доказать друг другу свою исключительность. Но сейчас, когда я смотрел на аккуратные ряды в чемоданчике, они представлялись мне чем-то вроде шкалы социального статуса. Я видел уроки танцев для Лили-Энн и полный курс колледжа, прогулки верхом и новые платья, услуги стоматолога и поиски ракушек на пляже на Багамах. И все это лежало здесь, в этом чемоданчике, и подмигивало мне своими хитрыми зелеными глазами, как будто спрашивало: а почему бы и нет? Кому от этого будет хуже?

Внезапно я понял: молчание чересчур затянулось и стало неудобным. Я оторвал глаза от счастливого будущего Лили-Энн и взглянул в лицо Деборе. Незаметно, чтобы его выражение изменилось, как и выражения лиц Спаносов. Но в конце концов Дебора набрала в грудь воздуха, опустила чемоданчик на пол и посмотрела в глаза мистеру Спаносу.

— Заберите, — приказала она и толкнула чемоданчик в его сторону ногой.

— Это ваше, — сказал он, качая головой.

— Мистер Спанос, давать взятку офицеру полиции — это тяжкое преступление.

— О чем вы? — произнес он. — Это подарок.

— Возьмите это, и убирайтесь.

— Всего лишь один телефонный звонок. Неужели это такое уж преступление?

— Я очень сочувствую вашему горю, — медленно проговорила Дебора, — и если вы заберете чемодан и уйдете прямо сейчас, я забуду, что это вообще имело место быть. Но если он останется здесь, когда войдут другие офицеры, я отправлю вас в тюрьму.

— Понимаю, — произнес Спанос, — вы не можете сейчас ничего обещать, но возьмите мою визитку, позвоните мне, когда найдете их, и деньги ваши. — Он бросил ей визитную карточку, но Дебора встала и карточка упала на пол.

— Идите домой, мистер Спанос. И заберите этот чемоданчик. — Она прошла мимо него и открыла дверь.

— Просто позвоните мне, — сказал он ей в спину, но его жена опять проявила больше практичности.

— Не будь идиотом. — Она наклонилась к чемоданчику и сильным ударом по крышке заставила его закрыться за секунду до того, как Дик, Альварес и оба телохранителя вошли в комнату. Миссис Спанос отдала чемоданчик парню с «ежиком» и встала. — Пойдем, — велела она своему мужу.

Он взглянул на нее и повернулся к Деборе, стоявшей у двери.

— Позвоните мне, — повторил он.

Дебора придерживала дверь открытой.

— До свидания, мистер Спанос, — сказала она.

Он еще ненадолго задержал взгляд на ней, а затем жена просто взяла его за локоть и вывела наружу.

Деб закрыла дверь и с шумом выдохнула. Потом развернулась и прошла обратно к своему креслу. Альварес с ухмылкой наблюдал за ней. Она посмотрела ему в лицо до того, как он успел стереть с него улыбку.

— Охренеть, как смешно, Альварес, — огрызнулась она.

Дик подошел к ней и прислонился к стене в том же месте, где стоял раньше.

— Сколько? — спросил он.

Дебора удивленно подняла на него глаза.

— Ты о чем?

— Я спрашиваю — сколько? Сколько было в том чемоданчике? — Он пожал плечами.

Она покачала головой.

— Полмиллиона.

Дик фыркнул:

— Гроши. Парень в Сиракьюзе предлагал моему приятелю Джерри Козански два лимона, а это было всего лишь изнасилование.

— Фигня, — вмешался Альварес. — Несколько лет назад один торговец наркотиками предложил мне три миллиона за наркошу, который украл его машину.

— Три миллиона, и ты не взял? — удивился Дик.

— Ага, — ответил Альварес, — я надеялся на четыре.

— Хватит, — вмешалась Дебора, — мы и так потеряли много времени. — Она ткнула пальцем в сторону Альвареса. — Мне некогда заниматься твоей хренью. Мне нужен Бобби Акоста. Пойди и найди его.

Когда Альварес не спеша удалился, я подумал, что полмиллиона долларов и в самом деле не такая уж большая сумма, когда речь идет о целиком съеденной дочери. И, конечно, ничего не случится, если принять от Спаносов такие гроши за мелочь вроде телефонного звонка. Но Дебора, по-моему, не испытывала никакого искушения сделать это, и даже Дик вел себя так, будто это было чем-то забавным и обыденным и такие вещи происходили каждый день.

Судя по всему, Деб оказалась с ним согласна. Она выпрямилась и посмотрела на меня.

— Давайте делать свою работу, — сказала она. — Я хочу знать все об этой дряни, которую мы нашли в Эверглейдс. Ты назвал ее пуншем. Там есть кровь, но и еще кое-что, и это кое-что может оказаться уликой.

— Хорошо, — отозвался я. — А чем займетесь вы с Диком?

Она посмотрела на меня, изобразив тот кислый как уксус взгляд, которым она недавно одарила Дика.

— Мы, — произнесла она с отвращением, гармонировавшим с выражением ее лица, — проверим три последних имени из списка, который дал нам стоматолог. Парней с вампирскими клыками. — Она опять взглянула на Дика и, стиснув зубы, отвела взгляд. — Вполне возможно, кому-нибудь из них что-то известно. Черт бы их всех побрал! Один из этих мальчишек наверняка что-то знает, и мы из него это вытянем.

— Хорошо, — тихо ответил Дик.

— Ну ладно, — сказал я, — тогда я прогуляюсь до лаборатории и займусь работой.

— Ага. Иди, — напутствовала меня Дебора.

И я ушел, оставив свою сестру с ее бесполезным напарником.

Когда я вошел в лабораторию, Винс Мацуока уже развил бурную деятельность.

— Эй, — поприветствовал он меня, — я провел свой анализ на экстази. С образцом той дряни из Эверглейдс.

— Прекрасно, — ответил я, — именно это я и хотел тебе предложить.

— В общем он положительный, но там явно есть еще что-то. И много. — Он пожал плечами и беспомощно опустил руки. — Оно органического происхождения, но это все, что я могу сказать.

— Не бойся, настойчивость поможет нам в поисках, топ frere[14] .

— Это французский? — спросил он. — Опять? Ты долго собираешься строить из себя француза?

— Пока сюда не доберутся пончики, — ответил я с надеждой.

— Они сегодня никуда не собирались, так что zoot alours, — сказал Винс, вероятно не подозревая, что сказанное не имело смысла ни на каком языке, не говоря уж о французском. Но в мои обязанности не входило поучать его, поэтому я оставил без внимания его замечание и мы вернулись к работе над образцом каннибальского пунша.

К обеду мы провели все анализы, которые позволяло оборудование нашей маленькой лаборатории, и выяснили пару бесполезных вещей. Во-первых, основой для напитка послужил один из популярных энергетиков. Во-вторых, жидкость действительно содержала кровь, и, несмотря на ее маленький объем и сильное повреждение образца, с некоторой долей вероятности можно сказать, что кровь принадлежала нескольким людям. Однако последний ингредиент — неопознанная органическая субстанция — так и остался