Незваный гость особняка Фаулов издал звук, словно обсасывая что-то, и отбросил в сторону обглоданный скелет целого ягнёнка.
– Не очень хорошо, – сказал он. – Я бы даже сказал, плохо.
Дворецки взвёл пистолет и направил его на незнакомца.
– А будет ещё хуже, – сказал он.
Дворецки усадил незваного гостя в одно из стоявших в кабинете кожаных кресел, второе придвинул так, чтобы сидеть к нему лицом. Спереди это существо выглядело ещё более странным. Его лицо представляло собой массу жёстких, как проволока, волос, окружавших глаза и рот. Глаза иногда вспыхивали красным огнём как у лисы, а зубы больше всего напоминали два ряда штакетника. Это был не волосатый человеческий ребёнок, а взрослая особь какого-то другого вида.
– Можешь ничего не говорить, – со вздохом произнёс Дворецки. – Ты – эльф.
Существо резко выпрямилось.
– Как ты смеешь! – воскликнуло оно. – Я – гном, и тебе это прекрасно известно!
Дворецки вспомнил достаточно странное послание Артемиса.
– Попробую догадаться. Я тебя знал, а потом почему-то забыл. Ах да, волшебная полиция стёрла мою память.
Мульч рыгнул.
– Правильно. А ты не такой тупой, как кажешься на первый взгляд.
Дворецки поднял пистолет.
– Он все ещё взведён. Так что попридержи язык, коротышка.
– Прошу прощения, я не понял, что теперь мы – враги.
Дворецки наклонился вперёд.
– А мы были друзьями? Мульч задумался.
– Нет, сначала не были. Но, думаю, потом ты полюбил меня за обаяние и благородство.
Дворецки принюхался.
– И чистоплотность?
– Так не честно, – попытался возразить Мульч. – Ты представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы попасть сюда? Я сбежал из подводного шаттла, проплыл пару миль по ледяной воде. Потом мне пришлось проникнуть в кузницу на западе Ирландии – кузницы остались только там, – чтобы снять губное кольцо. Вот так. Потом я изрыл всю страну, чтобы выяснить истину о происходящем. А когда я наконец оказался здесь, единственный вершок, которого мне не хочется покусать, наставил на меня пистолет.
– Подожди, – сказал Дворецки, – я возьму носовой платок, чтобы вытереть слезы.
– Ты не веришь ни единому моему слову?
– Верю ли я в волшебную полицию, заговоры пикси и туннельных гномов? Конечно нет.
Мульч медленно достал из-под комбинезона позолоченный компьютерный диск.
– Может быть, это освежит твою память.
Дворецки воспользовался одним из ноутбуков Артемиса, предварительно убедившись в том, что компьютер не подключён к другой аппаратуре проводами или инфракрасным каналом. Если на диске содержится вирус, пострадает только один «винчестер». Потом телохранитель очистил диск специальным аэрозолем и салфеткой и вставил в универсальный дисковод.
Компьютер запросил пароль.
– Диск закрыт, – сказал Дворецки. – Какой пароль?
Мульч пожал плечами, держа в обеих руках по французскому батону.
– Откуда я знаю? Этот диск дал мне Артемис.
Дворецки нахмурился. Если диск действительно принадлежал Артемису, он должен был открыться его личным паролем. Он ввёл три слова: «Aurum potestas est». Золото – это власть. Фамильный девиз. Через несколько секунд вместо иконки закрытого диска появилось окно с двумя папками. Одна называлась «Артемис», вторая – «Дворецки». Прежде чем открыть одну из папок, телохранитель проверил диск на наличие вирусов. На всякий случай. Чисто.
Чувствуя странное волнение, Дворецки открыл папку, названную его именем. В ней было больше сотни файлов. В основном текстовых, но были и видеозаписи. Самый большой файл был отмечен надписью «просмотреть в первую очередь». Дворецки дважды щёлкнул по этому значку.
На экране открылось окно проигрывателя видеофайлов. Артемис сидел за столом, на котором сейчас находился ноутбук. Занятно. Дворецки щёлкнул по треугольнику воспроизведения.
– Привет, Дворецки, – услышал он голос Артемиса. Голос был либо настоящим, либо искусной подделкой. – Если ты смотришь эту запись, значит, нашему доброму другу мистеру Рытвингу все удалось.
– Ты слышал? – спросил Мульч, плюясь хлебными крошками. –
– Тихо!
– Через минуту изменится все, что ты знаешь о нашей планете, вернее, думаешь, что знаешь, – продолжал Артемис. – Люди – не единственные разумные обитатели Земли. На самом деле мы даже не
