— Прости, Эрин, мне очень жаль.
— Да, ты сожалеешь, но понимаешь ли, Бренна? Неужели не видишь, что лучше потерять дитя сразу после родов, до того, как оно узнает, какова жизнь калеки, до того, как родители успеют полюбить его, чем пережить смерть ребенка позднее и едва не умереть самим от горя?
— Нет, этого я понять не в силах. Слабого ребенка можно сделать сильным, а калеку — научить заботиться о себе.
— Может, так принято в твоей стране, девушка, но это север, где большую часть года земля покрыта снегом и льдом. Хилый младенец может задохнуться даже от дыма костров, а если держать его подальше от очага — погибнуть от холода.
— Я никогда не соглашусь с тем, что викинги поступают мудро, так что довольно об этом, Эрин, — бросила Бренна и, отвернувшись, трясущимися руками начала накладывать жаркое в миски.
Она так радовалась старым друзьям, но теперь жалела, что они приехали. Все эти разговоры о распрях и убийствах детей ужасно расстроили ее. Она даже не смогла притронуться к еде, боясь, что желудок взбунтуется.
Гости болтали как ни в чем не бывало. Только Эрин задумчиво смотрел на Бренну. Та пыталась избежать его взгляда, и наконец, встав из-за стола, начала прибирать комнату. Но через некоторое время, повернувшись, обнаружила, что старик по-прежнему сидит, уставившись на нее.
— Почему ты так смотришь на меня? — раздраженно осведомилась она, не в силах больше выносить этой пытки.
Но Эрин, казалось, ничуть не смутился:
— Ты затяжелела, девочка?
Бренна даже себе самой боялась признаться в этом. Будь она проклята, если станет откровенничать с посторонними!
— Вовсе нет! — Я собиралась спросить то же самое, Бренна, — вмешалась Модья. — Ты действительно немного пополнела.
— Говорю же, ничего подобного, — вскипела Бренна, бессознательно прикрывая живот ладонями. — Никаких детей!
Ее не покидали тревожные мысли: что если Гаррик из ненависти к ней откажется признать ребенка? Что если ее, как и Корделлу, не отпустят домой? Но этого не случится! Вот-вот наступит весна, и Бренна покинет эту чужую землю.
Несмотря на столь бурную реакцию, Бренне не удалось разубедить друзей, и они остались при своем мнении.
Глава 43
Бренна провела бессонную ночь. Страшные картины ее будущей жизни сменяли одна другую. К утру она окончательно измучилась. Наконец пришлось признать суровую правду — в ее чреве растет ребенок.
— Дитя у маленькой девочки, — вздохнула она, жалея себя. — Мы оба будем играть, закатывать скандалы, истерики, капризничать и не слушаться взрослых. Боже, не хочу я быть матерью! Не умею!
Она снова, уже в который раз, заплакала. Хоть бы Ансельм увез ее, прежде чем окружающие догадаются! Нужно поскорее покинуть эту языческую землю и родить ребенка у себя на родине, где нет нужды бояться за его жизнь.
Бренна решила выйти из дома, но, когда открыла дверь, почувствовала, что боги норвежцев собираются помешать ей выполнить задуманное. Земля была укутана белым покрывалом свежевыпавшего снега. Откуда? Ведь сейчас уже середина весны!
Паника охватила растерявшуюся Бренну, и она, оседлав лошадь, с безрассудной скоростью понеслась к дому Ансельма. Спешившись, девушка отправилась на поиски Элоизы и нашла ее в компании Корделлы. Обе шили крохотные одежки для новорожденного. Знает ли Корделла, какая судьба может ожидать ее младенца, если тот родится слабым? А Элоиза?
Бренна уставилась на уже сшитые вещички, на мгновение забыв о цели приезда.
— Ты очень раскраснелась, Бренна. Устала? — участливо спросила Элоиза, откладывая работу.
— Нет, это, должно быть, свет так падает, миледи, — пробормотала Бренна.
— Хотелось бы так думать.
— Миледи?
— О, мой муж заболел. Конечно, ничего серьезного, но он не может и дня спокойно провести в постели!
Словно в подтверждение ее слов из комнаты Ансельма донесся громкий вопль.
— Видишь?
, — Но когда он выздоровеет настолько, чтобы отправиться в путь? — с тревогой спросила Бренна.
— Думаю, что не очень скоро, дорогая. Правда, корабль уже почти оснастили, но тут начался снегопад, и теперь людям придется ждать, пока потеплеет, к тому времени Ансельм наверняка поправится.
— Когда же это будет?
— Очевидно, в начале лета. Прекрасное время года для путешествия!
— Лето! Я не могу ждать так долго! — Бренна едва не взорвалась.
— Но что с тобой, сестра? — вмешалась Корделла. — Я обрадовалась, узнав, что ты задержишься и не так скоро покинешь нас. Теперь ты сможешь узнать, кого я рожу.
Будущее материнство изменило Корделлу. Она больше не была злобной и завистливой ведьмой, думающей лишь о мести. Наконец-то и к ней пришло счастье.
— Видимо, у меня нет другого выбора, и, конечно, мне очень хочется увидеть твое дитя, Делла. Если пошлешь за мной, помогу, чем сумею, — кивнула Бренна и мысленно поклялась не допустить, чтобы ребенку причинили зло.
Немного поговорив с женщинами, она распрощалась, но, лишь ступила за порог, заметила въезжавшего во двор Гаррика. Бренна замерла. Рядом с ним, звонко смеясь, ехала Морна на коротконогой кобылке.
Взгляды Гаррика и Бренны на мгновение встретились, и девушка съежилась при виде ледяной ненависти в его глазах. Ей хотелось в этот момент спрятаться, скрыться, убежать подальше, лишь бы не видеть, не знать… не ощущать этого презрения. Уж лучше бы ударил…
Но звук голоса Гаррика не дал и шагу ступить. Какая пытка! Слышать нежные слова, обращенные к другой…
— Позволь, я помогу тебе спуститься, любимая! Бренна почувствовала, как внутри разрастается боль, угрожая задушить. Он говорил на кельтском языке, чтобы она поняла каждое слово. Как же он мог простить ту, которая предала? Почему не захотел поверить ей?
— Что ты сказал, Гаррик?
— Позволь я помогу тебе спуститься, — повторил он по-норвежски.
— Я знала, ты вернешься ко мне, — самоуверенно объявила Морна, — особенно после того, как избавился от этой кельтской ведьмы. Теперь ты снова станешь моим, станешь! Я в этом уверена!
— Неужели?
Но Бренна больше не могла вынести этого. Она пробежала через холл, не обращая внимания на оклики Элоизы и Корделлы, и, выскочив через черный ход, принялась яростно тереть глаза, из которых безостановочно лились слезы. Немного успокоившись, девушка добралась до конюшни и отыскала стойло Уиллоу.
Поняв, что Бренна не вернется, Гаррик немедленно разжал руки, лежавшие на талии Морны, и злобно уставился на открытый дверной проем, где секунду назад стояла Бренна. Он все еще видел это прекрасное лживое лицо, эту стройную фигуру… Как хотел Гаррик обнять ее… и в то же время боялся, что попросту удушит обманщицу, если подойдет ближе!
— Помоги же мне спешиться, любимый! Гаррик окинул Морну свирепым взглядом:
— Могу помочь тебе почувствовать холод стали моего кинжала!
— Что… что это с тобой?
— Никогда больше не смей подстерегать меня на дороге и преследовать! Если тебе дорога жизнь, Морна, и близко ко мне не подходи!
— Но я… я думала, все прощено и забыто! — воскликнула вдова. — Ты был так нежен, пока она… она…
