Джорран снова поднялся, но на этот раз было очевидно, что он разъярен. Да, это уже не прежнее легкое раздражение.

Дородный коротышка, стоявший за спиной мэра, что-то шептал ему на ухо. Похоже, Бриттани тоже вдруг стала невидимкой, поскольку мэр, посмотрев сквозь нее, принялся перелистывать какие-то бумаги.

– Объяснись, женщина, – прошипел Джорран. Бриттани принялась излагать наспех придуманную версию, по ее мнению, самую безопасную.

– Я репортер местных новостей, прикомандированный к здешнему муниципалитету. Моя работа – освещать все события, происходящие здесь, а ваши люди и те палочки, которыми они помахивают последние два дня, меня заинтересовали. Я последовала за вами. Наблюдала. Слушала. Даже ребенок мог сообразить, что к чему, тем более что ваши люди не особенно пытались скрыть свои действия.

Последнее было не совсем правдой, но Джорран не стал уличать ее, заметив только:

– Мы слушали ваши городские новости. В них не было ни малейшего упоминания о том, что вы говорите. Значит, все это ложь.

– Нет, это означает, что я еще не закончила репортаж.

– В таком случае вы никому не говорили о том, что обнаружили?

А что теперь? Спасти свою задницу, заявив, что и другие знают? Вселить в этих типов страх разоблачения или не дать им запаниковать, чтобы Далден смог выполнить свою задачу? Недаром Марта упомянула, что если они скроются, найти их снова будет невозможно. Значит, никакой паники.., если не считать ее собственной.

Бриттани выбрала тактику нападения и с оскорбленным видом заявила:

– Да вы шутите! Чтобы меня приняли за лгунью? Я пишу о реальных фактах, а для этого нужны веские доказательства! Я еще пока дорожу своей репутацией честного журналиста, а то, что вытворяют ваши палочки, просто немыслимо! Может, вы потрудитесь объяснить, что все это означает?!

– А как по-вашему?

– Мне платят не за фантазии, а за способность донести до слушателей и зрителей все, что достойно освещения в прессе, – снова возмутилась она. – Но из всего увиденного мной ясно, что вы желаете занять пост мэра.

– То, что очевидно, часто оказывается нереальным, – бросил он и, кивнув в сторону мэра, добавил:

– Все, что он делает, не производит на меня впечатления. От него не зависят воистину важные дела. Не уверен, что хочу получить его титул. Я подожду несколько дней, чтобы понаблюдать и решить.

Бриттани едва не рассмеялась. Этот человек жаждет захватить кресло мэра, не представляя при этом, в чем заключается его работа! Или пытается сбить ее со следа?

– Нельзя вникнуть в суть работы мэра за несколько дней, – возразила она. – Осуществление проектов, которыми он занимается, может занять месяцы. А иногда и годы. Об удаче или провале мэра можно судить только в конце срока полномочий, перед самыми выборами, причем исключительно по тому, что именно достигнуто за это время. Это не титул, а работа. Он трудится ради людей, ради блага нашего города, а не из выгоды для себя.

Джорран пренебрежительно отмахнулся.

– Эта должность будет тем, что я решу из нее сделать. И горожане не имеют к этому никакого отношения. Их чаяния мне безразличны. Ваш город просто первая ступенька к истинной власти.

Ничего себе! Да он еще и хвастун! Впрочем, это не оставляет особой надежды на ее освобождение, когда Джорран сочтет нужным закончить разговор. Однако можно и выслушать его, чтобы потянуть время…

– Истинная власть, вот как? Собираетесь стать первым человеком в этой стране? Правителем? Но просто из любопытства позвольте узнать: каким образом вы вознамерились этого добиться, не будучи гражданином нашего государства и к тому же хоть сколько-нибудь известной личностью?

– Я известен. Люди в этом здании уже считают меня своим мэром. Сегодня он произнесет речь для тех людей, которых вы называете прессой, и объявит, что с самого начала был моей марионеткой и это я принимал за него все решения.

Бриттани так и подмывало сказать, что подобная речь только возмутит людей, посчитавших, что их нагло дурачили, так что желаемый эффект вряд ли получится. Но вдруг они не сумеют остановить Джоррана? Зачем предупреждать его, что подобными выходками он сам роет себе могилу?

Поэтому она спросила только:

– А вы не забыли о других кандидатах на этот пост?

– Если я решусь встать на первую ступеньку лестницы, ведущей к президентству, значит, останусь единственным кандидатом на время той церемонии, которая именуется выборами. Остальные смирятся с тем, что мэром станет самый достойный.

– Намереваетесь воспользоваться этими палочками, чтобы вынудить соперников в последнюю минуту снять свои кандидатуры?

Джорран улыбнулся. Уверенно. Самодовольно. Торжествующе.

У Бриттани сжалось сердце. Не от его улыбки. От сознания того, что этот человек способен сотворить все, что задумал. Преступные замыслы могут осуществиться, и то, что он планирует, куда хуже, чем она себе представляла.

Президентство? Да он просто спятил… И все же эти жезлы обладают силой вознести его на такую высоту. Мужчинам попросту внушат, за кого голосовать. Пресса получит фальшивую информацию и прославит его имя по всей стране.

Правда, женщины могут заподозрить, что происходит что-то неладное, но начальство и мужья