой стороне Диска, горизонт был шире, и Дарту казалось, что он различает противоположный берег-ленту коричневого и серого меж аметистовым морем и небесами цвета бледной охры.
Пейзаж был прекрасен и дик, но все его пышное великолепие существовало вне сознания Дарта,
