— У него было преимущество, Колин, он гораздо сильнее меня. Но я не хочу его, если ты это имеешь в виду.

— Так выходи замуж за меня, если он тебе не по сердцу. Это единственный выход, иначе он овладеет тобой.

— Можно найти и другой выход. Колин покачал головой.

— Я отказываюсь от тебя, Шийна. Не знаю, как мой брат терпит твое постоянное противодействие, но с меня довольно.

Этого Шийна не ожидала. Она привыкла считать, что всегда может положиться на Колина, а он ей отказывает.

— Значит, ты мне не помощник?

— Ты не можешь позволить нам обоим предъявлять на тебя права, — со вздохом ответил Колин. — А что касается защиты, обратись к Джейми. Я привез тебя сюда и теперь жалею об этом, но ты ухитрилась бежать, и это мой брат вернул тебя в замок. Теперь ты принадлежишь ему.

— Зачем он приволок меня обратно, Колин? И по какому праву удерживает здесь?

Шийна едва расслышала, как Колин ответил, уходя:

— Спроси об этом его.

Шийна решила, что единственный способ выразить свой протест запереться в южной башне. Будет сидеть там до тех пор, пока Джейми не позволит ей покинуть замок Киннион. Здесь никто не будет к ней приставать, тем более что дверь заперта изнутри. Она набрала со стола достаточно еды, чтобы прожить несколько дней. Джейми, разумеется, об этом не догадается. Он сочтет, что голод выкурит ее из башни.

Когда он в этот день вернулся вечером в замок и обнаружил, что дверь заперта, а Шийна не отзывается, он попросту взломал дверь. Шийна стояла посреди комнаты лицом к лицу с его яростью, и никакой замок не защитил ее.

— Немедленно скажи, что все это значит! — скомандовал Джейми. — Ты ведь слышала, как я тебя зову. Какого дьявола не отвечала?

Шийна собрала в кулак всю свою храбрость.

— Вы не имели права ломать замок, сэр Джейми. Если бы я хотела видеть вас здесь, то открыла бы вам.

— Твое молчание не поведало мне об этом.

— А если бы я велела вам уходить прочь, вы расслышали бы меня сквозь ваши крики и стук? — возразила она.

Джейми потемнел от гнева, но Шийна продолжала:

— Я имею право на уединение. Ваш отец никогда не взламывал дверь комнаты вашей матери. Он уважал…

— Я не мой отец! — оборвал ее Джейми. — И никаких запертых дверей не потерплю. Тем более когда мы поженимся, имей это в виду, малышка.

Шийна задохнулась от злости.

— Ваша самоуверенность превосходит все. Я хочу, чтобы между вами и мной всегда была преграда!

Она стояла перед ним, уперев руки в бока, выставив вперед подбородок и тяжело дыша; гнев Джейми куда-то улетучился. Он рассмеялся.

— Ты просто чудо как мила со своими горящими глазками. Я никогда не смогу долго на тебя сердиться.

Услышать подобное от Джеймса Маккинниона? Шийна ушам своим не поверила.

— Я не игрушка. Терпеть не могу, чтобы мной забавлялись.

— Терпеть не могу, терпеть не могу! — передразнил Джейми. — А есть на свете что-нибудь, что тебе по душе?

— Свобода.

— Ты знала свободу? — с иронией спросил он. — Ты подчинялась воле отца, пока не стала подчиняться моей.

— Отец давал мне свободу.

— Ну да? Прямо-таки давал? Или ты сама ее брала? Шийна больше не в силах была выносить его пристальный взгляд. Этот человек обладал огромной проницательностью.

— Это ничего не значит, — возразила она. — Главное, что я и теперь подчиняюсь его воле, а не вашей. И буду поступать так, как велит мне он, а не вы.

— Ах вот как? — Джейми усмехнулся. — Отлично, в таком случае я постараюсь отыскать его и обсудить вопрос с ним. Макьюен будет рад союзу с Маккиннионами.

— Нет! — выкрикнула, задыхаясь, Шийна.

— И это, разумеется, положит конец бессмысленным препирательствам.

— Нет! — еще громче крикнула Шийна.

— Посмотрим. Я хочу найти его, и я его найду.

— Никогда вы его не найдете, только зря потратите время, — уверенно заявила Шийна.

Но Джейми теперь знал, откуда ее уверенность.

— Не так уж это трудно, — сказал он. — Разговор с твоей тетей в Абердине все мне объяснит. Шийна поняла, что ее загнали в угол.

— Я ненавижу вас, Джеймс Маккиннион!

— Правда? — резким тоном произнес он, внезапно почувствовав усталость. — Да, я не сомневаюсь в твоей ненависти, дорогая, не сомневаюсь ни в малейшей степени. Но ты ненавидишь имя, а не человека. Мне это больно, и я устал. — У Шийны широко раскрылись глаза, и Джейми быстро добавил:

— Когда мы встретились впервые, ты ничего не имела против меня. Ты испугалась только после того, как узнала мое имя. Ты можешь это объяснить?

— Я ничего не обязана вам объяснять, — ответила Шийна без прежнего пыла.

— Ах, ну конечно же нет, — подхватил он с издевкой. — Твой способ борьбы с затруднениями — просто не замечать их. Так позволь мне объяснить, если хочешь: ты наслушалась сказок, страшных сказок, и боялась меня еще до того, как мы познакомились. Скажи, если я ошибаюсь, Шийна. — Она молчала, и Джейми продолжал:

— Я не стану спрашивать, что ты слышала. Не стану отрицать, что в этих историях есть доля правды.

Но, переходя из уст в уста, такие истории обрастают преувеличениями, согласись с этим, Шийна.

— Как я себе представляю, правды больше, чем преувеличений, возразила Шийна.

— Доля правды, Шийна. Недостаточная, чтобы осудить меня.

— Достаточная, чтобы не доверять вам. Брови у Джейми сошлись на переносице, губы сжались в одну твердую линию.

— Взгляни на меня, Шийна, — потребовал он. — Забудь о моем имени, постарайся увидеть меня таким, какой я есть. Разве я давал тебе хоть раз повод бояться меня? Угрожал твоей жизни или причинял иное зло?

— Причиняли! — с готовностью выпалила она. — Вы все время мне приказываете. Говорите о праве на обладание, хотя знаете, как я к этому отношусь. Все время задираете и обижаете меня.

— Чертова упрямая девчонка! — заорал Джейми. — Мое единственное преступление заключается в том, что я хочу тебя. И если ты будешь честной, то признаешь, что это вообще не преступление. Ты уверяешь, что мое желание тебе неприятно, а на самом деле это вовсе не так.

— Нет, так! — крикнула она. — Я клянусь.

— Шийна, пора кончать со всеми этими глупыми ссорами.