– У вас есть записная книжка, чтобы записывать ваши гениальные мысли?

– Гениальные мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно запомнить.

Я видел лишь одного скрипача, действительно похожего на скрипача, – Альберта Эйнштейна.

Чем больше моя слава, тем я больше тупею; и таково, несомненно, общее правило.

Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы – что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы – евреем.

Если бы не антисемитизм, теорию относительности открыли бы антисемиты.

Сходство неправильной теории с экспериментом ничего не доказывает, ибо среди дурацких теорий всегда найдется некоторое число согласующихся с экспериментом.

Эксперимент и теория нередко чудесным образом согласуются между собой, если они связаны с одной и той же лабораторией.

Благодаря нескольким месяцам работы в лаборатории можно иногда сэкономить несколько часов работы в библиотеке.

Сказать все можно, а ты поди – демонстрируй.

Только серия неудачных экспериментов создает настоящего эксперта.

При наблюдении случай благоприятствует лишь подготовленным.

У нас нет денег, поэтому нам приходится думать.

Если вы решили что-либо продемонстрировать, количество ошибок будет прямо пропорционально количеству зрителей.

Никаким количеством экспериментов нельзя доказать теорию; но достаточно одного эксперимента, чтобы ее опровергнуть.

Научный опыт – это опыт, противоречащий обыденному опыту.

Чем дальше эксперимент от теории, тем ближе он к Нобелевской премии.

Когда теория совпадает с экспериментом, это уже не открытие, а закрытие.

Стоит ли ученику перерастать учителя, если теория неверна?

Эксперимент должен быть воспроизводимым, то есть терпеть неудачу одним и тем же способом.

Всякий эксперимент воспроизводим – до тех пор, пока его не пытаются повторить в другой лаборатории.

Никогда не пытайся повторить удачный эксперимент.