замком, старым графством Нор и всей планетой Сцлогхжу. Лика вдохнула сырой воздух осени, насыщенный будоражащими обоняние запахами увядания и нагулявшей жир дичи, и пошла через лежащую между ней и замком лужайку. Лужайка была настоящая, гегхская, заросшая побитой уже ночными заморозками высокой нестриженой травой. Влажные тронутые желтизной стебли поднимались едва ли не до середины икр. Ощущение было скорее приятным, совпадающим с окрашенными в теплые тона светлой грусти детскими воспоминаниями, которые вообще-то принадлежали не ей.

Дойдя до лестницы, Лика остановилась на секунду, посмотрела вверх и только после этого стала торопливо подниматься по ступеням, намереваясь как можно скорее достичь заветных дверей. То, что двери именно «заветные», она поняла только сейчас. Понимание вошло в нее с естественностью собственной мысли, но Лика знала, что это не так. Однако поскольку все было во сне, то и тревожиться по этому поводу не следовало. Ей следовало идти. Сорок четыре ступени привели ее на высоту третьего этажа, и двери, к которым, как оказалось, она стремилась, открылись перед ней сами собой, как это часто происходит во сне. Не задерживаясь на пороге, она вошла в осевой коридор южного крыла и двинулась вперед, быстро шагая по чуть шероховатым плитам пола. Насколько она знала, плиты были из темно-серого мрамора, инкрустированного камнем более темных тонов, но сейчас здесь было сумрачно, и рассмотреть рисунок замысловатого узора она не могла, вернее, не захотела. В слабом свете ночных светильников она видела перспективу уходящего далеко вперед широкого коридора, держащего на себе сложную структуру отходящих в стороны и вниз поперечных галерей. Теперь Лика уже знала, куда она, собственно, идет. То, что ее интересовало, находилось совсем недалеко.

Она сделала еще несколько шагов и остановилась напротив старинного, еще с Ахана привезенного когда-то гобелена. Свет падал из-за ее спины, освещая знакомый сюжет, такой чувственный, такой…

Маска почувствовала ее смятение и невысказанное желание и разбудила Лику, но не резко – толчком, – а мягко и, можно сказать, нежно, щадя и сохраняя странное настроение, рожденное впечатлением от увиденного, и быструю яркую мысль, неожиданно появившуюся у Лики в южном крыле родового замка Ай Гель Норов, что в графстве Нор, существующем теперь лишь в ее заемных воспоминаниях.

Было почти три часа ночи условного бортового времени. Лика встала, не одеваясь, вышла из спальни и прошла в свой интимный кабинет. При ее появлении просторное помещение залил мягкий, чуть голубоватый свет, в котором полированный камень и старое дерево смотрелись необычно, как образы все еще длящегося сна или декорации фантастического фильма.

– Проекция, – сказала Лика в пространство, и перед ней прямо посередине кабинета, куда она между тем успела выйти, возникло объемное изображение черной трехгранной пирамиды с двумя вращающимися одно в другом золотыми кольцами над ее вершиной.

– Сцлогхжу, – определила Лика зону поиска. – Графство Нор. Родовой замок Ай Гель Норов. Общий обзор.

Перед ней сразу же возник общий вид замка, как если бы она смотрела на него с севера. Итак, северный – домашний – фасад, наплыв, крупный план: лужайка перед пологим пандусом из полированных бревен, узкая площадка бимы[35] и широкие двери из зеленоватого тонкого стекла, ведущие в приватные покои семьи.

– Южное крыло, – уточнила задачу Лика и почти мгновенно увидела перед собой померанцевую гостиную, какой она была более ста лет назад и какой помнилась самой Лике, унаследовавшей эти воспоминания от покойной графини.

– Осевой коридор, – приказала она, но, как оказалось, изображений осевого коридора не сохранилось.

– Общий поиск, – приказала искренне разочарованная Лика, и перед ней возник огромный внимательный глаз с золотистого цвета радужкой.

– Гегхская мифология. Женщина и леопард.

– Информация отсутствует, – ответил красивый мужской голос, подозрительно похожий на голос Макса.

– Женщина и зверь, – предложила Лика.

– Зверь Гаты Наэй, – сказал седой благообразный мужчина, появившийся в голубоватом воздухе кабинета.

– Дальше.

– Сказка о глупой жене и умном звере.

– Эту порнографию можешь оставить себе, – отрезала Лика, поморщившись при воспоминании о «сказочке», способной ввести в смущение даже небрезгливого Афанасьева.[36] – Дальше!

Дальше… За следующие десять минут вычислитель перебрал еще около полусотни сюжетов, но ничего путного, то есть ничего такого, что ожидала найти Лика, в его блоке-накопителе не оказалось.

– Усни! – приказала Лика и, подойдя к столику для напитков, наполнила полупрозрачную костяную чашечку лиловой остро пахнущей водкой с острова Ка.

Секунду она смотрела на водку, но запах ириса ей решительно не понравился. Лика бросила быстрый взгляд на стеклянную панель, прикрывающую собой нишу бара, однако желание выпить уже прошло.

– Вычислитель! – позвала она.

– Я здесь, ваше величество, – откликнулся приятный, на этот раз женский голос.

– Когда уходит «Призрак-9»? – спросила Лика, рассматривая звездную ночь за панорамным окном.

– Через семь часов сорок семь минут и тридцать две секунды, – без паузы ответил вычислитель.

– Связь с Фатой Рей!

– Секунду, – ответил вычислитель и замолчал, лишь позванивал тихонько каждые шесть секунд, чтобы обозначить свое присутствие. На самом деле прошло никак не меньше двух минут, прежде чем электронная дамочка объявила, что связь установлена.

– Фата! – позвала Лика.

– Я здесь, ваше величество, – сразу же отозвалась княгиня Рей, но проекции по-прежнему не было.