из дому, он отправил письмо Артуру Кингфишеру. Послание изымается полицией из стоящего в гостиной почтового ящика как возможный источник сведений об исчезновении Морриса; оно вскрывается, тщательно изучается, подшивается к делу, и все о нем забывают. Поскольку письмо не отправлено, Артур Кингфишер остается в неведении о том, что приглашен на иерусалимскую конференцию. Рощи прочесываются поисковыми группами и уже ведутся разговоры о необходимости обшарить дно озера.

Несколько дней спустя в номере отдыхающей в Ницце Дезире звонит телефон. Ее беспокоит парижский корреспондент «Геральд трибьюн»:

— Это миссис Дезире Цапп?

— Я больше не миссис Цапп.

— Прошу прощения?

— Я была когда-то миссис Дезире Цапп. Теперь я Дезире Бирд.

— Но вы — жена профессора Цаппа? — Бывшая.

— Вы — автор книги «Критические дни»? — Вот это верно.

— Нам только что звонили, госпожа Цапп… — Госпожа Бирд.

— Извините, госпожа Бирд. Мы только что получили анонимный телефонный звонок о том, что вашего мужа похитили. — Похитили??

— Именно так, госпожа Бирд. Мы навели справки в итальянской полиции, и, похоже, это правда. Три дня назад профессор Цапп, отдыхавший на вилле Сербеллони, вышел на вечернюю пробежку и не вернулся.

— Но кому, скажите бога ради, пришло в голову похитить Морриса?

— Вы знаете, похитители требуют выкуп в полмиллиона „долларов.

— Что? И кто же, по их мнению, может заплатить такие деньги?

— Судя по всему, вы.

— Пошли они к чертовой матери! — говорит Дезире и бросает трубку.

Корреспондент вскоре перезванивает.

— Но ведь это правда, миссис Цапп — госпожа Бирд, — что полмиллиона долларов вы получили только за уступку прав на экранизацию «Критических дней»?

— Правда, но если хотите знать, эти деньги я заработала не для того, чтобы выкупать мужа, с которым я давным-давно распрощалась!

Дезире бросает трубку. Телефон почти сразу начинает звонить вновь.

— Мне нечего больше сказать вам, — резко говорит Дезире.

На другом конце секунду помолчали, а потом голос с сильным итальянским акцентом спросил:,

— Это есть синьора Цапп?;

Утром Перс спустился к завтраку на первый этаж отеля. Ресторан был полон посетителей, своим видом напоминающих кинозвезд, — лишь постепенно до Перса дошло, что это и в самом деле кинозвезды. Завтрак в «Беверли Хиллз» стоил столько же, сколько обед из трех блюд в лучшем ресторане Лимерика. Оплатив счет карточкой «Америкен экспресс», Перс с беспокойством подумал о сумме своих расходов, набегающих в; компьютере банка. Несколько дней в этом отеле и от премиальных денег не останется и следа, однако съезжать до полудня не имеет смысла. Перс возвращается в свои роскошные покои и обзванивает двадцать семь абонентов по фамилии Пабст — никто из них не признается, что у него есть дочь по имени Анжелика. Затем, обругав себя за недогадливость, он проходится по списку авиакомпаний, спрашивая господина Пабста. Наконец, телефонистка «Трансамериканских авиалиний» говорит ему:

— Минуту, сейчас я соединю вас с секретарем господина Пабста.

— Приемная господина Пабста, — слышит Перс вкрадчивый женский голос.

— Могу я поговорить с господином Пабстом?

— Извините, у него заседание. Что ему передать?

— Я звоню по личному делу. Вообще-то, мне хотелось бы его видеть. Срочно.

— К сожалению, сегодня это невозможно. В первой половине дня у него заседания, а после обеда он летит в Вашингтон.

— Ах ты, господи, какая досада! Вы знаете, чтобы повидать господина Пабста, я специально прилетел из Ирландии.

— Он вам назначил встречу, господин?…

— МакГарригл. Перс МакГарригл. Нет, встречи он мне не назначал. Но мне непременно нужно его видеть. — Помедлив, Перс отважился добавить: Речь идет о его дочери.

— О которой?

«О которой!» На радостях Перс взмахивает кулаком и пробивает невидимую стену.

— Об Анжелике, — говорит он. — И в некотором смысле о Лили.

На другом конце провода несколько секунд длится задумчивое молчание.

— Могу я вам перезвонить, господин МакГарригл?

— Конечно. Я живу в отеле «Беверли Хиллз», — отвечает Перс.

— Поняла. — Ответ Перса, похоже, впечатлил секретаршу. Вскоре она перезванивает. — Господин Пабст уделит вам несколько минута аэропорту, перед тем как вылететь в Вашингтон, — говорит секретарша. — Он будет ждать вас в тринадцать пятнадцать в клубе «Красная дорожка»-это в здании аэровокзала компании «Трансамериканские авиалинии».

— Большое вам спасибо, — говорит Перс.

Моррис Цапп слышит, как в соседней комнате звонит телефон. Где он находится, ему неведомо: при похищении его усыпили уколом, а когда он очнулся, на глазах у него была черная повязка. За окном поют птицы и не слышно транспорта — значит, он за городом; по тому, как зябко его голым ногам — а на нем по- прежнему красные шелковые трусы, — он делает вывод, что его привезли в горы. Он было выразил недовольство по поводу повязки — похитители объяснили ему, что если он случайно увидит кого-нибудь из них, то им придется его убить. Поэтому теперь Моррис тщательно следит за тем, чтобы повязка ненароком не упала с глаз. Он попросил похитителей, чтобы они, прежде чем войти, стучали в дверь. Они приносят ему еду — при этом ему развязывают руки, — а также выводят его в туалет. На улицу Морриса не выпускают, так что для разминки он ходит взад-вперед по своей маленькой узкой комнатенке. Но большую часть времени он лежит на кушетке, попеременно испытывая приступы ярости, страха и жалости к себе. С течением дней его тревоги и заботы свелись к самому существенному. Если поначалу он беспокоился главным образом о том, как бы не сорвалась иерусалимская конференция, то теперь он думает лишь о том, как бы остаться в живых. Каждый раз, когда в соседней комнате звонит телефон, его охватывает робкая надежда. Это начальник полиции, или военные, или американская морская пехота. «Вы окружены. Освободите заложника и выходите по одному. Руки держать за головой!» Однако о чем ведутся телефонные разговоры, он не имеет представления, поскольку преступники говорят вполголоса и по-итальянски.

Один из охранников Морриса, которого зовут Карло, говорит по-английски, и от него Моррис узнаёт, что похитители не мафиози и не прихвостни его соперника в борьбе за место в ЮНЕСКО (например, фон Турпица), но члены левой экстремистской группировки, чья цель не только пополнение своего бюджета, но и демонстрация антиамериканских настроений. В барской жизни обитателей бывшей виллы Рокфеллера они усматривают бесстыдную пропаганду американской культуры (несмотря на уверения Морриса в том, что на вилле живут ученые разных национальностей), поэтому похищение важной фигуры позволит им и выразить свой протест, и субсидировать будущие террористические акции. Каким-то образом — это тайна для Морриса, а Карло не говорит — они установили связь между американским профессором, который в половине шестого вечера вышел на пробежку в сосновой роще близ виллы Сербеллони, и Дезире Бирд, преуспевающей американской писательницей, которая, по данным журнала «Ньюсуик», заработала два миллиона долларов на своей книге «Критические дни». Единственная неувязка в том, что они не знали о разводе Морриса и Дезире. Моррис клятвенно заверяет похитителей, что они с Дезире уже давно не муж и жена, чем сильно обескураживает их.

— Но ведь денег у нее полно, а? — озабоченно спрашивает Карло. — Она ведь не хочет, чтобы ты помер?

— Я бы на это не рассчитывал, — говорит Моррис. Шел второй день его заключения, когда он был еще способен на шутки. Теперь наступил день пятый, так что Моррису уже не до смеха. Похитители пытаются напасть на след Дезире, которая, как выясняется, уехала из Гейдельберга.