Асланбек понимал, что поставил перед собой невыполнимую на первый взгляд задачу. Он знал, что Шмидт не станет продавать своих акций ни в каком случае. Надавить на Ольгу, пока тот жив, также не представлялось возможным. Убийство же Шмидта он считал пока преждевременным.

Слабым звеном в ближайшем окружении Шмидта был вор Тариэл. Правда, он также категорически возражал против продажи всех акций немцам, но Асланбек считал, что за хорошие деньги вор изменит свое решение. К тому же он искренне презирал грузин и считал их трусливыми торгашами, готовыми продать все, что угодно. И кого угодно, лишь бы цена оказалась подходящей. К тому же трусы. Недаром его любимый поэт Лермонтов написал о них в одном из стихотворений: 'Бежали робкие грузины…'.

Асланбек встретился с Тариэлом в ресторане 'Казбек'. Место должно было ему понравиться. Кавказский колорит – плетеные из лозы стены, национальная кухня. Тихо звучала арабская музыка, создавая неповторимую атмосферу Востока. Это настроение поддерживал густой запах печеного мяса. Посетителей было немного.

Асланбек заказал шашлык, на закуску сациви, много зелени. Из напитков хотел было взять настоящей 'Хванчкары', но потом подумал, что вору, даром что грузин, наверняка привычнее водка. Да и ему, Асланбеку, греха не будет. Аллах вино пить запретил, а про водку в Коране ничего не сказано.

Точность – вежливость королей и воров. Тариэл пришел минута в минуту. Начали с приветствий, потом перешли к общему разговору ни о чем. Тем временем выпили, закусили, выпили еще. Наконец Асланбек решил, что настало время поговорить о делах.

– Батоно Тариэл, – начал он. – Я немного удивился, когда узнал, что ты связался со Шмидтом. Если у тебя имелся интерес к нефтяному заводу, почему ты не обратился ко мне? Мы же с тобой кавказцы. А кто такой Шмидт? Русская свинья. Даже не русская, немецкая. Поэтому он быстро снюхается с немцами, если уже не снюхался. А нас кинет. Кто мы для них? Черножопые!

Тариэл еле сдерживаясь слушал собеседника, несколько раз ему хотелось прервать его – не позволило кавказское воспитание и чувство собственного достоинства. Однако последняя фраза его возмутила.

– Может быть, ты и черножопый, извини, не знаю. Мало ли что дураки говорят, их везде немерено. Но я вор. И если я говорю да, то это да, а если я говорю нет, то это нет. И если вчера я сказал тебе пет, то же самое скажу и завтра. Пусть только Шмидт попробует меня кинуть, он об этом очень скоро пожалеет. Но я обещаю тебе, что сегодня же перетру с ним эту тему. И если ты, уважаемый, гонишь порожняк, гола базар ответишь. А теперь благодарю, все было очень вкусно.

Он поднялся и вышел. Асланбек чуть зубами не заскрипел от досады. Надо же так проколоться! А все из-за недостатка времени. Но теперь придется исправлять ситуацию.

Асланбек посмотрел па часы, потом на накрытый стол. Не пропадать же добру. Он достал мобильник и набрал номер Омара.

– Ты не мог бы подъехать прямо сейчас в одно место? – сказал он торопливо, как только араб поднял трубку. – Надо поговорить. Да, есть срочное дело. Хорошо, я жду. За тобой приедет Муса.

Он подозвал официанта и велел ему унести горячее, чтобы немного подогреть. Одновременно он попросил забрать водку и принести взамен минеральную воду. И стал звонить Мусе, чтобы тот съездил за Омаром…

Они появились в ресторане минут через двадцать. Подогретый шашлык снова дымился на тарелках, а в стеклянной бутылке торопливо бежали наверх веселые пузырьки минералки.

Как раз в этот момент на небольшую сцену в конце зала вышла довольно легко одетая девуш-ка европейского типа и запела, пританцовывая, какую-то попсовую песню о любви. Аккомпанировал ей небольшой оркестрик, почти все музыканты которого были выходцами с Кавказа. Из-за этого сочетания дурацкая песня приобрела какой-то восточный колорит, и зазвучала гораздо глубже и интереснее своего эстрадного прототипа. Все мужчины в зале уставились па сцепу.

Омар с недовольным видом оглядел зал ресторана, но ничего не сказал. Подошел и молча сел напротив Аслаибска. Муса замешкался на секунду и занял место рядом с инструктором.

Понимаю твое возмущение, уважаемый Омар, – посочувствовал ему Мокоев. – Среди этих людей, он ткнул пальцем куда-то за см и ну, указывая на выпивающих посетителей, немало моих земляков и даже единоверцев. Я сам вынужден бывать здесь, чтобы не вызывать подозрений.

Омар недовольно поджал губы. Его раздражал это Асланбек, по нему было видно, какой он правоверный мусульманин, лицо красное от алкоголя, водкой песет, как от русского!

– Надеюсь, ты вызвал меня не для того, чтобы пожаловаться на земляков? холодно спросил он.

Асланбек покачал головой.

– К сожалению, среди них находятся и предатели нашего дела. Я прошу тебя устранить одного такого. Вот его фотография, протянул арабу поляроидный снимок Тариэла.

– Ты хочешь поднять руку на единоверца? – поинтересовался Омар.

– Нет, он грузин, следовательно, либо христианин, либо вовсе не верит в Бога. Он из тех шакалов, что не просто воруют, но еще и гордятся этим.

Омар прикрыл глаза.

– Что за удивительная страна? – удивился араб. – У меня на родине ворам отрубают руки, а здесь воровство в почете.

– Этому следовало бы отрубить руки по локоть и ноги до колена, – сказал Асланбек, показав на фотографию, – но я прошу тебя просто убить его. Этот ишак может сорвать нашу сделку с немцами по нефтяному проекту. Мы не получим денег, которые так нужны для священной войны с неверными.

– Хорошо, – согласился Омар.- Когда надо это сделать?

– Вчера, – ответил Асланбек и объяснил, как лучше выполнить это задание.

Омар молча выслушал работодателя, встал и вышел, даже не прикоснувшись к еде. Муса кивнул и последовал за ним. Асланбек посидел немного и тоже поднялся. Дважды приготовленный и не съеденный шашлык так и остался остывать па столе…

Шмидт обсуждал с оправившимся от контузии Коляном детали предстоящей операции по очищению стройки от бомжей. Звонок Тариэла оторвал его от дела и заставил его поморщиться. Но сообщенные вором сведения заставили его забыть о бомжах как о второстепенной проблеме. Его не удивило, что чеченцы строят козни за его спиной. Но он не ожидал, что они возьмутся за дело так скоро и с такой энергией. Пожалуй, даже слишком скоро. С грузином они явно поторопились.

Сейчас у Шмидта появилось преимущество, правда, очень небольшое. И его следовало срочно реализовать.

– Приезжай прямо сейчас ко мне, – сказал Тариэл. – Расскажу все в подробностях. Нам надо обсудить наши дальнейшие действия. Дорогу в мою сауну не забыл? Тогда жду.

Но выехал Шмидт не сразу. Сначала он вызвал усиленную охрану. Только дождавшись приезда подкрепления, он выехал на встречу с вором. Его сопровождали два джипа с телохранителями.

Подъезжая к сауне, где его должен был ждать Тариэл, Шмидт вдруг увидел перед зданием непонятное оживление, если не сказать – суматоху. Возле входа стояли машины с синими мигалками, милицейское оцепление отгоняло любопытствующих прохожих.

'Что за ерунда? – подумал Шмидт. – На милицейскую облаву не похоже'.

Он приказал остановиться на противоположной стороне улицы и в сопровождении нескольких телохранителей направился к черной 'ауди' с номерами прокуратуры. Возле машины прохаживался молодой парень с бледно-зеленым лицом, судя по виду – следователь-стажер. Шмидт обратился к нему.

– Здравия желаю, Шмидт из управления спецслужбы, – он показал свое старое удостоверение, которое