Автомат захрипел, заскрипел, забурчал, но потом настроился на нужный лад, и из старинных, обрамленных медью динамиков полилась нежная мелодия старинной ковбойской песни о любви — той самой, что звучала в фильме «Телохранитель», но не в исполнении голосистой Уитни Хьюстон, а непритязательной, но душевной Долли Партон.

Белов подошел к Лайзе.

— Мэм, вы позволите пригласить вас на танец?

Лайза отложила салфетку и кивнула — сдержанно

и немного свысока, как и положено манхэттенской леди. Они танцевали, забыв обо всем на свете. Вся жизнь уместилась в три короткие минуты, наполненные музыкой, танцем и любовью.

Все, что будет завтра — завтра и будет. А сегодня — они были молоды, веселы и счастливы. Оттого, что любили друг друга и были вместе. Вернувшись в номер, они всю ночь напролет занимались любовью и уснули только под утро, утомленные и переполненные друг другом до краев.

Последняя ночь перед боем выдалась бессонной не только для Белова, Лайзы и Ватсона (Степанцов- то как раз спал, как убитый; доктор поражался его выдержке и воле), но и для господина Буцаева.

Запершись вместе со своими подручными в гараже, он готовил лимузин к последней поездке.

— Это будет что-то феерическое! — то и дело восклицал Роман Остапович, намекая на разрушительный салют, который он намеревался устроить для Белова.

Страховые взносы за все машины были выплачены сполна, так что Буцаев ничего не терял. Пользуясь криминальными связями с итальянской «коза ностра», он вышел на отставника из ФБР, специалиста по взрывному делу. Старый негр сильно пил и за соответствующее вознаграждение был готов на все.

— Мне нужно сделать так, чтобы все это выглядело… Словно бы они подорвали себя сами. По неосторожности, — объяснил Буцаев.

— Это как? — не понял взрывник.

— Ну, как? Русская мафия, арендовала у земляка лимузин, а сами перевозили в нем черт знает что… Наркотики, оружие, взрывчатку… Понятно?

В прессе поднимется шумиха, раскопают сомнительное прошлое Белова, уцепятся за это, как за основную версию, а с меня и взятки гладки. Ясно?

— Окей! — ответил негр и приложился к плоской фляжке, некоторой плескалось кое-что покрепче холодного чая с лимоном. — Все сделаем, но, сами понимаете, это будет стоить.

— Делай! Деньгами не обижу, — пообещал Буцаев.

Негр подошел к лимузину и внимательно осмотрел машину.

— Но для этого, думаю, придется выпотрошить салон. Понимаете, если крепить бомбу под днищем, ничего не получится. На этом автомобиле — максимальная степень защиты. Лимузин может перевернуться, а люди не пострадают. Кроме того, любая экспертиза без труда обнаружит, где было установлено взрывное устройство. Нет, взрывчатка должна быть в салоне и в багажнике. Тогда все будет правдоподобно.

— Хорошо, — согласился Роман Остапович. — Что для этого нужно?

— Всего-то ничего, — беззаботно отозвался негр и снова полез за фляжкой. — Снять сиденья, обивку и облицовку дверей. Мы обложим капсулу салона изнутри и поставим радиоуправляемый взрыватель. Для правдоподобия подкинем пару пистолетов и «узи»: их придется спрятать под сиденьями.

После взрыва в салоне будет такая каша, что никто и не разберет, что произошло. По крайней мере, будет понятно главное — бомба находилась в машине.

— Мне нравится ваша идея, — сказал Буцаев. — Приступайте.

Отставник сделал изрядный глоток из фляжки.

— Э-э-э, нет, ребята. Мое дело все, что горит и взрывается. Но я никогда не работал автомехаником. Так что разбирать салон вам придется самим.

Он уперся, как осел, и сдвинуть его с этой позиции не удалось даже Буцаеву с его неограниченными финансовыми возможностями. Выхода не было.

Доверить эту работу механикам Роман Остапович не мог, поэтому пришлось, переодевшись в комбинезоны и засучив рукава, потрошить роскошный лимузин самим. Буцаев, Реваз, Тога и Хасан, сопя и отдуваясь, долго копались в «Кадиллаке». Они действовали медленно и осторожно, чтобы ничего не поцарапать и не оставить следов. Взрывник, откровенно ухмыляясь, следил за их мучениями.

— Эй, парни! — сказал он. — У вас, случайно, нет баскетбольного щита? Боюсь, заскучаю, а так — хоть мячик по кольцу побросаю.

— Нет, никаких щитов! — резко ответил Буцаев и вполголоса добавил. — Черный — он и есть черный.

Если он не гонит рэп, то играет в баскетбол. Заканчивает играть в баскетбол и начинает гнать рэп. Третий вариант — делает то и другое одновременно.

К двум часам ночи они аккуратно сняли с лимузина сиденья и внутреннюю облицовку дверей. Специалист заложил плоский пакеты с взрывчаткой СИ-4, поставил радиоуправляемые взрыватели и привел их в состояние готовности.

— Теперь надо только взять пульт, — отставник показал небольшой продолговатый пульт дистанционного управления, — снять блокировку, — он откинул с красной кнопки пластиковый колпачок, — и нажать на…

— Достаточно, — перебил его Буцаев и отобрал пульт. — Дальше я уж как-нибудь сам разберусь.

Он отдал негру конверт с обещанным гонораром и подвел к выходу из гаража. Бывший фэбээровец вмиг протрезвел:

— Что? Ночью? В русский район? Это негуманно! Отвезите меня в Гарлем!

Буцаеву некогда было с ним препираться. Он достал из-за пояса пистолет и приставил его ко лбу взрывника:

— Чего ты разорался? Сейчас темно. Если не будешь улыбаться, тебя никто и не заметит. Пошел!

Гога и Хасан вытолкали негра за дверь и заложили ее на тяжелый засов. Им еще предстояла долгая и кропотливая работа — поставить все на место.

Теперь они действовали вдвойне осторожно, опасаясь задеть взрывчатку. Для безопасности Буцаев запер пульт в сейф — боялся, что на него кто-нибудь наступит или сядет по рассеяности. К рассвету все было готово. Самый внимательный глаз не заметил бы, что панели и сиденья снимали. В потайные местечки багажника Реваз положил автомат «узи» и две «беретты» со спиленными номерами.

Буцаев отступил на шаг от лимузина и полюбовался сделанной работой.

— Так! Теперь — срочно помыть, начистить и отполировать! — распорядился он.

Гога и Хасан побежали за керхерами, воском и полировальными полотенцами.

— Ну, вот и все! — сказал Буцаев. — Как вам это понравится, господин Белов?

Несмотря на то, что поспать удалось всего два с половиной часа, Белов чувствовал себя бодрым и полным сил. Он осторожно откинул легкое атласное покрывало и поднялся с кровати. Лайза что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок. Саша осторожно поцеловал ее в лоб и накрыл обнажившееся плечо.

— Спи, любовь моя, — прошептал он и пошел в ванную:

Лайза могла спать хоть до вечера, а ему нужно было присутствовать со Степанцовым на утреннем взвешивании и последней предматчевой пресс-конференции.

Белов принял душ, побрился, надел легкие летние джинсы, белую рубашку и мокасины на босу ногу. Он вышел в коридор и постучал в соседний номер.

Сергей уже проснулся — его разбудил Ватсон. Доктор, уже одетый, сидел на кровати: он осунулся, под глазами, как нарисованные, темнели круги от недосыпу, бесчисленных чашек кофе и сигарет. Все-таки он очень переживал за своего подопечного. Белов крепко хлопнул его по плечу и весело спросил:

— Привет, Ватсон! Минздрав интересуется знать, как там хрипы в легких себя имеют? Хрипят или уже все, трындец им наступил?

Доктор покосился на дверь спальни, где одевался, готовясь к выходу, Степанцов, и шепотом ответил:

— Я боюсь, Саша…

— А ты не боясь, док! Наше дело правое, — сказал Белов и покровительственно похлопал его по