А в это время Филипп, уговорив уже три джина с тоником и сидя над четвертым и за два часа изучив все анатомические особенности трех «танцующих кошечек», достиг наконец глубокого проникновения в сущность такого понятия, как разрыв между поколениями. Все дело в возрастной разнице. Молодые моложе. И поэтому красивее. У них сияющая кожа, невредимые коренные зубы, плоские животы, крепкие грудки и бедра (какие бедра!) без голубых прожилок, похожих на плесень в сыре рокфор. И как же сей разрыв преодолеть?

Посредством любви — двух мнений тут быть не может. С помощью таких девушек, как Мелани, щедро дарящих свою упругую юную плоть таким старперам, как он, и возбуждающих их жизненные токи. Мелани! Каким простым и милым показался ее жест в свете этого нового понимания! И какими лишними теперь стали все его эмоциональные и этические затруднения.

Он наконец поднялся уходить. Нога у него опять затекла, но сердце было исполнено человеколюбия. И ничего не было удивительного в том, что, когда он вышел из стриптиз-клуба «Танцующие кошечки» и, щурясь от косых солнечных лучей, пересекающих Кортес авеню, заковылял по улице неверной (от долгого сидения и алкоголя) походкой, то сразу столкнулся с Мелани Бирд, будто она материализовалась из воздуха во исполнение его желаний.

— Профессор Лоу!

— Мелани! Девочка моя дорогая! — Он нежно обнял ее за плечи. — Где ты была? Почему убежала от меня?

— Я ни от кого не убегала, профессор Лоу.

— Пожалуйста, зови меня Филипп.

— Я просто ездила в город кое-кого навестить.

— И кто же этот кое-кто? Твой друг?

— Подруга. У нее муж попал в тюрьму — знаете, дело группы «Эйфория-99»? Ей иногда одиноко…

— И мне тоже одиноко. Мелани, давай вернемся в Плотин! — сказал Филипп, и его слова показались ему самому взволнованно-страстными и поэтичными.

— Вы знаете, Филипп, у меня сейчас дела.

— «Приди, любимая моя! С тобой вкушу блаженство я» [12],— пропел Филипп, устремив на Мелани плотоядный взгляд.

— Ну и ну, Филипп, — понимающе улыбнулась Мелани, пытаясь высвободиться из его объятия. — Эти стриптизерки совсем вам голову вскружили. А кстати, я давно хотела узнать, они действительно совсем без ничего?

— Совсем. Но не такие красивые, как ты, Мелани.

— Спасибо, Филипп. — Ей наконец удалось освободиться. — Мне надо идти. Пока! — И она быстро зашагала по направлению к перекрестку между Кортес авеню и Главной улицей. Филипп захромал рядом. На авеню становилось оживленнее. На мостовой гудели и сигналили машины, а на тротуаре плотной толпой двигались пешеходы.

— Мелани! Не исчезай! Неужели ты забыла, что произошло недавно ночью?

— Что, разве обязательно кричать об этом на всю улицу?

Филипп понизил голос:

— Со мной это случилось впервые.

Мелани остановилась и вытаращилась на него:

— Вы хотите сказать, что никогда не знали женщин?

— Никого, кроме своей жены.

Она сочувственно коснулась его руки.

— Извините, Филипп. Если бы я знала, что это для вас так много значит, я бы на это не пошла.

— Выходит, для тебя это абсолютно ничего не значит? — понурив голову, горько спросил Филипп. Солнце в этот момент завалилось за крыши, и с моря налетел порыв холодного ветра, от которого Филипп поежился. Сияние дня разом померкло.

— Да, такое может случиться, когда немного забалдеешь. Все было очень мило, но… вы понимаете. — Она пожала плечами.

— Я знаю, я немного подкачал, — пробормотал он. — Но дай мне еще один шанс…

— Филипп, не будем…

— Ну давай хотя бы пообедаем вместе. Нам надо поговорить…

Она покачала головой.

— Извините, Филипп, никак не могу. У меня свидание.

— Свидание? С кем?

— С одним парнем. Я его пока мало знаю, так что не хочу, чтобы он ждал.

— И что вы с ним будете делать?

Мелани вздохнула.

— Если вас это так уж интересует, я хочу помочь ему в поисках жилья. Его сосед по квартире, похоже, перебрал ЛСД и прошлой ночью спалил весь дом. Ну ладно, пока, Филипп.

— Если хочешь, я пушу его переночевать у себя в кабинете, — с отчаянием сказал Филипп, хватая ее за руку.

Мелани нахмурила лоб и спросила с некоторым колебанием:

— У вас в кабинете?

— Ну, на какое-то время, пока он себе что-нибудь не подыщет. Позвони ему и скажи об этом. А мы с тобой пойдем пообедаем.

— Да вы и сами ему можете сказать, — ответила Мелани. — Вон он стоит у книжного магазина.

Филипп бросил взгляд через сверкающий и пульсирующий поток автомобилей на книжный магазин «Наше время», когда-то излюбленное место встречи битников. У витрины, повернувшись спиной к ветру и засунув кулаки глубоко в карманы джинсов, отчего в паху у него образовался впечатляющий бугор, стоял Чарлз Бун.