успела избавиться почти от всего содержимого желудка. И речная вода так мерзко пахнет!
Ничего не скажешь, у Ребекки просто талант казаться убедительной. Не знай он ее так хорошо, было бы чертовски легко ей поверить. Прирожденная лгунья! Всем своим поведением она бросала ему вызов. Они вели поединок, как два блестящих фехтовальщика, и он наслаждался каждой минутой, пока она не выигрывала. В очередной раз. Поэтому Руперт так злился на себя. Она ловко играла на единственном чувстве, ему неподвластном — его желании к ней.
Он по-прежнему хотел ее. И как бы ни ненавидел это чувство, не мог с собой совладать. Впервые он встретил женщину, которая куда лучше его самого умела пускать в ход любые средства.
— Я должна извиниться, — с трудом выговорила Ребекка, ставя горшок на место. — Не ожидала, что так выйдет. Но теперь мне пора идти, тем более что нам больше не о чем говорить.
Руперт насмешливо поднял брови:
— Тебе снова удалось поразить меня. Хождение по воде — одно из твоих удивительных умений?
Ребекка недоуменно уставилась на него и с сомнением пролепетала:
— Это не смешно.
— Ты права. Не смешно. Тем более что это единственная каюта на корабле. Видишь ли, это не пассажирское судно. Капитан держит ее свободной исключительно на крайний случай и заламывает непомерную цену за право проезда. Боюсь, это я подал ему мысль сдавать ее случайным пассажирам, когда впервые отправился в путешествие за границу.
— Не верю ни одному твоему слову, — прошипела она, берясь за дверную ручку. — Не знаю и знать не хочу, почему ты пытаешься меня задержать, но ничего не выйдет. Прощай.
Руперт уселся в единственное мягкое кресло, чтобы подождать ее возвращения. Кресло оказалось удобным Хорошо, что капитан решился обставить каюту необходимыми предметами мебели, которые немного скрасят плавание. И давно пора за те деньги, которые он безбожно дерет с пассажиров. Кровать была довольно широкой, и хотя простыни не такие мягкие, к которым привык Руперт, все же чистые. Имелись также маленький круглый столик и стул, прибитые к полу. Можно поужинать, если переправа через Ла-Манш займет больше времени, чем обычно.
Тут в каюту влетела разъяренная Ребекка, и если бы взглядом можно было убить, Руперт упал бы замертво.
— Это невозможно! Я оставила на пристани кеб и не заплатила кучеру! Я заверила его, что скоро вернусь!
Руперт равнодушно пожал плечами:
— Нужно было заплатить.
— Чтобы он уехал и оставил меня одну на пристани? Я хотела точно знать, что он будет ждать меня…
— Это наименьшая из твоих тревог. Бекка, так стоит ли расстраиваться?
— Моя горничная с ума сойдет от беспокойства, когда я не вернусь во дворец. Ей придется послать за моей матерью!
Услышав это, Руперт невольно поежился. Ему никогда еще не приходилось иметь дело с разъяренной мамашей, если не считать его собственной, конечно.
Ему вдруг стало не по себе. Неужели он начинает верить россказням Ребекки?
Поэтому он снова прибег к испытанному средству — скептицизму.
— Уверен, ты прекрасно сумеешь объяснить, почему оказалась на корабле, где вообще не место девушкам из приличного общества.
— Знаешь, Руперт, ты сумел дать новое значение слову «тупой».
— Полагаю, ты поделишься со мной своими соображениями на этот счет? — вздохнул он.
К его полнейшей досаде, она так и сделала:
— Я боюсь, что мое исчезновение убьет матушку. Подумать только, ей скажут, что я пропала! Страшно подумать, что с ней будет! Я ее единственное дитя! Единственный родной человек, который у нее есть! Прикажи кораблю лечь на обратный курс!
Он понял, что она не шутит и не притворяется. И только поэтому не рассмеялся. То есть пытался не рассмеяться, но ничего не получилось.
— Боюсь, корабль не послушает никаких приказов. И даже ручаюсь, ничего не получится.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — воскликнула Ребекка.
Разумеется, понимал, но от этого ничего не менялось.
— Капитан тоже не пожелает ничего выслушать, дорогая. Если хочешь сообщить ему о своем присутствии на его судне, готовься платить. И не ожидай скорейшего возвращения. Это произойдет только после того, как торговое судно избавится от груза. Здесь важнее всего груз, а пассажиры — случайное и не слишком нужное дополнение.
— Я куплю груз!
— Не купишь, если только не явилась на борт со своим карманным банком. Я, кажется, упоминал, что капитан — алчный ублюдок, готовый на все ради медного пенни. Затребовал пятьдесят фунтов за однодневный переход через Ла-Манш. Теперь понимаешь, какой он наглец? Но плата за каюту ничто по сравнению с тем, что он получит за груз.
Плечи Ребекки поникли, губы задрожат и, опасаясь, что она вот-вот заплачет, Руперт вскочил и мгновенно очутился рядом.
— Не смей взывать к моей совести из-за того, что затеяла сама! Если уж навязалась мне, так и быть, я стерплю, но никаких театральных жестов!
С этими словами он вылетел из каюты, намереваясь потолковать с капитаном Оверли. Если есть какой-то способ заставить его вернуться в Англию, Руперт сделает все. Пусть для этого даже придется пригрозить пистолетом.
Глава 26
Только через несколько часов Ребекка смогла немного успокоиться. Три крайне неприятных броска к ночному горшку помогли не думать о муках Лилли, тем более что ничего нельзя было поделать. Оставалось надеяться, что Флора не поспешит сразу же известить Лилли о случившемся. Если Ребекке очень повезет, она сможет вернуться в Англию, прежде чем горничная поднимет тревогу.
Теперь, когда Руперт перестал забрасывать ее язвительными репликами, Ребекке стало немного легче. Он даже подал ей салфетку, смоченную холодной водой, дождался, пока она оботрет лицо, и проводил к кровати. Ребекка, облегченно вздохнув, прилегла. Что ж, это поступок порядочного человека, хотя и теряется в длинном списке подлостей. Но в основном Руперт не замечал ее и ничего не сказал, если не считать нескольких фраз, произнесенных приказным тоном.
— Ты плывешь во Францию, и разговор окончен! — прошипел он, врываясь в каюту.
— Ты спросил…
— Я даже вспомнил о твоем предложении и сказал, что куплю этот чертов груз. Капитан знает, что денег у меня хватит.
— Он не согласился? Но почему? Ведь он, так или иначе, получит прибыль.
— Потому что так захотел. Потому что не отказал себе в удовольствии рассмеяться мне в лицо. Следовало это предвидеть: слишком хорошо я знаком с такими людьми. Он ненавидит аристократов. И хотя не гнушается брать с меня деньги, все же, выйдя в море, хватается за любую возможность показать свою власть надо мной. Здесь он бог, а я всего лишь пассажир.
Взбешенный Руперт больше не произнес ни единого слова. Да и Ребекке было не до разговоров. Теперь она была уверена, что тошнота — результат не столько беременности, сколько качки. Несколько раз за это время она с трудом открывала глаза и смотрела на Руперта.
Сначала он расхаживал по каюте. Она слышала шаги. Когда шум шагов стих, она все же оглядела комнату и увидела, что он развалился в кресле, перекинув ногу через подлокотник. Хочет вздремнуть?
Наверное, сейчас уже почти полдень. Разве они не должны подплывать к берегам Франции, если «Мерхаммер» всего лишь пересекает Ла-Манш? Она впервые плывет на корабле, но знает, что от Англии до Франции рукой подать.
По крайней мере теперь ей стало гораздо лучше. Настолько, чтобы сесть и расспросить Руперта.
— Скоро мы сойдем на сушу?
— Придется подождать, — пробурчал Руперт, не открывая глаз. — Франция — страна большая. А ты считала, что это всего лишь короткий прыжок через канал?
Именно так она и считала.
— А разве нет? — с тоской прошептала она.
— Ни в коем случае. Груз нужно доставить в Руан, а это куда дальше по побережью, да еще двадцать — тридцать миль по Сене. Сам я еду в глубь страны, на юг, так что мне все равно, в какой порт прибыть.
— Сколько дней?
Он наконец открыл глаза и взглянул на нее:
— Будь ты в таком отчаянии, какое пыталась изобразить, почему бы не прыгнуть в воду, пока корабль еще не вышел из Темзы? Конечно, ты вернулась бы во дворец в неописуемом виде, но по крайней мере сделала бы это сегодня, а не на следующей неделе.
— Об этом не могло быть и речи, — испуганно прошептала она, бледнея. На следующей неделе? — Я не умею плавать.
— Превосходно! Это единственный талант, которым ты не обладаешь, верно?
Как он мог язвить, когда она вновь пришла в ужас?
— Когда мы придем в порт?
— Если погода будет хорошей, а ветер — попутным, возможно, завтра.
Ребекка испепелила его взглядом:
— Не мог так и сказать, вместо того чтобы плести что-то о следующей неделе? Или нравится, когда женщины падают в обморок?
— Иди к дьяволу!
— Эта комната уже стала адом, поэтому далеко идти не придется.
— Что верно, то верно.
Больше она не желает общаться с этим гнусным человеком.
Решимости хватило ровно на десять минут. Жаль, конечно, но ей необходимо все разузнать.
— Значит, завтра я могу сесть на корабль, идущий обратным курсом? — с надеждой спросила она.
