разбитое Зеркало и разрубленные демонические тела, растянувшиеся на полу прихожей.

Часы прозвенели одиннадцать сорок пять.

– Придется предложить вам шерри, – сказал Джек. – Портвейн испорчен.

– Шерри вполне подойдет.

Он сходил к бару, принес два бокала и бутылку. Наполнив бокалы и подав ей один из них, он поднял второй и посмотрел на нее поверх края.

– Чем вызван ваш визит? – осведомился он.

– Я не видела вас уже целый час, – ответила она, отпив маленький глоточек шерри.

– Это правда, – признал он, хлебнув из своего бокала. – Но с нами это часто случается. Фактически, каждый день. И все же…

– Я говорю о вашем доме, не только о вас лично. Перед тем я услышала тихий звук, похожий на звон хрустального колокольчика, доносящийся отсюда. Когда я посмотрела в этом направлении, я ничего не увидела, кроме колодца непроницаемой тьмы.

– А, старый эффект хрустального колокольчика, – задумчиво произнес он. – Не встречался с ним со времен Александрии. Итак, вы не слышали никакого грома, не видели никаких молний?

– Ничего похожего.

– Значит, неплохо было сделано, хоть мне и не по душе признавать это, – сказал он, делая еще глоток.

– Это дело рук викария?

– Думаю, да. Весьма вероятно, он все еще сердится на Нюха. – Возможно, вам следует поговорить с ним.

– Я не верю в предупреждения. Но я всем позволяю сделать две попытки, чтобы они осознали безумие своей затеи. Если этого не случится и они попытаются в третий раз, я их убиваю. Вот и все.

– Он послал этих существ напасть на вас? – Она показала рукой в прихожую.

– Нет, – ответил он. – Эти были мои собственные. Они вырвались на волю во время нападения. Должно быть, он применил общее заклинание освобождения. Жаль. У меня было задумано для них лучшее применение.

Она поставила свой бокал, поднялась, пошла в прихожую и осмотрела их. Потом вернулась обратно.

– Впечатляюще, – сказала она. – То, что они собой представляют, и то, что с ними сделали. – Она снова уселась на место. – Однако больше всего меня интересует, что вы собираетесь теперь с ними делать.

– Гм, – хмыкнул он, играя своим бокалом. – До реки довольно далеко.

Я энергично закивал.

– Наверное, я могу просто сложить их в подвале, накрыть куском брезента или чем-то похожим.

– Они могут начать очень дурно пахнуть.

– Они уже очень дурно пахнут.

– Правда. Но будет очень неловко, если их найдут в доме, а когда они начнут разлагаться, это может привлечь сюда какое-нибудь официальное лицо.

– Согласен. Полагаю, я мог бы выкопать где-нибудь большую яму и засыпать их.

– Вы же не станете копать где-то рядом, а они кажутся мне слишком массивными, чтобы их далеко тащить.

– Здесь вы правы. А у вас есть какие-нибудь идеи?

– Нет, – ответила она, прихлебывая шерри.

Я гавкнул один раз, и они посмотрели на меня. Я бросил взгляд на часы. Близилась полночь.

– Думаю, у Нюха есть предложение, – сказала она.

Я кивнул.

– Ему придется несколько минут подождать.

– Но я не могу ждать, – неожиданно повернулась ко мне Серая Метелка.

– Кошки всегда такие, – ответил я.

– Что ты хочешь с ними сделать?

– Предлагаю оттащить их к Оуэну и затолкать в его плетеные корзины. Потом мы затащим их на большой дуб, подожжем и убежим со всех ног.

– Нюх, это смехотворно.

– Рад, что тебе нравится, – сказал я. – И это вполне в духе большого розыгрыша в Канун Дня Всех Святых, хоть и немного рановато.

Часы пробили двенадцать.

Люди приняли мою идею, и мы вышли, чтобы осуществить ее. И ах, враги мои, и ох, друзья мои, они очень красиво горели. Хиккори-диккори-док.12

Той ночью Джил вернулась с нами домой и помогла все убрать. Мы с Серой Метелкой выскользнули из дому, пока они пили еще по бокалу шерри, и подались к дому викария. В кабинете горел свет, а Текела сидела на крыше, возле дымовой трубы, спрятав голову под крыло.

– Нюх, я достану эту проклятую птицу, – сказала Серая Метелка.

– Не знаю, хорошо ли это, Серая, предпринимать нечто подобное в данный момент.

– Мне наплевать, – ответила она и исчезла.

Я ждал и наблюдал, довольно долго. Неожиданно на крыше поднялась возня. Раздался стук когтей, полетели перья, и Текела взлетела и исчезла в темноте, прокаркав непристойные ругательства.

Серая Метелка спустилась с угла и вернулась ко мне.

– Прекрасная попытка, – сказал я.

– Нет. Я действовала неуклюже. Она оказалось проворней. Проклятье.

Мы отправились назад.

– Возможно, это приключение все же вызовет у нее пару кошмарных сновидений.

– Неплохо бы, – ответила она.

Растущая луна. Рассерженная кошка. Перо на ветру. Наступает осень. Умирает трава.

Утро неожиданно пришло нам на помощь, и наша маленькая вчерашняя шутка обнаружилась и приобрела еще более ироничный оттенок. Серая Метелка пришла, поскреблась в дверь и, когда я вышел, сказала:

– Тебе лучше пойти со мной.

Так я и сделал.

– Что происходит? – спросил я.

– Констебль и его помощники в доме Оуэна, осматривают то, что сгорело вчера ночью.

– Спасибо, что позвала меня, – сказал я. – Давай пойдем и понаблюдаем. Должно быть весело.

– Может быть, – сказала она.

Когда мы добрались туда, я понял скрытый смысл ее слов. Констебль и его люди ходили взад и вперед, меряли, шарили. Остатки корзин и остатки их содержимого теперь лежали на земле. Только там были остатки четырех корзин и их содержимое, а не тех трех, которые я так хорошо помнил.

– Ого! – произнес я.

– Действительно, – ответила она.

Я оглядел нечеловеческие останки трех корзин и явно человеческие – четвертой.

– Кто? – спросил я.

– Сам Оуэн. Кто-то затолкал его в одну из собственных корзин и поджег ее.

– Блестящая идея, – сказал я, – хоть и плагиат.

– Давай, насмехайся, произнес голос над головой. – Он не был твоим хозяином.

– Прости, Плут, – сказал я. – Но я не могу проявить большую симпатию к человеку, который пытался меня отравить.

– У него были свои заскоки, – призналась белка, – но у него еще был самый лучший дуб в окрестностях. Огромное количество желудей погубили прошлой ночью.

– Ты видел, кто его прикончил?

– Нет. Я был на другом конце города, навещал Ночного Ветра. – Что ты собираешься теперь делать?