Этим утром Дункан постарался не спускаться вниз, верный решению, принятому прошлой ночью. Вчера он твердил себе, что утром все предстанет перед ним в новом свете, и поэтому допоздна ворочался с боку на бок, прежде чем послать лакея к кучеру и передать отмененный ранее приказ ехать к Ламбертам и привезти всех, включая их гостью. Только после этого он с облегчением сомкнул глаза. Пробудившись же, понял, что совершил глупость, и настроение от этого мгновенно испортилось.

Впустить Офелию Рид в дом деда по любой, даже самой веской причине было огромной ошибкой. Она вообразит, будто таким образом он дает ей понять, что все прощено и забыто.

Он мог найти другой способ каждый день видеться с Сабриной, пока не разъедутся гости, а если его отсутствие заметят, что ж, ему все равно. Никто не обязывал его торчать в Саммерс-Глейд двадцать четыре часа в сутки. Зачем же он сотворил такую глупость?!

Но в глубине души Дункан прекрасно сознавал, почему поступил именно так. Приезд Сабрины означал, что она будет с ним целыми днями и всегда окажется рядом, если ему вздумается поговорить, посмеяться, спросить совета в важном деле, которое ему предстоит завершить в следующие две недели, не говоря уж о том, что один только вид этой девушки успокаивает его. Ради этого Дункан был готов мириться с любыми неудобствами, которые наверняка вызовет появление Офелии. Ничего, он легко справится со всеми неприятностями.

Однако Дункан не учел отношения общества к его поступку. Не сообразил, как будет выглядеть в глазах посторонних приезд бывшей невесты, особенно после того, как он грубо разорвал их помолвку.

Это и пришлось ему понять, когда Арчи ворвался в его комнату и стал допытываться, не изменил ли он мнения относительно мисс Рид. Дункан отвечал деду весьма вразумительно, но затруднился с объяснением, когда дед спросил о его намерениях по отношению к Сабрине. Правда, особых намерений у него и не было, просто ему нравилась компания Сабрины, но Арчи вряд ли способен был такому поверить.

Дед действительно не поверил.

— Дружба? — фыркнул тот. — Мужчины не дружат с женщинами. Неслыханно!

— Но почему?

— Потому что страсть и нежные чувства препятствуют дружеским отношениям, вот почему! И если ты скажешь мне, что ни разу не думал о ней как о женщине, я назову тебя наглым лжецом!

Дункан, ничуть не обидевшись, рассмеялся:

— Можешь называть меня, как тебе угодно! Но, честно говоря, я столько смеюсь в ее присутствии, что времени не хватает думать о чем-то еще!

Арчи, разумеется, не устроило подобное объяснение, но Дункан так и знал, что дед его не поймет. Просто он не способен видеть ничего, кроме «естественного порядка вещей» между мужчиной и женщиной.

Дункан все же попытался объяснить деду:

— Представь, что имеешь очень хорошего друга, возможно, самого лучшего, который живет поблизости. Ты устраиваешь праздник и хочешь, чтобы друг разделил с тобой твою радость. Что тут такого?!

— Но заметь, что у твоего друга есть другие дела и обязанности. Скажем, в его доме кто-то гостит.

— Можно легко разрешить затруднения, пригласив и его гостя. И ничего тут сложного.

— Только не в том случае, если эта самая гостья — злобная змея с ядовитым жалом, которая может легко испортить любой праздник.

Дункан вздохнул — трудно оспаривать такое утверждение, если учесть, что речь идет об Офелии Рид. Но он тут же рассмеялся. Хоть в чем-то Арчи прав!

— Не стоит заранее волноваться насчет Офелии. Пока ничего не случилось. И будь уверен, мои отношения с Сабриной — чисто дружеские. Поговори с девочкой, и сам поймешь, почему я от нее не отхожу. Она настоящая волшебница. Стоит ей улыбнуться — и ты сразу забываешь о бедах и неприятностях.

Но Арчи, ничуть не убежденный уверениями внука, продолжал хмуриться:

— Главное, чтобы ты не забыл, с какой целью приглашены остальные девушки.

— Я без споров согласился найти себе жену, но не желаю, чтобы меня подгоняли, и скажу сразу: если за эти дни я не смогу сделать выбор, не собираюсь выслушивать ваши стенания. Не смейте меня донимать нытьем. В конце концов, это моя, а не ваша жизнь решается!

— Но трудно ожидать, чтобы ты влюбился с первого взгляда, — проворчал Арчи. — Для того чтобы возникла любовь, требуется время.

— Я говорю не о любви, а о симпатии. Взаимной привязанности. Невеста должна мне по меньшей мере понравиться! Безразличие и равнодушие — плохое начало семейной жизни!

— Разумеется, но вряд ли ты отыщешь достойную супругу, если все время будешь проводить с друзьями. А что скажут остальные девушки, если им не известно, кто она для тебя? Они посчитают, что ты уже нашел свою судьбу, а им рассчитывать не на что. Многие попросту сложат вещи и отправятся домой.

Дункан поморщился. Что тут возразишь? И как спорить с дедом, приводящим неопровержимые доводы?

— Да, я на один вечер отвлекся от охоты за женой, чтобы немного повеселиться, — проворчал он. — Ты и этого для меня пожалел?!

— Нет, если это всего лишь вечер. Но гости приехали к нам не навсегда, праздник не может продолжаться вечно. А более удобной возможности встретить лучших невест Англии тебе не представится. В жизни не видел столько хорошеньких девушек! Ничего не скажешь — старый Невилл собрал здесь первых красавиц со всей страны, чтобы облегчить тебе задачу. И я прошу лишь о том, чтобы ты не тратил время зря.

Дункан молча кивнул, однако, спустившись вниз, неосознанно принялся искать глазами Сабрину. К его прискорбию, он тут же столкнулся с Офелией, вернее, это она столкнулась с ним, преградив дорогу, так что он был вынужден остановиться или грубо протиснуться мимо.

Он, не колеблясь, выбрал бы последнее, поскольку вчера сказал ей все, что намеревался, а если она не поняла, тем хуже для нее. Но она была в обществе двух девушек, в его же памяти были еще свежи наставления Арчи.

Дункан уже встречал ее спутниц, но имен их не помнил, поскольку за два дня был представлен более чем сотне гостей. Ничего не скажешь — хорошенькие девушки, стоило бы узнать их получше, значит, следует быть учтивее.

Но он мгновенно забыл об этом, едва с губ Офелии сорвались слова:

— Вы, вероятно, знакомы с моими лучшими подругами, Эдит и Джейн?

Дункан вовсе не желал узнавать получше всякого, кто считался другом Офелии Рид. Правда, Сабрина была исключением, но она, похоже, вовсе не стремилась назваться приятельницей Офелии. Наоборот, упоминала о неких обязательствах перед ней.

— Вот как… — бросил он, не глядя на Офелию, и, вежливо кивнув, обогнул девушек. — Прошу извинить меня, леди, но я еще не завтракал.

— Он ужасно…

Последовала пауза, в продолжение которой Джейн пыталась придумать замену слова «грубый», как