— А пояс, от которого эта пряжка, — спросил он Дмитрия Николаевича, — пояс этот тоже был золотой?

— Очень может быть, — ответил вместо Дмитрия Николаевича Серёжа. — До нас дошли сведения, что новгородских бояр, имевших право голосовать на вече, называли «золотыми поясами».

Теперь, вспомнив всё это, Андрюша отправился к боярскому терему. Археолог, работавший здесь, куда-то отлучился. Андрюша взял его лопату и только стал копать, как услышал голос:

— Это что за незваный помощник?

Перед ним стоял невысокий старичок с седыми бровями.

— Если ты из КИСа, то должен знать порядок, — продолжал старичок. — Тебе в каком квадрате разрешено работать?

Андрюша ничего не ответил, поднялся и всё так же молча стал пятиться. Споткнулся обо что-то, растянулся на земле, А потом вскочил и побежал прочь. Через некоторое время он оглянулся: не идёт ли следом этот строгий старик. Но тот уже, видимо, позабыл об Андрюше. Он и не глядел в его сторону, стоял и разговаривал с подошедшим археологом.

Андрюша ещё немного побродил по котловану, стараясь держаться как можно дальше от боярского терема. И вдруг увидел брата Лены Серёжу. «Наверное, вот тут и разрешено работать ребятам из КИСа», — мелькнуло у него. На табличке, врытой в землю возле того места, где сейчас на коленях стоял Серёжа, осторожно взрыхляя землю ножом, было написано: «Лавка купца». Андрюша пристроился неподалёку от Серёжи и стал просеивать уже взрыхлённую землю.

Серёжа, по правде говоря, не очень обрадовался Андрюше, покосился недовольно, но ничего не сказал.

А потом и случилась эта история.

Андрюша нашёл под обгорелой доской тайник, а в нём — монеты и кусочки серебра. Были здесь ещё орехи. Чёрные — не то обгорелые, не то сгнившие.

Сначала Андрюша хотел закричать: «Нашёл!» Потому что каждому, кто что-нибудь ищет, непременно хочется закричать, когда он находит то, что ищет. Но всё-таки Андрюша не закричал. Он подумал: «Я собирал коллекцию марок. А теперь лучше буду собирать старинные монеты. Вот сколько сразу окажется у меня в коллекции монет!» И Андрюша положил обгорелую доску на место и стал просеивать землю, как это делал Серёжа. Просеивал, а сам поглядывал на Серёжу и всё думал, как взять монеты, чтобы Серёжа не увидел.

А когда Серёжа зачем-то отошёл, Андрюша быстро собрал монеты и сунул их в карман, вернее, не в карман, а в оба кармана.

Монеты лежали в карманах. Андрюша всё время чувствовал, как они там лежат, потому что карманы были тяжёлые. Теперь надо было уходить, пока поблизости никого не было. Но Андрюша не уходил. Пересыпал с места на место землю и думал: «Нет, наверное, пока никого нету, уходить неудобно. Лучше потом уйти, когда придёт Серёжа». Но не ушёл он и тогда, когда пришёл Серёжа.

А потом пришёл Коля Пеночкин. Пришёл и спросил:

— Ну, ты нашёл что-нибудь?

Надо было сказать: «Нет». Но Андрюша не говорил. Почему-то вдруг стало очень трудно сказать «нет». Хорошо, что Коля Пеночкин не обратил на это внимания. Он думал, что Андрюша ничего не нашёл и поэтому не отвечает. И Коля Пеночкин вздохнул и сказал:

— Я тоже ничего не нашёл. А Ленка нашла. Бусинку. Маленькая такая. И как она её только разглядела. Про Ленку опять в журнал записали, что она нашла.

Видно, ему не захотелось идти обратно в домик сапожника, где Лена то и дело что-то находила, а он так и не мог ничего найти, а захотелось поискать здесь, на новом месте. Он опустился на корточки рядом с Андрюшей и тоже принялся просеивать землю. Серёжа недовольно посмотрел на Колю, но опять ничего не сказал.

Они сидели, пересыпали землю и ничего не находили. Коля Пеночкин совсем помрачнел и сказал:

— И тут ничего. Лучше уж пойду туда.

— И я пойду туда, — сказал Андрюша.

Они пошли по котловану.

— Пойдём домой! — сказал Андрюша.

— Нет, иди, если хочешь, а я ещё немного поищу, — ответил Коля Пеночкин.

Но Андрюше не хотелось идти одному. Ему почему-то казалось: лучше уйти вместе с Колей Пеночкиным. И он сказал:

— Я тебя подожду.

Он стоял и смотрел, как они роются в земле — и Коля Пеночкин, и Лена, и Синькова. Стоял смотрел и всё время чувствовал свои тяжёлые карманы.

Вдруг он увидел, что к ним идут Серёжа и Дмитрий Николаевич. Серёжа что-то говорил, а Дмитрий Николаевич, наклонив голову, слушал. Сначала Андрюша не слышал, что говорил Серёжа, но когда они подошли поближе, услышал:

— Да я нарочно не стал трогать до вашего прихода! Очень любопытный тайник! И я хотел, чтобы вы его увидели. Просто не понимаю, как это могло случиться! Я всё время был там. Один всё время рядом со мной был, а другой пришёл, повертелся немного и опять ушёл. Скорей всего, это он!

— Разберёмся, — сказал Дмитрий Николаевич.

— В чём это вы, Дима, собираетесь разобраться? — спросила Синькова. Она услышала последние слова Дмитрия Николаевича и, поднявшись с земли, осторожно, чтобы не испачкать лицо, откинула выбившуюся из-под платка прядку волос чёрными от земли руками.

— Да так, вышло небольшое недоразумение, которое, я думаю, сейчас благополучно разрешится, — отвечал Дмитрий Николаевич. И спросил: — Ребята, кто из вас взял монеты из тайника? Вот там, в лавке купца, — показал он в конец улицы Добрыни.

— Монеты? В тайнике? Никто не брал, — сказала Лена.

— Никто не брал, — сказал и Андрюша.

А Коля Пеночкин тоже что-то хотел сказать, но увидел, что на него смотрит Серёжа, смешался и не сказал ничего. Зато сказал Серёжа:

— Весь КИС тут работал, и ни разу ничего такого не случалось. Это же пятно! — А потом сказал ещё строже: — Ну-ка, признавайся! — Он не сказал, кто должен признаваться, но посмотрел на Колю Пеночкина.

И Лена тоже посмотрела на Колю Пеночкина. А Андрюша покраснел и отвернулся. «Наверное, ему стыдно за этого Пеночкина», — подумала Лена. А Коля Пеночкин по-прежнему ничего не говорил. Только шмыгнул носом. Постоял, пошмыгал. А потом вдруг повернулся и, опустив голову, пошёл через котлован к лестнице. Серёжа было рванулся за ним, но Дмитрий Николаевич его удержал:

— Подожди, Серёжа.

— Не понимаю вас, Дмитрий Николаевич! Мало того что из-за какого-то дурного мальчишки чёрное пятно может пасть на других людей, даже на КИС… Я уж об этом не говорю, но позволить ему безнаказанно…

— Постой, постой! — опять перебил Дмитрий Николаевич. — Не сердись. Я думаю, тот человек не замыслил ничего дурного. Я уверен, что он вовсе не собирался уносить свою находку домой. Просто он не знал, как надо себя вести на раскопках. Мы сами виноваты, что не рассказали ему об этом. Важны ведь не монеты сами по себе. Как бы это объяснить попонятней? Знаете, что такое мозаика?

— Знаю, — сказала Лена. — У меня была такая игра. Разные квадратики, кружочки, треугольнички. Если сложишь их правильно, получается какой-нибудь узор.

— Вот-вот. И в нашем деле так. Археологи по отдельным находкам стараются восстановить картины прошлого. Началось с того, что мы нашли небольшую дощечку, на которой были вырезаны имена.

— Должников? Да? Я помню, Дима, вы говорили. У вас в блокноте записано: «Ульяна, Купава, Вишена…»

— Но сначала мы не знали, что это должники. Потом в этом же месте нашли два железных брусочка разного веса — гирьки для весов. Вот тогда и возникло предположение, что в этом месте была лавка купца. На весах отвешивали муку, крупу. А на дощечке, по всей вероятности, купец вёл запись покупателей,