— А, дурью маялся, — сказала девица. — с собой звал.

— А вы?

— Жирный он, — сказала девица, — не люблю жирных.

— И сколько он с вами беседовал?

Глаза девицы вдруг сошлись в одну точку.

— Слушай, — заявила она, — купил на трояк, а наговорил на червонец. Не мешай работать!

Тихомиров оглянулся и увидел за спиной квадратного молодого человека в тренировочном тайваньском костюме и тяжелых десантных ботинках.

— Пивом интересуетесь, товарищ лейтенант? — спросил парень. Наклонился к окошечку, подмигнул девице и сказал:

— Дай-ка мне, Люба, вон ту пузатенькую.

Спуста минут сорок, обойдя все окрестности и крепко поругавшись с владельцем ночного бара, Сергей вернулся к банку.

Прохожих на улице становилось все больше, начинался дождь, небо над городом было цвета бетонного забора.

Милицейские машины понемногу разъезжались, увезя с места взрыва все, что их заинтересовало, и уже два хмурых слесаря, вызванных директором, нетерпеливо посматривали на милиционеров у порога, — дескать, хватит щепки собирать, пора и дверь ремонтировать.

Прямо в проеме двери на стремянке стоял молодой человек в потертых джинсах и сером свитере: он рассматривал какую-то козявку на потолке. Сергей сообразил, что это остатки поврежденной взрывом фотокамеры, и что скорее всего банк фотографировал всех входящих.

Сергей протиснулся вдоль стремянки и вошел внутрь.

Пять или шесть ступенек покрытой ковром лестницы вели в широкий холл. Наверху лестницы стоял стол для охраны, два стула и шикарный кожаный диван, на котором, вероятно, располагались посетители в ожидании пропусков. Сейчас на диване сидел охранник банка. По случаю ночной смены он выглядел не очень презентабельно, — в старых тренировочных штанах и фуфайке с надписью «Motorola-90». Рядом с охранником сидел один из оперативников. Сергей поманил охранника пальцем и завел в первый попавшийся кабинет с глухо задернутыми шторами и молчащими компьютерами на белых столах.

Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки банку с пивом и показал охраннику.

— Видишь? — сказал Тихомиров.

— Ну, пиво.

— Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у крыльца.

— Ничего я не видел, — сказал охранник.

— Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?

— Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот, из посольской будки, смотрит.

— А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как остановилась машина?

— Я пошел открывать, — во, задницей о стол ушибло.

— Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?

— Не-а.

— А я вот кое-что слышал.

Охранник исподлобья уставился на мента.

— Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.

— Ну?

— А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься самовольно от вверенной тебе территории, — что он с тобой сделает?

Тихомиров схватил охранника за шиворот.

— Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.

Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.

— Я правда ничего не видел, — закричал охранник, — сдохну, если вру!

— Когда ты вернулся в банк?

— В 4:30.

— Стояла эта банка у подъезда?

— Не.

— А если бы стояла, ты бы поднял?

— Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, — одно слово.