В эту ночь стоял Сэм на самом верхнем балконе дворца Ратри. Струи дождя, словно ледяные гвозди, протыкали насквозь ветер и рушились сверху на него. А на левой его руке светилось изумрудным сиянием железное кольцо.

Падали, падали и падали с небес молнии — и оставались.

Он поднял руку, и загрохотал гром, загрохотал предсмертным ревом всех драконов, что обитали, быть может, где-то, когда-то…

Ночь отступила, ибо стояли перед Дворцом Камы в ту ночь огненные элементали.

Поднял Сэм обе руки, и как один поднялись они в воздух и закачались высоко в ночном небе.

Он сделал знак, и пронеслись они над Хайпуром с одного конца города на другой.

И закружили по кругу.

Затем разлетелись во все стороны и заплясали среди грозы.

Он опустил руки.

Они вернулись и вновь вытянулись перед ним.

Он не шевелился. Он ждал.

Сотню раз ударило сердце, и из темноты пришел к нему голос:

— Кто ты, дерзнувший командовать рабами ракшасов?

— Позови ко мне Тараку, — сказал в ответ Сэм.

— Я не подчиняюсь приказам смертных.

— Тогда взгляни на пламя истинного моего существа, пока я не приковал тебя к вон тому флагштоку — до скончания его века.

— Бич! Ты жив!

— Позови ко мне Тараку, — повторил он.

— Да, Сиддхартха. Будет исполнено.

Сэм хлопнул в ладоши, и элементали взмыли в небо, и снова темна была ночь над ним.

Приняв человеческое обличье, Владыка Адова Колодезя вошел в комнату, где в одиночестве сидел Сэм.

— В последний раз я видел тебя в день Великой Битвы, — заявил он. — Потом услышал, что они нашли способ тебя уничтожить.

— Как видишь, не нашли.

— Как ты вернулся в мир?

— Господин Яма отозвал меня назад — ты знаешь, Красный.

— Велика действительно его сила.

— Ее, по крайней мере, хватило. Ну а как нынче дела у ракшасов?

— Хорошо. Мы продолжаем твою борьбу.

— В самом деле? А каким образом?

— Мы помогаем твоему былому союзнику — Черному, Владыке Ниррити — в его войне против богов.

— Я так и подозревал. Поэтому-то я и решил с тобой встретиться.

— Ты хочешь соединиться с ним?

— Я все это тщательно продумал и, вопреки протестам и возражениям моих товарищей, я и в самом деле хочу с ним объединиться — при условии, что он заключит с нами соглашение. Я хочу, чтобы ты отнес ему мое послание.

— Что за послание, Сиддхартха?

— Гласящее, что локапалы — сиречь Яма, Кришна, Кубера и я — выступят вместе с ним на борьбу с богами, выступят во всеоружии, со всеми своими силами, машинами и помощниками, если откажется он от преследования исповедующих буддизм и индуизм — в этой форме, в какой сложились они в мире, — с целью обращения их в свою секту; и кроме того, если не будет он подавлять в отличие от богов акселеризм, коли будет победа на нашей стороне. Погляди на пламя его существа, когда даст он свой ответ, и сообщи мне, правду ли он сказал.

— Ты думаешь, он согласится на это, Сэм?

— Да. Он знает, что как только боги сойдут со сцены и перестанут насаждать индуизм, за ним последуют новообращенные, он мог убедиться в этом на моем буддистском примере — и это при ожесточенном противодействии богов. Ну а свой путь, свое учение считает он единственно верным, судьбоносным, и верит, что оно победит любое другое. Вот почему я думаю, что он согласится на честное соперничество. Передай ему мое послание и принеси мне его ответ. Хорошо?

Тарака заколебался. Лицо и левая рука его частично испарились.

— Сэм…

— Что?

— Какой же путь — истинный?

— Гм? Вот что ты у меня спрашиваешь? Откуда мне знать?

— Смертные зовут тебя Буддой.

— Только потому, что они обременены языком и неведением.

— Нет. Я смотрел на твое пламя и зову тебя Князем Света. Ты обуздываешь их, как обуздывал нас, ты выпускаешь их на волю, как выпустил нас. Тебе дана была власть дать им веру. Ты — тот, кем себя