Когда приехала Офелия, Сабрина как раз была на прогулке, так что несостоявшаяся маркиза уже успела устроиться наверху и разложить вещи в ожидании подруги. Узнав о появлении нежданной гостьи, Сабрина тут же отправилась наверх. Как ни удивительно, Офелия прибыла одна, без родителей, что было явным нарушением приличий.

Риды вернулись в столицу неделю назад, и Хилари еще не получала известий от леди Мэри. Ламберты не знали, что точно случилось в Саммерс-Глейд в тот день, когда всех гостей столь бесцеремонно выставили за дверь. Зато по всей округе разлетелись вести о том, что дом маркиза Бирминдейла отныне открыт для общества. Кроме того, слуги, обычно успевавшие все пронюхать первыми, передавали из уст в уста, что причиной такого решения маркиза было желание выбрать для внука новую невесту.

Для многих, особенно для Сабрины, это стало настоящим потрясением. Она все еще не могла поверить, что горец отверг Офелию, едва увидев, а ведь именно так говорили. Не влюбиться в такую красавицу?! Правда, это совпадало с желанием Офелии, но Сабрина все-таки считала, что стоит молодым людям встретиться, и они с радостью пойдут под венец. Найти же другую невесту Дункану Мактавишу не составит труда: немало богатых и хорошеньких леди из кожи вон вылезут, чтобы стать хозяйкой Саммерс-Глейд и заполучить такого завидного мужа.

Сабрину с тетушками, разумеется, на бал не пригласили, И неудивительно. Кому охота принимать у себя особ со столь таинственным прошлым! Очевидно, слухи о роке, тяготевшем над семьей Ламберт, дошли и до ушей маркиза. Что ж, нельзя его винить: никто не пожелает внуку связать жизнь с девушкой, причастной к подобному скандалу.

В Саммерс-Глейд начали съезжаться сливки лондонского общества. Уже прибыли более сотни гостей, включая и тех, кого выгнали отсюда на прошлой неделе. Но разве можно пропустить событие года? А кроме того, многим аристократам, как, впрочем, и соседям лорда Невилла, было любопытно увидеть знаменитого затворника. Другие просто не могли отказать такому знатному человеку, как маркиз. Одна графиня ради такого случая даже отменила собственный бал и явилась в Йоркшир. Все леди и джентльмены буквально охотились за приглашениями.

Хилари и Элис, конечно, расстроились, что Сабрину не позвали, и даже поссорились по этому поводу. Правда, они не надеялись, что девушка может понравиться будущему маркизу, но на таком пышном празднике соберется немало подходящих женихов. Сабрина тоже впала в уныние, но совсем по другой причине — она жалела об утраченной возможности вновь повидаться с Дунканом Мактавишем.

Офелия неожиданно вернулась в Йоркшир, и скорее всего она тоже не получила приглашения в Саммерс-Глейд. Сабрина, немного оправившись от удивления, могла лишь гадать, что задумала ее подруга на этот раз, и попыталась выведать ее намерения, как только поднялась в отведенную Офелии спальню.

— А мне казалось, ты рада вернуться в Лондон, где жизнь бьет ключом, — осторожно заметила она.

— Неужели не видишь, что весь Лондон примчался сюда по первому зову?! — выкрикнула Офелия.

Сабрина, не ожидавшая такого тона, чуть приподняла брови. Очевидно, Офелии совершенно не хочется находиться здесь. Так какого же дьявола она явилась? Разве что…

— Значит, тебя снова пригласили в Саммерс-Глейд? А почему ты тогда тут? Неужели у них комнат не хватило?

— Не будь дурочкой! — вспылила Офелия. — Кто же меня захочет там видеть после того, что произошло?! Я просто хочу спрятаться, отсидеться у вас и подумать, как исправить это ужасное положение.

Сабрина никак не могла угнаться за ходом мыслей подруги. Что она имеет в виду?

— Спрятаться? От кого? От родителей? Разве они не знают, где ты?

— Клянусь, Сабрина, временами ты бываешь невыносимо тупа, — прошипела Офелия. — Моим родителям все равно, где я сейчас. Они видеть меня не могут. Отец даже ударил меня по лицу. Можешь поверить такому? Отвесил пощечину! И я никогда ни за что его не прощу!

— Так ты скрываешься от них?

Офелия с тяжелым вздохом бросилась на кровать, показывая, что устала объяснять простые вещи собеседнице, у которой не хватает мозгов их понять. Сабрина не обиделась. Слишком часто ей приходилось наблюдать подобные выходки столичной барышни, чтобы придавать им значение. Нужно, однако, отдать должное Офелии: на этот раз она не манерничает.

Сабрина предпочла сделать вид, что ничего особенного не происходит. Ее молчание обычно оказывало на Офелию поразительное действие: мгновенно опомнившись, она переходила к делу. Если же ее начинали утешать, она принималась ходить вокруг да около, пока слушатели не начинали умирать от раздражения или любопытства.

И на этот раз все произошло так же. Через несколько секунд Офелия, что-то неразборчиво пробормотав, села и пронзила Сабрину негодующим взглядом, словно именно та была виновата в конфликте с хозяевами Саммерс-Глейд. Правда, незамедлительно выяснилось, что это абсолютно не так.

— Я в немилости, вернее, в опале! — театрально воскликнула она, но голос тут же сорвался, превратившись в визг. — Меня жалеют! Меня! Представляешь?! Нет, разумеется. Нет, это просто невероятно!

— Невероятно, — мудро согласилась Сабрина.

Офелия кивнула:

— Однако так и есть. Даже мои ближайшие друзья предпочитают обращаться ко мне не иначе как «бедняжка»! И все как один отправились в Саммерс-Глейд, весело размахивая приглашениями!

'Бедняжка»? В самом деле сильно смахивает на жалость!

— Но почему? — осторожно поинтересовалась Сабрина.

Офелия в новом приступе ярости сорвалась с кровати и заметалась по комнате.

— Все из-за проклятого дикаря! Этот глупец должен был согласиться, что мы друг другу не подходим. Ничего страшного — взаимное соглашение о расторжении помолвки, и никто не пострадал бы! А он надулся, распушил перья из-за неудачной шутки и дал понять, что считает меня неподходящей партией. Теперь все на свете знают, что он едва ли не бросил меня у алтаря!

— Но ты ведь не стояла у алтаря, — спокойно напомнила Сабрина, чем заслужила еще один злобный взгляд, ясно говоривший: «Идиотка, какая теперь разница?!'

Но вслух Офелия презрительно бросила:

— Неужели ты еще не сообразила? Меня стоило бы поздравить с тем, что я избавилась от этого ужасного брака, но я стала предметом ехидных пересудов! А все из-за того, что именно он разорвал