зарослях со специальным расчетом на то, что шустрый малый в костюме Альфа успеет от нас убежать, я вывела свою компанию прямиком к аттракциону «Автодром». Смышленый Колян мигом смотался за билетами, и мы с Масей покатались на машинках, чтобы новые яркие впечатления стерли воспоминания о сбежавшей от нас «собачке».

Домой мы вернулись поздно, уже в девятом часу. Быстренько переодев малыша и вымыв ему ручки с мылом, я побежала на кухню — готовить поздний ужин. Я молола мясорубкой фарш для котлет, а за моей спиной в кухню то и дело шмыгали голодные Коляны, поочередно или оба разом. Они гремели хлебницей, стучали дверцей холодильника и шуршали пакетами, а потом громко чавкали в комнате у телевизора. Сначала я терпела эти налеты и смолчала, когда у меня из-под руки уволокли приготовленное для котлет молоко, решив заменить его водой. Скрепя сердце пережила похищение размоченной горбушки, предназначавшейся для фарша, и пучка зелени, но исчезновение пакета с сухими макаронными изделиями типа «рожки» вынудило меня вооружиться кухонным полотенцем с целью нахлестать им по вороватым лапам, чтобы впредь неповадно было.

Угрожающе размахивая полотенцем, я вошла в комнату и застала своих короедов за развивающей игрой, смысл которой уловила не сразу. Колян и Мася вдохновенно возводили некое сооружение, основой для которого послужила широкая пластмассовая миска. В нее аккуратной горкой были насыпаны сухие «рожки», а на вершине макаронной пирамиды стоял стакан с молоком, окруженный веночком из укропа и петрушки.

— Вы будете это есть? — удивилась я. — А зачем же я жарю котлеты?

— Кокле! — оживился малыш.

— Котлеты — пища материальная, а это нечто совсем другое, — Колян с гордостью творца указал на свое рукоделие. — Это пища духовная!

— Ландшафтный дизайн, что ли? — догадалась я. — Это вы у Ирки на зеленых ежиков насмотрелись?

— Зеленые ежики тут совершенно ни при чем, — сказал Колян, оттаскивая от макаронно-укропной башни малыша, тянущегося к съедобной зелени. — Это мандала!

— Это что?! — выкрикнула я, поспешно срываясь с места: совсем забыла, что на сковородке жарятся котлеты. — Фу-у, успела, не пригорели! Так как, ты сказал, называется это ваше макаронное творчество?

— Мандала, — важно сказал Колян. — Это такая конструкция, которая обладает необъяснимой способностью потенциировать духовный рост личности, привлекать энергию космоса и открывать человеку путь к гармонии внешнего и внутреннего миров.

— Я лично скорее обрела бы внутреннюю гармонию, съев пару котлеток, приготовленных как положено, с молочком и зеленью, а также с гарниром, — заметила я, накрывая на стол. — И где только ты набираешься таких глупостей? То значение неисправного унитаза в концепции даосизма, то мандала макаронных изделий!

— Ой, совсем забыл!

Колян убежал в прихожую, пошуршал там сво-ей сумкой и принес тонкую пластиковую папочку. Сквозь полупрозрачную розовую обложку был виден бумажный лист с текстом в четверть странички и маленькими схематичными рисунками.

— Вот изучи на досуге! — вручив мне папку, Колян пробрался на свое законное место во главе стола, взял вилку и решительно придвинул к себе тарелку с котлетами.

— Кокле, кокле! — закричал ребенок, возбужденно колотя ручками по столу.

Я подсадила его на высокий стульчик, дала ложку и мисочку с едой, потом взяла отложенную было папку и без особого интереса посмотрела сквозь розовый целлофан:

— Это еще что такое?

— Это распечатка с сайта «сантехник-собака-фронт-ру», — прочавкал Колян, загрузив в рот целую котлетку. — Тут техническое описание унитазной механики и конструктивных особенностей санитарной техники вообще. Будет время, почитай и впредь не говори, что я ничего в доме не делаю!

Это нелепое заявление не заслуживало даже опровержения, поэтому я только фыркнула и тоже принялась за еду.

Впрочем, почитать популярную сантехническую литературу я не отказалась, только в этот вечер у меня руки до нее не дошли. Уложив спать насытившегося малыша, с сонно прищуренными глазенками, лоснящимися толстыми щечками и округлившимся животиком, здорово похожего на маленького Будду, я наскоро привела в относительный порядок кухню и тоже бухнулась в постель.

Нужно было как следует отдохнуть: на завтрашний день у меня были наполеоновские планы.

Пятница

Ночью Масянька разнылся, и я переложила его к себе под бочок, поэтому с утра пораньше малыш получил неограниченный доступ ко всем интересующим его объектам. Первым делом он затолкал в видик забытую отцом кассету с записью научно-популярного фильма о роли NASA в освоении ближнего космоса, так что пробудилась я под бодрый дикторский текст на английском языке.

На экране телевизора величаво уплывал в темные глубины американский космический аппарат, а диктор за кадром говорил что-то о первых шагах человечества по Марсу. Отзвуки этих исторических шагов были слышны и мне: совсем рядом кто-то размеренно топал. Интершумом шел громкий хруст, который я спросонья приняла за протестующий треск ино-планетного гравия под суставчатой металлической ногой марсохода.

— У нас гости? — шепотом спросил меня пробудившийся Колян. — Я проспал и не услышал, кто к нам пришел?

— Понятия не имею, — тоже шепотом призналась я, прислушиваясь к топоту с хрустом с нарастающим беспокойством. — Я лично никому дверь не открывала!

Я с сожалением вспомнила, что с вечера не поставила у входа в дом никаких противотанковых ежей, а зря! Стоило чуток ослабить меры безопасности, как произошло вторжение!

Тут меня осенило, что ночью я положила на большую кровать Масяньку, а теперь ребенка в комнате нет.

— Колюша, ты где? Мама тебя потеряла! — громко позвала я.

Из кухни на зов вышел малыш. Личико его было перепачкано сахарной пудрой, в одной руке — надорванный цветной пакет, в другой — пригоршня сладких кукурузных палочек. Мася затолкал лакомство в рот, с хрустом пожевал и сообщил:

— Я шага!

В подтверждение сказанного он сделал несколько шагов, и мне стало ясно, кто топотал. На ногах у малыша были мамины туфли, по длине вдвое превышающие размер детской стопы. Масины лапки плотно засели в носках туфель, а оставшиеся далеко позади плоские каблуки звонко хлопали по паркету. При этом передвигался малыш забавными мелкими шажками, почти не отрывая ног от земли.

— Масянька, ты похож на японку в национальной обуви! — развеселился Колян. — Типичная гейша!

— Умоляю, не надо начинать утро ни с чего японского и китайского! — попросила я, вставая с постели.

— Как жаль, а я хотел попросить на завтрак зеленый чай! — огорчился муж.

— Это пожалуйста, чай у нас индийский, — согласилась я.

— А против Индии ты пока ничего не имеешь? — уточнил Колян. — Это хорошо. Кыся, а что будет на завтрак?

— Тати! — включился в обсуждение меню ребенок. — Тати-фафи!

— Сосиски, — подтвердила я. — На завтрак будут сосиски. Есть возражения?

Я обвела взглядом своих мужчин. Против сосисок никто не возражал, меню приняли единогласно. Завтрак был приготовлен быстро и прошел в теплой дружественной атмосфере, после чего Колян убежал на работу, а Масянька, зажав в каждом кулачке по цветному мелку, пошел во двор заниматься настенной и напольной живописью в стиле примитивизма под присмотром няни.

Я навела порядок в квартире, оделась, сложила в сумку все нужное барахло и отправилась на поиски компании «Атлант», руководимой Эдуардом Рудольфовичем Кочерыжкиным.