до сбора урожая.

В двадцати ярдах от бревенчатого дома Элроя начиналось кукурузное поле. Высокие стебли слегка покачивались. Если бы Элрой по пути к сараю заметил это, то решил бы, что в поле прячется зверь, ибо стоял полный штиль. Но он не заметил этого, занятый своими мыслями. Как только уедет семейство Хортс, думал он, придется вернуться в Уичито за плугом.

Кортни встала полчаса назад и ждала, пока Сара закончит утренний туалет. Хорошенькая Сара каждое утро тратила на это уйму времени, ибо хотела нравиться. Она тщательно укладывала волосы и мазала кожу лосьоном от солнечных ожогов. Все это задерживало путешественников. Хорошо, если они успеют добраться в Уэйко до зимы! Сара упросила Эдварда заехать к ее родителям в Канзас-Сити только потому, что хотела похвастаться мужем-доктором. Пусть все в родном городе видят, как хорошо она устроилась в жизни.

Фермер для приличия громко покашлял у входа в сарай, а затем приоткрыл дверь.

— Бекон готов, леди, а яйца нужно взбить, так что милости прошу завтракать в дом.

— Вы очень добры, мистер Брауэр, — улыбнулась Сара. — Мой муж еще не вернулся?

— Нет, мэм, но думаю, он не задержится. В это время года здесь полно дичи.

Фермер ушел, и Кортни услышала, как он возится возле двери. Девушка удивленно покачала головой. Какой странный человек!

Вдруг дверь с треском распахнулась, и Элрой Брауэр повалился на пол, ухватившись за бедро, из которого торчала стрела. Что с ним?

— Господи Иисусе, значит, их было больше! — простонал Элрой, поднимаясь на ноги и обламывая древко стрелы.

— Что случилось, мистер Брауэр? — спросила Сара, подбежав к фермеру. Элрой опять застонал.

— На нас напали индейцы! — Сара и Кортни онемели, уставившись на него. Элрой прохрипел:

— Туда! — И указал на большой ящик для продуктов. — Я вырыл там яму для моей жены — на всякий случай. Она была крупной женщиной, так что вы обе там поместитесь. Залезайте и не высовывайтесь, даже если станет тихо. Я должен вернуться в дом за винтовкой.

С этими словами он вышел из сарая. Сара и Кортни не верили своим ушам. Да нет, не может быть!

Тут раздался винтовочный выстрел, за ним еще один. Сара испугалась.

— Полезай сюда, Кортни! — закричала она, подбегая к ящику.

— О Боже, это невозможно! Ведь все шло так хорошо!

Подойдя к низкому ящику, Кортни залезла в него вслед за Сарой. Под ним в земле оказалась яма глубиной в два с половиной фута. Два человека на корточках вполне помещались там.

— Закрывай крышку! — прошипела Сара, серые глаза которой бегали от страха. — Нам нечего бояться — эти безмозглые дикари нас не найдут. Они даже не заглянут сюда. Они…

Не успела Сара договорить, как до них донесся душераздирающий крик. За ним последовали другие крики и стоны, становившиеся все громче. Наконец кто-то взвыл от боли возле самой двери сарая. Кортни, преодолев оцепенение, плотно задвинула крышку, и они оказались в кромешной тьме.

— Сара! Сара!

Поняв, что Сара потеряла сознание, Кортни заплакала, чувствуя пугающее одиночество. Ее ждала смерть, но она не хотела этого. Кортни знала, что умрет позорной смертью, будет кричать и молить о пощаде, но все равно умрет. Индейцы не пощадят ее.

— Господи, если мне суждено умереть, дай мне сил не стонать! Помоги мне молча перенести все мучения!

Эдвард Хортс, услышав первый выстрел, помчался к ферме, Даллас поскакал следом за ним.

Но увидев издали, что происходит, молодой человек развернул лошадь и ускакал прочь: он не был героем.

Эдвард этого даже не заметил — сейчас он думал только о дочери и о том, как ее спасти. Подъехав к ферме сбоку, он увидел четырех индейцев, окруживших трупы Питера и Хайдена Сореля. Эдвард выстрелил, но промахнулся. В следующую секунду в его плечо вонзилась стрела. Она прилетела со стороны входа в сарай, и он выстрелил в том же направлении.

Это был его последний выстрел. Еще две стрелы попали в цель, и он, упав с лошади, больше не двигался.

Восемь воинов-команчей закончили дело, ради которого приехали. Следы тринадцати лошадей привели их на эту ферму. Они видели, что отсюда ускакали одиннадцать всадников. Значит, двое остались здесь. Один из этих двоих был уже мертв. Здоровенный фермер — пока нет.

Он был только ранен. Путь к дому ему отрезали так же, как и путь в сарай. Четыре индейских воина пытали его, остальные обыскивали дом и сарай.

В сарай вошли двое. Один забрался в фургон и принялся вышвыривать оттуда вещи. Другой оглядывал помещение в поисках тайников. Его глаза внимательно обследовали каждый уголок сарая.

— Лицо воина было бесстрастным, но душа его надрывалась от горя. Вчера он приехал в лагерь команчей и увидел все, что сделали белые. Он вернулся к своим после трехлетнего отсутствия, но не успел спасти мать и сестру. Месть никогда не искупит их страданий', но приглушит его боль.

Заметив отпечатки пальцев на пыльной крышке, он медленно подошел к ящику для продуктов, сжимая в руке короткий, остро заточенный клинок, которым сдирал шкуры с убитых животных.

Кортни не слышала, как индейцы вошли в сарай. Ее сердце стучало так сильно, что заглушало другие звуки.

Крышка ящика открылась, и Кортни не успела даже вскрикнуть, когда индеец схватил ее за волосы. Кортни зажмурилась, поняв, что сейчас ей перережут горло. Индеец дернул ее голову назад, приставив к шее нож. Еще одну секунду, Боже, всего одну…

Она не открывала глаз. Команчи хотел, чтобы она смотрела на него, когда он будет убивать ее. Другая женщина лежала в яме без сознания, но эта дрожала от страха. Однако она так и не взглянула на него! Он намотал ее волосы на кулак? зная, что это причинит ей боль, но она лишь крепче зажмурила глаза.

Только теперь, разглядев девушку, он понял, что она не здешняя. На ней была красивая дорогая одежда. Кожа слишком белая для жены или дочери фермера, едва тронутая загаром. Волосы как мягкий шелк струились под его пальцами. Присмотревшись внимательнее, он понял, что ей от силы четырнадцать, а может, и меньше.

Воин медленно перевел взгляд с ее лица на фургон, из которого Кривой Палец выбросил множество платьев, и отпустил волосы девушки.

Насмерть перепуганная, Кортни открыла глаза. Прошло столько времени, а лезвие так и не коснулось ее горла. Когда он отпустил ее, она, посмотрев на индейца, чуть не хлопнулась в обморок. Никогда еще она не видела ничего страшнее, чем индеец.

Его длинные волосы, черные как смоль, были заплетены в две косы. Голая грудь раскрашена красными полосами, разноцветный рисунок делил лицо на четыре части, скрывая его черты. Но более всего Кортни поразили глаза, в упор смотревшие на нее: они не выражали угрозы.

Быстро взглянув в сторону, воин опять уставился на нее. Тут Кортни увидела руку с ножом, направленным на нее.

Заметив, как расширились от ужаса эти золотисто-карие глаза, индеец Издал какой-то звук. Девушка вдруг обмякла и стала медленно оседать на пол. Ох уж эти глупые восточные женщины! Они даже не позаботились об оружии!

Вздохнув, он заколебался. Она так похожа на его сестру — те же детские круглые щечки… Нет, он не может убить ее!

Индеец тихо закрыл крышку ящика для продуктов и отошел к фургону, показав знаком Кривому Пальцу, что они и так потеряли здесь много времени.

Элрой Брауэр проклинал злую судьбу, которая занесла его в Уичито в тот самый день, когда там появился Билл Чапмен. Он знал, что умрет, но когда, когда? Индейцы увезли его на несколько миль от фермы. Они скакали на север по следам Чапмена и остановились, когда солнце стояло в зените.

Почти все индейцы издевались над ним, но только сейчас Элрой понял, что они собираются с ним сделать. В мгновение ока его распластали голого на горячей земле, и он почувствовал, как те части его тела, которые никогда не знали солнца, медленно поджариваются в полуденных лучах.