— Неожиданный гость, ваша светлость. — И, обратившись к Йену Шестому, прибавил:

— Если вы хотя бы посмотрите на мой нос, мастер Йен, я немедленно увольняюсь, чем скорее всего огорчу ее светлость.

Меган уставилась на красного как рак младшего Макферсона и многозначительно кивнула:

— Да, чрезвычайно огорчите.

Физиономия Йена приобрела багрово‑фиолетовый оттенок, но этого никто не заметил, поскольку упомянутый посетитель стоял на пороге, почти заполнив дверной проем и привлекая всеобщее внимание. Тишина стояла мертвая: так бывает, когда потрясение слишком велико.

Быстрее всех опомнилась Меган. Встав из‑за стола, она сердечно протянула руку Линкольну Бернетту:

— Вы вернулись? Почему это меня не удивляет? Надеюсь… вы не станете… слишком энергично передвигать мою мебель?

Смысл завуалированного приказа был как нельзя ясен. Никаких драк в этом доме.

— Ни за что, ваша светлость, — вежливо ответил Линкольн.

— Прекрасно, тогда я оставляю вас, — кивнула леди, подала знак дворецкому, крайне разочарованному тем, что не увидит занимательного спектакля, и удалилась, оставив гостей выяснять отношения.

Молчание продолжалось, возможно, потому, что выражение лица Линкольна оставалось бесстрастным, ничем не выказывая всю степень овладевшего им бешенства. Выглядел он прекрасно, ничуть не пострадавшим; но впечатление могло быть обманчивым.

— О, Линк, — первым воскликнул Уильям, — никогда бы не подумал, что буду рад тебя видеть!

— Надеюсь, вы простите, если я усомнюсь в этом, — сухо ответил Линкольн.

— Я же сказал, «никогда бы не подумал», — хмыкнул Уильям.

Каллум счел своим долгом уточнить:

— Думаю, все мы довольны, что сделанная нами ошибка каким‑то образом исправлена. Хотя бы по этой причине мы действительно рады тебя видеть. Это не имеет ничего общего со всем остальным.

Линкольн согласно кивнул.

— Мои тетка и кузина во всем зависят от меня. Надеюсь, вы догадались сообщить им, что вашими усилиями меня несколько лет не будет в Англии? Или они до сих пор терзаются страхами и сомнениями, не зная, куда я подевался?

— Я послал им записку, — заверил Йен Первый, — где сообщил, что по причине безрассудных действий некоторых особ ты сейчас плывешь в Китай, где пробудешь несколько лет. Ты еще не был у них?

— Я вернулся всего пару часов назад. И хотел знать, стоит ли обращаться к властям, на случай если они сообщили о моем исчезновении.

— Они скорее всего не поверили записке и послали за магистратом. Намекаешь, что предпочел бы не впутывать власти в эту историю?

— Да, это личное дело, которое я должен решить сам, — объявил Линкольн.

Что ж, вполне в его духе. Хорошо еще, что не придется отвечать перед законом, хотя это — наименьшая из их бед. А вот если он задумает отомстить…

— Тебе совсем не по душе море? — с неподдельным любопытством поинтересовался Джейми.

— Он это серьезно? — спросил Линкольн, ни к кому в особенности не обращаясь.

— Да, — подтвердил Адам. — Это была его затея, потому что он всегда мечтал ставить паруса.

— Вот и нанимался бы на это судно вместо меня, — хмыкнул Линкольн.

— Хорошо бы, — промямлил Джейми.

— Откуда ты знал, что мы здесь? Или пришел повидаться с Мелли?

— Я поклялся, что не встречусь с Мелиссой до приезда ее отца. Верите или нет, но я всегда держу слово.

— Знай кое‑кто из нас об этой клятве, мы сейчас не вели бы этот разговор, — вмешался Малькольм, хмуро глядя на Йена Первого.

— Мелисса сообщила мне о вашей беседе, — пояснил тот. — А вот поверил ли я — дело другое. Боюсь, что не спешил рассказать обо всем братьям.

— Что не оправдывает ни одного из вас, — так же холодно отпарировал Линкольн. — Отвечая на ваш вопрос, могу пояснить, что сначала я отправился в гостиницу и меньше чем за час нашел ваши имена в книге. Почему‑то мне казалось, что я найду вас здесь. Насколько я полагаю, Мелисса не подозревает о том маленьком путешествии, которое устроили для меня?

— Почему же, — признался Йен Четвертый. — С тех пор она не выходит из своей комнаты.

Линкольн брезгливо покачал головой, впервые выказав некие признаки истинного чувства.

— Вы не сказали ей того, что должны были, но выложили то, что нужно было всячески скрывать?! Неужели нет и не будет конца врожденному идиотизму вашей семейки? Или вы им заражаетесь друг от друга?!

В обычных обстоятельствах Макферсоны не потерпели бы подобного оскорбления и, не успело бы последнее слово слететь с уст Линкольна, вскочили бы с мест, размахивая кулаками. Но сейчас никто не двинулся с места, возможно, потому, что за последние несколько дней не раз твердили друг другу то же самое.

— Честно говоря, я с превеликим удовольствием возьму на себя труд сообщить Мелли, что ты каким‑то образом умудрился сократить путешествие, — объявил Джонни. — Кстати, как тебе это удалось? Еще и неделя не прошла.

— Меня высадили на берег во Франции. Я бы вернулся быстрее, но целый день ушел на то, чтобы найти корабль, незамедлительно отправляющийся в Лондон.

— Да, но как ты уговорил отпустить тебя с того судна, что плыло в Китай?

— По невероятному совпадению капитаном оказался мой старый школьный товарищ. Я как раз встречался с ним незадолго до этих событий. Он весь вечер рассказывал мне о своих приключениях. А увидев меня на палубе, остался весьма недоволен, что кто‑то из его команды посмел вербовать матросов против их воли и насильно затаскивать на борт. Едва не велел швырнуть наглеца в море.

— Мы по‑прежнему не можем позволить тебе ухаживать за племянницей, но ты вправе отомстить нам самым жестоким образом, — сообщил Адам.

— Мне не месть нужна, — к удивлению собравшихся, ответил Линкольн.

— В таком случае, что ты здесь делаешь? — настороженно осведомился Йен Четвертый.

— Я провел на корабле много тоскливых часов. Времени было достаточно, чтобы поразмыслить над возможностью выбора. Я готов иметь дело с родителями будущей невесты, это вполне естественно для любого молодого человека, который ищет руки девушки. А вот иметь дело с остальными ее родственниками вовсе не обязан. И поскольку вам, Макферсонам, можно что‑то вдолбить лишь одним способом, вот адрес. — Линкольн бросил на стол карточку. — Будьте там завтра утром в девять. Все. Может, наконец отвяжетесь от меня. Я хочу, чтобы вы навсегда исчезли из моей жизни.