Именно так я и оказался через несколько часов в машине Деборы, стоявшей недалеко от входа в клуб. Мы наблюдали за дверью. Некоторое время смотреть было не на что. Люди небольшими компаниями просачивались наружу и уходили прочь или забирались в машины и уезжали. Я не заметил, чтобы кто-то превратился в летучую мышь или отбыл вдаль на метле. На нас никто не обратил внимания, но Дебора решила припарковаться в другом месте — в тени грузовика службы доставки. Ей, по всей видимости, оказалось нечего сказать, а я все еще находился в дурном настроении.

Ее дело, ее предчувствия, но самую идиотскую часть плана придется исполнять мне, хотя я не разделял ее уверенности в том, что именно так нужно поступить. И тем не менее, будучи ее братом — приемным, — я вынужден был помогать ей. Я не взываю к справедливости — жизнь в принципе несправедливая штука, — но действительность должна соответствовать хоть какой-то логике. Я лезу из кожи вон на работе и в быту, чтобы стать одним из людей, я следую правилам, стараясь быть своим парнем. И все равно, несмотря на все усилия, крайний всегда я.

В любом случае спорить оказалось бесполезно. Если я откажусь забираться в клуб, это сделает Дебора. Она права: как давший присягу офицер, она тут же попадет за решетку, если ее поймают, в то время как мне не грозит ничего страшнее общественных работ. А уж с тем, чтобы собирать мусор в парке или учить детишек из гетто вязать, я как-нибудь справлюсь. Кроме того, Деб слишком недавно валялась в реанимации с ножевым ранением, чтобы я мог позволить ей рисковать, — уверен, она догадывалась об этом. В общем, в окно должен лезть Декстер.

Перед самым рассветом вывеска над клубом погасла, из двери вышла толпа людей, и на полчаса все замерло. Вдалеке над океаном небо начало светлеть, неподалеку запела, демонстрируя полное непонимание ситуации, птица. На Оушен-драйв появился первый бегун, прогромыхал мимо грузовик службы доставки. Наконец черная дверь распахнулась и наружу вышел Ларч в компании обоих вышибал; за ними последовали Бобби Акоста и пара работников клуба, которых я до этого не видел. Через несколько минут показался сам Кукаров. Он запер дверь и сел в «ягуар», припаркованный за полквартала от клуба. Машина, вопреки всему, что я когда-либо слышал о «ягуарах», завелась сразу же, и он скрылся в сиянии рассвета, направляясь к Мортише и спокойному дню в полумраке склепа.

Я взглянул на Дебору, но она лишь покачала головой; пришлось подождать еще немного. Из-под воды показался оранжевый палец солнечного света, и внезапно начался новый день. Три молодых человека, одетые в минимум купальных костюмов, прошли мимо нас в направлении пляжа, громко разговаривая по- немецки. Я задумчиво наблюдал восход, и в приступе оптимизма, вызванном, вероятно, рассветом, решил, что мои шансы увидеть его еще раз равны примерно трем к одному.

— Ну хорошо, — наконец произнесла Дебора, и я повернулся к ней, — пора.

Я посмотрел на дверь клуба. Если и пора что-то делать, так это ложиться спать, но никак не лезть в логово чудовища, только не днем, — Декстеру нужны тени, темнота, поблескивание лунного света, а не ясное утро в Городе Симпатичных Девушек. Тем не менее у меня, как обычно, не было выбора.

— Внутри могут быть люди, — сказала Дебора, — охранник или еще кто-нибудь. Поэтому будь осторожен.

Я не счел возможным отвечать на подобные предупреждения, а только набрал в грудь побольше воздуха, стараясь всколыхнуть тьму на дне моего подсознания и разбудить Пассажира.

— Телефон с тобой? — спросила она. — Если что-то случится или ты ее найдешь и она окажется под охраной, звони девять-один-один и сматывайся оттуда. Все просто.

— Но все-таки немного сложнее, чем сидеть в машине, — заметил я, и в моем голосе прозвучало раздражение. Помимо всего прочего, Деб сейчас никак не хотела хоть немного помолчать. И как прикажете договариваться со своим Пассажиром, когда кто-то рядом жаждет поболтать?

— Ладно, — продолжила она, — просто будь осторожен. Это в общем-то все, что я хочу сказать.

Мне стало ясно, что светская беседа не собирается прекращаться, поэтому я взялся за ручку двери и произнес:

— Уверен, все будет в порядке. Что такого опасного может ждать меня в логове вампиров и каннибалов, которые уже похитили и убили несколько человек?

— Господи, Декстер, — взмолилась Дебора, но я не собирался ее жалеть.

— В конце концов, у меня есть сотовый телефон. Если они меня поймают, я могу пригрозить им эсэмэской.

— Твою мать, — выругалась она.

Я открыл дверь машины.

— Багажник, — сказал я.

— Что? — Она недоуменно моргнула.

— Открой багажник, — повторил я.

Дебора раскрыла рот, но я был уже снаружи на пути к багажнику. Замок щелкнул, и я, подняв крышку, нашел монтировку и положил ее в карман, прикрыв выступающую рукоять рубашкой. Закрыв багажник, я подошел к окну со стороны водителя, Дебора опустила его.

— Прощай, сестренка, скажи маме, что я умер героем.

— Ради Бога, Декстер, — возмутилась она. Но я уже ушел и только расслышал, как она вполголоса обеспокоенно выругалась.

Честно говоря, я надеялся, что задача окажется такой легкой, как Дебора хотела ее представить. Пробраться внутрь для человека моих скромных способностей не составит труда — мне приходилось вламываться не в один дом, предаваясь моему невинному увлечению, и многие из них выглядели куда более неприступными, чем этот. Кроме того, в них жили настоящие чудовища, а не безобидные чудики в хеллоуинских костюмах. При свете ясного утра, который заливал сейчас Саут-Бич, было очень трудно принимать всерьез вчерашнюю вечеринку.

Вызвать Пассажира оказалось на удивление тяжело. Мне были жизненно необходимы его наставления, его невидимый плащ внутренней темноты — все, что мог дать только он. Но, по всей видимости, его обида никуда не делась, хотя он и дал себе труд захлопать крыльями в знак предупреждения там, в клубе. Я перешел дорогу и остановился, закрыв глаза и держась за телефонный столб.

«Эй! Есть кто-нибудь живой?» — подумал я в направлении логова Пассажира.

Кто-то там определенно пребывал, но все еще не желал принимать посетителей. Я услышал тихое и осторожное шуршание крыльев, будто он устраивался поудобнее в ожидании новостей.

«Ну давай же», — подумал я.

Никакого ответа.

Я открыл глаза. По Оушен-драйв ехал грузовик, в кабине очень громко звучала сальса. Это было все, что я в данный момент услышал, — мне предстояло проделать всю работу в одиночку.

Ну что же, раз уж наступили трудные времена и все такое. Я сунул руки в карманы и неторопливо пошел вокруг здания, делая вид, будто мне некуда спешить и я просто глазею по сторонам. Офигеть, только посмотрите на эти пальмы. У нас в Айове таких нету.

Я прогулялся вокруг дома, внимательно осматривая его и стараясь выглядеть обычным зевакой. Судя по всему, впечатлять своим Невинным Видом мне оказалось некого, но в таких делах излишнее усердие не помешает и я поизображал туриста еще минут пять. Здание занимало весь квартал, и я обошел его со всех сторон. Уязвимое место было достаточно очевидным: в узком и коротком переулке у противоположной от двери клуба стены стоял мусорный бак. Он располагался рядом с дверью, которая, вероятно, вела на кухню, и закрывал ее от взглядов любого, кроме тех, кто находился бы прямо в переулке.

Вынув руку из правого кармана, я «случайно» рассыпал горсть монет и, наклонившись, стал собирать их, тщательно осматриваясь. Меня никто не мог видеть, если только этот кто-то не засел неподалеку на крыше с биноклем. Я оставил тридцать семь центов на тротуаре и зашел в переулок.

В узком пространстве между домами было темно, но даже полумрак не заставил Пассажира пойти на контакт, и к мусорному баку я подошел в полном одиночестве. Я быстро пробрался к задней двери и тщательно ее обследовал. На ней я обнаружил два засова, что оказалось неприятным сюрпризом. Я бы открыл их, если бы у меня имелось достаточно времени и мой набор специальных инструментов. Но у меня не было ни того ни другого, а монтировка не могла мне помочь в этом деле. О двери следовало забыть, и это вынуждало меня войти другим, менее цивилизованным способом.