прямоугольным столом, стоявшим напротив входа в кабинет.

На пороге появился как всегда серьезный и сосредоточенный Введенский с пухлой папкой руках.

– Разрешите? – спросил он с отстраненной вежливостью.

– Присаживайтесь, Игорь Леонидович, – пригласил генерал, указывая на один из стульев, стоявших около его стола, – Я бы хотел послушать ваши соображения по делу Каверина. Официальное следствие ведь забуксовало, не так ли?

– Так точно. И не просто забуксовало, оно безнадежно увязло… – констатировал Введенский без тени разочарования в голосе.

Он положил папку на полированную поверхность стола, открыл ее и сел, спокойно глядя начальнику в глаза. Генерал насупил широкие, как у Брежнева, брови.

– Я что-то не понимаю, Игорь Леонидович, вашего настроения. Вы, похоже, рады гибели нашего ценного и весьма перспективного агента?

Введенский так хорошо изучил характер своего начальника, что весь ход предстоящей беседы просчитал заранее, и теперь внутренне усмехнулся, поздравив себя с угаданным началом партии.

– Не рад, но оцениваю сложившуюся ситуацию как наиболее оптимальную. Хуже могло быть, лучше – вряд ли.

Теперь генерал посмотрел на Введенского не столько хмуро, сколько заинтересованно.

– Поясните вашу точку зрения и, пожалуйста, с максимальной полнотой.

Полковник Введенский знал, что больше всего генерал ценит в сотрудниках компетентность, самостоятельность в суждениях и точность. Никаких 'по-моему' или 'если я не ошибаюсь'. Только четкие выводы, основанные на достоверной, проверенной информации. Он начал с главного.

– На деле Каверин не был ни ценным, ни перспективным сотрудником. Он умело имитировал деятельность, это правда, но во всем преследовал личные, корыстные цели. Более того, на момент своей гибели он даже представлял для нас опасность. Выборы он проиграл, и тем самым исчерпал свою ценность как потенциальный агент влияния. При этом он попытался свести счеты с Беловым самым неприемлемым способом. Бойня, которую он устроил, получила большой резонанс. Если бы кто-то узнал, что он наш агент, у нас были бы серьезные неприятности. В последнее время Каверин стал совершенно неуправляем.

– А Белов? – перебил его генерал. – Разве он управляем? Вы же лично запретили ему мстить Каверину. Но он проигнорировал ваше, а, следовательно, и наше предупреждение.

Введенский замялся. Ему не хотелось объяснять генералу, что, передавая Белову приказ отказаться от мести Каверину, он уже тогда не верил, что тот его исполнит…

– Белов был не управляемым, а прогнозируемым человеком, – сказал Введенский ровным голосом. – Это, согласитесь, гораздо лучше. Прогнозируемым человеком легко управлять. Ему только нужно создавать соответствующие условия. Каверин переиграл себя самого, загнал себя в угол. А то, что он предпочел убить не Белова, а его друзей, говорит о психическом расстройстве. Позер, актер погорелого театра. Кто знает, с каким зверем в его лице нам пришлось бы столкнуться в дальнейшем? Мне, например, было совершенно ясно, что Белов не простит ему этой бойни.

Генерал слушал Введенского со скептическим видом, изредка постукивая по столу тупым концом красного карандаша.

– Так что же, может быть мы должны Белова благодарить? – скептически усмехнулся Хохлов.

Введенский напомнил генералу, что Белов уже восемь лет состоит под наблюдением их организации. Семь лет, с девяностого года, находится в разработке. Проанализировав историю этих двух агентов, полковник сделал неутешительный вывод: ими была совершена ошибка, ставить надо было на Белова, а не на Каверина. Не на того поставили, не на того. Теперь, с высоты накопленного опыта ясно, что надо было двигать Белова.

Генерал посмотрел на полковника с неподдельным интересом.

– Вы говорите бойня. Но ведь и бойню надо уметь организовать. Убийцу-то найти не удалось! Что у нас на него есть?

Это вопрос был Введенским специально глубоко проработан. Убийцей оказался водитель и охранник семьи Белова – Максим Карельский. Каверин держал Карельского на крючке и использовал его как агента глубокого внедрения. Следует признать, что опером Каверин был, что называется, от бога. Максим Карельский был 'законсервирован' им на несколько лет. Каверин проявил удивительную выдержку, не дергал своего агента по пустякам, благодаря чему Карельский добился неограниченного доверия со стороны Белова. Каверин мог использовать его с куда большей отдачей. Но его подвела животная ненависть к Белову. Победа соперника на выборах переполнила чашу терпения бывшего опера, и он отдал приказ своему агенту на уничтожение самых близких друзей своего врага. И, фактически, приговорил себя к смерти. Он убил не просто друзей Белова, а очень близких ему людей. И это не могло остаться без ответа.

Пока Введенский излагал эту достойную пера Шекспира печальную повесть, генерал время от времени кивал головой, то ли одобряя компетентность своего подчиненного, то ли ловкость, с какой бывший опер сумел обмануть Белова и его команду. Выслушав подчиненного, генерал снял очки и протер их, хотя на них не было ни единой пылинки.

– Мы ведь были не единственными, кто предостерегал Белова от вендетты? – задумчиво спросил он.

– Так точно, – согласился Введенский, – Белова просили воздержаться от ответных действий в адрес Каверина его коммерческие и политические партнеры. В частности господин Зорин. О том же его просили и криминальные авторитеты.

– Но он их послал на хрен? – с неожиданным озорством вставил генерал. – Так же как и нас?

– Послал, – без тени улыбки подтвердил Введенский. – Но принял меры предосторожности.

– О каких мерах предосторожности вы говорите? – не понял генерал. – Ведь он, его жена и сын погибли.

Введенский позволил себе не согласиться с этим утверждением и объяснил, что по его мнению это далеко не так. Хотя это из области предположений, но, по его мнению, скорее всего это была инсценировка…

Направлявшийся на похороны друзей Белов и его автомобиль были обстреляны на мосту из гранатомета. После аварии на дне реки под мостом была найден сильно покореженный взрывом и падением с большой высоты автомобиль 'линкольн'. Салон машины был пуст. И ни единого трупа: ни тела водителя, ни Белова, ни его жены и ребенка найти не смогли. Само по себе это еще ни о чем не говорит. Течение, и все такое… Могло унести… В общем, согласно официальной версии, все они погибли…

– Происходящее было зафиксировано телекамерами телевизионных агентств, – комментировал свое сообщение полковник. – Сговор с журналистами маловероятен. Они его откровенно недолюбливали… У меня есть версия, объясняющая случившееся, но это из области предположений… Разрешите доложить? – Получив согласие генерала, Введенский продолжал:

– Полагаю, что единственным человеком, способным организовать инсценировку покушения на таком уровне, может быть известный продюсер и каскадер Александр Киншаков. Он сейчас в Америке. Работает со Спилбергом. Так вот, вскоре после гибели, сейчас я придерживаюсь официальной версии, Белова и его семьи, странным образом погибают Каверин, его близкий друг и давний враг Белова Артур Лапшин и непосредственный исполнитель убийств друзей Белова – Максим Карельский. Подозрения в первую очередь пали на начальника беловской службы безопасности Дмитрия Андреевича Шмидта. Он отставной офицер спецназа МВД, человек без нервов. В 'бригаде' Белова Шмидт исполнял самую грязную и кровавую работу. Сейчас у него есть все шансы стать наследником Белова.

– Его арестовали? – поинтересовался генерал.

– Нет, задержали и отпустили. На время убийства Каверина и остальных фигурантов у него оказалось стопроцентное алиби. Улик против него никаких. Самурайская верность погибшему хозяину по нашим законам серьезным мотивом считаться не может. Кроме того, сразу после этого убийства жена и сын Белова по чужим документам вылетели в Нью-Йорк. Дальше их след был потерян.

Генерал помолчал некоторое время, переваривая информацию, а затем спросил, следует ли из всего вышесказанного, что Белов жив?

– Интуиция подсказывает мне, товарищ генерал, что он не погиб, -уверенно сказал Введенский – И если она меня не обманывает, и Белов жив, то я его найду.