Обернувшись, она увидела, как Сайд, поддерживая Филипа, ведет его в шатер, потом снова взглянула на свою подругу.

— Эмина, мне очень жаль Ахмада.

— Ахмад скоро поправится, но я должна помочь Мейди ухаживать за шейхом Абу.

— Ахмад жив! — радостно воскликнула Кристина.

— Да, и встанет через несколько дней. Пуля ударилась о ребро, и рана быстро заживает. Я должна пойти за Мейди.

— Конечно. Мы поговорим позже.

Кристина вошла в шатер как раз в ту минуту, когда Сайд стягивал с Филипа бурнус, и остановилась как вкопанная, увидев его ожоги.

— О, Филип, твоя грудь! — в ужасе проговорила она.

— Боюсь, я весь покрыт волдырями. Но не расстраивайся. Все не так плохо, как выглядит. Неделя- другая, и боль пройдет, а кожа начнет шелушиться. Я не намерен вечно оставаться двухцветным.

— О, Филип, ты еще можешь шутить?! — Подбежав к нему, Кристина внимательно присмотрелась к его груди и рукам и нахмурилась при виде багрово-красной кожи.

— Сильно горит? Как это случилось?! — спросила она.

— Успокойся, милая. Не нужно сердиться. Ведь это мне досталось, а не тебе, — простонал Филип, очень медленно опускаясь на постель.

— Но как это могло случиться? — в полном недоумении повторила Кристина.

— Это долгая история. Тина, и горло у, меня слишком пересохло, чтобы рассказать все сейчас. Милая, я очень устал, голоден как волк и на мне места живого нет. Почему бы тебе не позаботиться о еде?

— О, черт бы тебя побрал! — взорвалась Кристина, вылетая из шатра.

Эмина сидела у костра, наполняя касы восхитительно пахнущим тушеным мясом. Кристина, все еще кипя от бешенства, подошла к подруге:

— Он просто невозможен! Не желает ответить ни на один вопрос! Только просит есть!

— Должно быть, шейх Али очень страдает, Кристина. Он не хочет, чтобы ты знала, как ему больно.

— Ты права. Он мучится, а я думаю только о себе. Нужно было случиться этому кошмару, чтобы я поняла, как сильно люблю его!

— Совершенно очевидно, что и ты ему небезразлична, — заметила Эмина. — Потерпи. Он сам все расскажет, когда отдохнет. Вы оба давно не ели, так что пойдем.

— Ты права. Я чувствую себя так, словно не ела несколько дней.

— Тебя не было три дня и три ночи.

— Три дня! Но как это может быть?! Неужели я столько времени пропадала?

— Шейх Абу все объяснит потом. Мы все были бы рады услышать, что произошло. Но сейчас пойдем, ты должна поесть.

Кристина, не споря, последовала за Эминой в шатер.

Эмина отнесла Филипу жаркое в спальню, где все еще хлопотала Мейди, а потом ушла.

«Мне так стыдно, — думала Кристина, жадно поглощая мясо. — Подумать только, Филипа терзает такая боль, а я требую у него ответов, нападаю на него, когда он не в состоянии ничего объяснить! Нет, нужно забыть о любопытстве и думать лишь о том, как поднять Филипа на ноги, и поскорее. Он сам все расскажет, когда поправится, обязательно расскажет… или нет? Филип не любит отвечать на вопросы. Ну, ничего, на эти вопросы он ответит. Ведь они касаются и меня!»

Она забыла о собственных несчастьях, о распухшем лице. Глаза и щеки все еще болели, синяки не сошли, но теперь она могла хотя бы есть и говорить, не ощущая боли.

Ее бурнус был в ужасном состоянии — весь покрыт грязью и пылью. Волосы слиплись от пота, но как можно купаться в озере, пока Филип все еще прикован к постели? Слишком опасно идти одной.

Но когда она пообедала, в шатер вошел Сайд с ведром воды в каждой руке.

— Шейх Али велел принести тебе воды. Он сказал, что пока тебе придется мыться таким способом, — быстро проговорил он, ставя ведра.

Сайд, очевидно, был смущен, и Кристине хотелось рассмеяться, но она сдержалась:

— Спасибо, Сайд. Ты очень добр.

Мейди вышла из спальни, и Кристина наконец осталась наедине с Филипом. Она решила мыться в спальне. Кто-нибудь мог войти в шатер и увидеть ее без одежды, но кроме того, ей также хотелось быть рядом с Филипом. Она направилась к поставцу за полотенцами и мылом, потом отнесла ведра в спальню.

— Филип, ты спишь?

— Нет.

— Я хотела искупаться здесь, куда никто не войдет, но если тебе это мешает, могу уйти.

— Конечно, нет. Я сам хотел этого. И по правде говоря, не мог дождаться.

— Бессовестный! — рассерженно покачала головой Кристина, но, увидев толстый слой жира, которым было обмазано его лицо, рассмеялась.

— Что тут забавного, черт возьми? — взвился Филип.

— Прости, — хихикнула Кристина. — Но ты так забавно выглядишь! Ты еще не видел себя в зеркале?

— Нет… а ты?

— Что ты хочешь сказать?

— Прежде чем смеяться надо мной, не мешает самой посмотреться в зеркало!

Кристина незамедлительно последовала его совету и охнула при виде собственного отражения:

— О Боже! Это не я! Какой кошмар! Жаль, что нельзя отделать кнутом того ублюдка, который избил меня!

— Черт возьми. Тина, почему ты все время ругаешься? Вряд ли леди употребляют подобные выражения.

— Леди?! Взгляни на мое лицо, Филип! Неужели эта распухшая, покрытая синяками маска принадлежит леди?! К леди пальцем никто не прикоснется, а меня избили!

— Теперь, по зрелом размышлении, я вижу, что у тебя не только речь, но и внешность, неподобающая леди, особенно в этом бурнусе и шароварах, — хмыкнул Филип.

— Ты слишком далеко заходишь! Вместо того чтобы оскорблять мою внешность, взгляни лучше на себя! надменно ответила Кристина, бросая ему зеркальце. — А теперь скажи, кто из нас уродливее!

— Прямо в цель, дорогая! Ничего не поделаешь, готов признать, этот раунд за тобой! Почему бы тебе не вымыться, чтобы мы могли прекратить этот глупый спор и наконец отдохнуть?

— Как скажешь. Но поскольку я больше не выгляжу как леди, не вижу причин продолжать вести себя как таковая.

Кристина развязала бурнус и уронила его на пол. За ним медленно последовала остальная одежда.

— Какого дьявола должно означать это заявление? — осведомился Филип.

— О, ничего особенного, — весело отозвалась Кристина и начала намыливаться, прекрасно понимая, что Филип не сводит с нее глаз. И удивительнее всего, это ничуть ее не тревожило. Раньше она стеснялась раздеваться перед Филипом, но теперь наслаждалась муками, которые тот должен испытывать при виде ее обнаженного тела.

— Кристина, может, тебе лучше помыться в другой комнате? — раздраженно бросил Филип, но девушка только улыбнулась.

— Почему же? — с невинным видом спросила она. — Я почти закончила, и, кроме того, ты всегда можешь закрыть глаза, если не в состоянии вынести моего вида.

Она услышала тихий стон и неожиданно рассердилась на себя за то, что так немилосердно дразнила Филипа. Месяц назад, даже всего неделю, ей доставило бы удовольствие мучить его. Но теперь… теперь Кристина лишь хотела, чтобы он скорее поправился, мечтала вновь почувствовать силу его объятий.

Вытершись досуха, Кристина распустила волосы и наспех расчесала, прежде чем лечь в постель.

— Кристина, подожди. Думаю, будет лучше, если я несколько ночей проведу на диване… пока проклятая боль не утихнет.

Кристину словно ударили ножом в сердце, но уже через несколько мгновений в ее глазах сверкнула