— Скажи им, чтобы они поторопились, — ответила Дебора. — У меня над душой стоит весь департамент, не говоря о федералах. Ну же, Деке, ты точно можешь мне что-то сказать. Неофициально.

Взглянув на самое большое кровавое пятно, которое находилось в середине стены над кроватью и растекалось во всех направлениях, я сказал:

— Ну… Неофициально это больше похоже на последствия игры в пейнтбол, чем на похищение.

— Так я и знала, — заметила Дебора и нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?

Я показал пальцем на красную кляксу на стене:

— Похитителю было нелегко нанести такую рану. Разве что он взял беднягу и швырнул об стену со скоростью около сорока миль в час.

— Ее, — проговорила Деб. — Не его.

— Все равно. Видишь ли, если ребенок достаточно маленький, чтобы вот так его можно было швырять, он потерял столько крови, что уже мертв.

— Ей восемнадцать. Почти девятнадцать.

— Тогда, если она обычных для своего возраста габаритов, я не уверен, что нам удастся поймать того, кто способен кинуть ее с такой силой. Когда ты начнешь в него стрелять, он может разозлиться и оторвать тебе руки.

Дебора все еще хмурилась.

— То есть ты хочешь сказать, что все это инсценировка.

— Кровь выглядит настоящей, — ответил я.

— И что это значит?

— Официально, — я пожал плечами, — слишком рано делать выводы.

— Не будь идиотом. — Она больно ткнула меня кулаком в руку.

— Больно, — сказал я.

— Так мне искать труп или девицу, которая сейчас сидит в торговом центре и смеется над копами- тупицами? Я имею в виду — откуда могло взяться столько крови.

— Ну… — начал я с надеждой, не желая задумываться над этим вопросом, — не факт, что это человеческая кровь.,

Дебора уставилась на пятна.

— Ясно. Ну да, она взяла чертову банку коровьей крови или еще какой-то дряни, швырнула ею об стену и сбежала. Девчонка пытается развести родителей на деньги.

— Неофициально, это возможно, — согласился я. — Во всяком случае, я попробую над этим поработать.

— Мне надо что-то сказать этим ублюдкам.

Я прочистил горло и постарался изобразить капитана Мэттьюза настолько достоверно, как только мог:

— Согласно результатам анализа и лабораторных исследований, существует большая вероятность, что место преступления может… эмм… не свидетельствовать о том, что преступление действительно имело место быть.

Дебора опять стукнула меня по руке, опять по тому же месту и в этот раз еще больнее.

— Сделай анализ этой чертовой крови, — приказала она, — и быстро.

— Я не могу делать это здесь, — возразил я, — мне надо взять образцы в лабораторию.

— Тогда бери их. — Она подняла кулак для еще одного болезненного тычка, и я могу гордиться скоростью, с которой покинул пределы ее досягаемости. Даже несмотря на то что чуть не врезался в того парня модельной внешности, который стоял рядом с Деборой во время беседы с федералами.

— Извиняюсь, — сказал он.

— О, — произнесла Дебора, — это Дик. Мой новый напарник. — Слово «напарник» она выговорила так, что оно прозвучало примерно как «геморрой».

— Ага, — отозвался Дик.

Он пожал плечами и отошел в сторону, откуда мог созерцать филейную часть Камиллы, дюйм за дюймом осматривавшей пол. Судя по взгляду, который кинула на меня Деб, ей хотелось многое сказать о своем напарнике, и скорее всего нецензурно.

— Дик недавно приехал из Сиракьюс, — продолжила моя сестра, и ее голосом можно было обдирать краску со стен. — Пятнадцать лет охранял там порядок, разыскивая угнанные снегоходы. — Дик опять пожал плечами, не глядя на нее. — И в качестве наказания за потерю предыдущего напарника он достался мне.

Дик поднял большой палец и наклонился, чтобы посмотреть, чем занята Камилла. Та немедленно покраснела.

— Ну что ж… — сказал я. — Надеюсь, его дела пойдут лучше, чем у детектива Каултера.

Каултера, предыдущего напарника Деборы, убили, пока она лежала в больнице. И, несмотря на то что его похороны вышли очень удачными, я был уверен: департамент тщательно наблюдал за моей сестрой, поскольку им обычно не нравились полицейские, неосторожно обращавшиеся со своими напарниками.

Дебора только покачала головой и пробормотала нечто неразборчивое, но содержавшее пару знакомых слогов. А поскольку я всегда стремлюсь радовать людей, пришлось сменить тему.

— А это кто? — спросил я, показывая на огромное пятно крови.

— Пропавшую девушку зовут Саманта Альдовар, — ответила Дебора, — восемнадцать лет. Ходит в школу для богатеньких детишек «Рэнсом Эверглейдс».

Я огляделся. Если не считать крови, комната выглядела совершенно обычно: письменный стол со стулом, далеко не новый ноутбук, зарядное устройство для айпода. На стене, которой посчастливилось избежать кровавых пятен, висел постер с задумчивым молодым человеком. Снизу было подписано «Тим Эдвард», и еще ниже «Сумерки». В шкафу хранилась неплохая, но не шикарная одежда. Ни комната, ни дом не свидетельствовали о том, что у их владельца хватало денег на обучение ребенка в дорогой школе, но в жизни случается многое, а документы из банка никто не развешивает на стенах специально для меня.

Может быть, Саманта инсценировала свое похищение, чтобы вытянуть из родителей деньги? Это было обычным делом, и, если пропавшую девушку постоянно окружали детки богатых родителей, она могла захотеть обзавестись джинсами от известного дизайнера. Дети, благослови их Господь, бывают очень жестокими. Особенно к тем, кто не может позволить себе свитер за пятьсот долларов.

Но в любом случае по комнате ничего нельзя было сказать. Мистер Альдовар вполне мог оказаться тайным миллиардером, способным слетать в Токио перекусить суши и во время полета скупить весь район. Но не исключено, что он человек с очень ограниченными возможностями и школа выплачивала Саманте какое-то пособие. Это сейчас являлось не главным. Важно оказалось понять значение этого жуткого пятна и привести все в систему.

Неожиданно я обнаружил, что Деб смотрит на меня, и, дабы избежать очередного покушения на мой трицепс, я кивнул ей и начал бурную деятельность. Я поставил свою сумку с инструментами на стол и открыл ее. Сверху лежала камера, и я сделал дюжину снимков пятна и стены вокруг него. Затем, вернувшись к своим инструментам, я надел латексные перчатки, взял ватную палочку и пробирку и осторожно подошел ко все еще поблескивавшей кляксе.

Найдя место, где слой крови был самым толстым и все еще влажным, я аккуратно воткнул в него палочку, собирая достаточное для хорошего образца количество этой мерзости. Потом аккуратно положил ее в пробирку, плотно закрыл и отошел в сторону. Дебора все еще смотрела на меня так, будто искала подходящее место для очередного тычка, но постепенно ее лицо смягчилось.

— Как там моя племянница? — спросила она, и жуткое кровавое пятно на стене превратилось в фон чудесного розового цвета.

— Она потрясающая. Все пальчики на месте, и она просто красавица.

На секунду на лице моей сестры возникло странное выражение — намного более мрачное, чем то, которое могла вызвать мысль об идеальной племяннице. Но прежде чем я смог понять, что это было, на ее лицо вернулось выражение сурового морского окуня, обычное для нее при исполнении.

— Отлично, — сказала Дебора, кивая на образец у меня в руке. — Сделай анализ. Срочно. Без перерыва на обед, — закончила она и отвернулась.