Бостоне. Итак, что дальше, сынок, это все, что вы можете сделать? – Снова сердечный смех.

– Сэр, жизнь вашего сына, возможно, в опасности и...

– Защитите его, Пэт.

– Я пытаюсь это сделать, сэр. Но я не смогу, если...

– Знаете, что я думаю по этому поводу? Сказать по правде, считаю, это кто-то из психов Дайандры. Забыл принять успокоительное и решил поиграть на ее нервах. Просмотрите список ее пациентов, сынок. Таково мое мнение.

– Сэр, если бы вы только...

– Пэт, выслушайте меня. Я не живу с Дайандрой уже почти двадцать лет. Когда она позвонила вчера вечером, я услышал ее голос впервые за шесть лет. Никто не знает, что мы когда-то были женаты. Никто не знает о Джейсоне. Во время прошлой предвыборной кампании мы ждали, что кто-нибудь раскопает и вытащит этот материал – как я оставил свою первую жену и малыша, к тому же плохо их содержал. Грязная политическая гонка в грязном политическом городе, но эта тайна так и не была раскрыта. Представляешь, Пэт? Она так и не была обнаружена. Никто не знает о Джейсоне, Дайандре и нашей связи.

– А как насчет...

– Приятно было побеседовать, Пэт. Передавай отцу привет от Стэна Тимпсона. Скучаю по вашему старику. Где он скрывается сейчас?

– На кладбище Седар-Гроув.

– Нашел себе работу, копать землю, да? Ну, должен бежать. Береги себя, Пэт.

– Этот мальчик, – сказала Энджи, – еще больший кобель, чем был ты, Патрик.

– Да ну, – сказал я.

На четвертый день нашей слежки за Джейсоном Уорреном нам показалось, наш объект не кто иной, как молодой Валентино. Дайандра настаивала, чтобы Джейсон ни в коем случае не заподозрил, что за ним наблюдают, ссылаясь на типично мужское нежелание терпеть чей-то контроль и вмешательство в свою жизнь, а также именно Джейсоново 'преувеличенное чувство личного пространства', как она выразилась.

Я бы тоже загордился, подумал я, если б за три дня обработал трех женщин.

– Настоящий фокус, – сказал я.

– Что? – спросила Энджи.

– В среду малыш показал настоящий фокус. Его статую можно выставлять в Зале Славы.

– Все мужчины – свиньи, – сказала Энджи.

– Что правда, то правда.

– И сотри эту улыбочку со своего лица.

Если Джейсон и был под наблюдением, то, скорее всего, со стороны одной из своих трех любовниц, оскорбленной красавицы, не желавшей быть просто охотничьим трофеем, – номера два. Но мы беспрерывно следили за ним на протяжении восьмидесяти часов и никакого наблюдения с чьей-нибудь стороны, кроме нашего, не заметили. Кстати, Джейсон всегда был на виду. Почти весь день он проводил в учебном корпусе, устраивая обеденный секс-перерыв в своей комнате в общежитии – по договоренности с соседом, 'пыхальщиком' из Орегоны, который по вечерам в отсутствие Джейсона устраивал приемы с марихуаной. После занятий Джейсон до заката занимался на лужайке, обедал в кафетериях всегда в окружении одних женщин, затем всю ночь шатался по барам.

Женщины, с которыми он спал, по крайней мере те три, которых мы видели, похоже, относились друг к другу без ревности. Все они также принадлежали к одному типу. Носили модную одежду, в основном черного цвета, со сверхмодными разрезами в некоторых местах. И при этом – неизменно безвкусная бижутерия, хотя, судя по их машинам, а также сумкам, курткам и туфлям мягкой импортной кожи, они прекрасно это сознавали. Этакая небрежная роскошь, думаю, своего рода самоирония, постмодернистский плевок этому безнадежному миру. А может, и нет. Ни у одной не было постоянного приятеля.

Все они значились в списках Школы искусств и науки. Габриэль специализировалась по литературе. Лорен – по истории искусств, но большую часть своего времени проводила в обществе членов женской рок-группы, где она была лидирующей гитаристкой. Их группа исповедовала тяжелый рок и панк, пожалуй, чересчур серьезно подражая Кортни Лав[3] и Ким Дил[4]. Что касается Джейд – маленькой, худой, самовлюбленной и болтливой, – она была художницей.

Ни одна из них не была любительницей водных процедур. Меня бы это покоробило, но, похоже, Джейсона мало волновало. Он, кстати, и сам не слишком часто мылся. Я никогда не был консервативным в своих эротических пристрастиях, но у меня есть два правила: насчет мытья и насчет клиторальных стимуляторов, и я неколебим в отношении и того, и другого. Полагаю, это создало мне репутацию 'кайфолома', да еще патологического.

Что же до Джейсона, он главным образом расслаблялся. Судя по тому, что мы видели, он был настоящим 'насосом'. В среду он вылез из постели Джейд, и они вместе отправились в бар под названием 'Харперз Ферри', где встретили Габриэль. Джейд осталась в баре, а Джейсон с Габриэль отправились в ее машину и трахались как бешеные, что мне, к несчастью, пришлось наблюдать. Когда они вернулись в бар, Габриэль и Джейд удалились в дамскую комнату, где, не обращая внимания на Энджи, стали весело обмениваться своими сексуальными впечатлениями.

– Говорят, толстый, как питон, – сказала Энджи.

– Такого размера просто не может...

– Убеждай себя, Патрик, – может, когда-нибудь да поверишь.

Вскоре обе женщины со своим мальчиком-игрушкой отправились в заведение 'Медвежья берлога' на Сентрэл-сквер, где Лорен со товарищи нестройно исполняли хиты 'Хоул'. После представления Джейсон поехал домой вместе с Лорен. Войдя в ее комнату, они выкурили по косячку и трахались, как кролики, под