старенькая «Пента» в двадцать лошадиных сил, и, безуспешно дергая шнур стартера, Малер невольно размышлял, причиной скольких сердечных приступов стал этот неподатливый механизм.
После восьми безуспешных попыток Малеру пришлось сделать паузу. Он уселся на корму, упершись руками в колени.
— Анна? Это ты сказала: «Неправильно ты дергаешь, дядя Мелькер?» [43]
— Я не говорила, — ответила Анна, — я подумала.
— Понятно.
Малер посмотрел на Элиаса. Его сморщенное личико было неподвижным, черные полузакрытые глаза уставились в небо. По дороге к пристани Малер окончательно убедился в том, о чем раньше лишь догадывался, — за эти четыре дня Элиас действительно стал намного легче
Времени на размышления не было. Аронссон наверняка уже позвонил куда надо, и теперь за ними могли приехать в любую минуту. Малер потер глаза — в голове нарастала тупая боль.
— Да ладно тебе, — произнесла Анна, — полчаса-то у нас точно есть.
— Может, хватит?
— Что хватит?
— Подслушивать мои мысли. Я и с первого раза все понял. Не надо мне ничего демонстрировать.
Анна молча спрыгнула с носа на дно лодки и села рядом с Элиасом. Пот заливал Малеру глаза. Он повернулся к мотору и дернул с такой силой, что ему показалось, что шнур сейчас оборвется, но вместо этого двигатель вдруг заработал. Малер убавил газ, переключил передачу, и они отплыли от берега.
Анна сидела, прислонившись щекой к голове Элиаса. Губы ее что-то шептали. Малер вытер пот со лба, чувствуя, что чего-то не понимает. Он читал в газетах про то, что в присутствии оживших у людей проявляются телепатические способности, но почему же тогда он не может читать мысли Анны, в то время как сам он для нее — открытая книга?
Ветер был, как говорят в морских прогнозах, слабым с порывами до умеренного, и, когда они выплыли из залива, волны заплескались о борт лодки. Кое-где виднелись белые барашки.
— Куда мы едем? — прокричала Анна.
Малер ничего не ответил, только подумал:
Анна кивнула. Малер врубил полный ход.
Только добравшись до фарватера, по которому ходили суда в Финляндию, и убедившись, что вблизи нет паромов, Малер сообразил, что не взял с собой карту. Он зажмурился и попытался представить себе местность.
Пока они шли параллельно фарватеру, беспокоиться было не о чем; к тому же Малер припоминал, что радиомачта шхер Маншер лежала прямо по курсу, и там, где она уходила в сторону, нужно было брать южнее. А вот дальше — сложнее. Воды вокруг шхер Хамншер были коварны и изобиловали подводными камнями.
Взглянув на Анну, Малер наткнулся на ее невозмутимый взгляд. Она уже знала про карту и про то, что у них есть все шансы заблудиться. Возможно, она даже видела схему, которую он нарисовал в голове. Ощущение было крайне неприятным, как если бы тебя разглядывали сквозь зеркальное стекло — им тебя видно, а тебе их нет. Малеру совершенно не нравилось то, что Анна могла читать его мысли. Не нравилось и то, что она знает, что ему не нравится, что она может читать его мысли. И то, что она знает, что он знает...
Знает так знает. Но ведь тогда, возясь с мотором, он тоже ее услышал? Пусть на какое-то мгновение, но все же. Почему же сейчас не может? Надо бы вспомнить, что он тогда такого сделал...
Малер поднял голову и похолодел. Он больше не узнавал местность. Острова, проплывающие мимо, казались совершенно незнакомыми. Через пару секунд после того, как эта мысль промелькнула у него в голове, Анна выпрямилась и огляделась по сторонам. С растущим беспокойством Малер обвел глазами окружающие их массивы шхер. Никаких примет. Сплошные острова. Это было все равно что проснуться в чужой квартире после пьянки — ощущение полной дезориентации, как будто оказался на другой планете.
Анна указала рукой на один из островов по левую руку и прокричала:
— Это, случайно, не Бутвешер?
Малер прищурился, вглядываясь в освещенную солнцем даль, и увидел белую сигнальную мачту на оконечности, мыса. Бутвешер — значит, мачта обозначает береговую отмель Ранкарёгрюнд и... Точно. Все встало на свои места. Малер направил лодку на восток и уже через минуту снова отыскал фарватер. Он посмотрел на Анну и мысленно произнес: спасибо. Анна кивнула и снова заняла место возле Элиаса.
Минут пятнадцать они плыли в полном молчании, пока не добрались до отмели Реммаргрюнд. Малер повернулся лицом к югу, выискивая место, где им следовало свернуть, и вдруг услышал какой-то звук — низкий, глубокий рокот, заглушающий стрекот мотора. Он огляделся по сторонам в поисках парома, но ничего не увидел.
Может, это у него в голове шумит? Звук не имел ничего общего с тем пронзительным скрежетом на кухне. Он снова огляделся и на этот раз нашел источник звука: вертолет. Стоило ему произнести про себя это слово, как Анна сползла на дно и накрыла Элиаса одеялом.
Малер лихорадочно соображал, пытаясь выработать план действий, но видел лишь один выход — сидеть смирно и не рыпаться. Они находились в крохотной скорлупке посреди моря — прятаться или сопротивляться было бесполезно. Вертолет — судя по всему, военный — был уже почти над ними, и Малер представил себе кадры из фильма «Апокалипсис сегодня»: палец на спусковом крючке, ракеты, брызги воды, деревянные щепки, их тела, подкинутые высоко в воздух, вид земли сверху, прежде чем померкнет взгляд.
Вертолет завис над их головами, и Малер напрягся, ожидая услышать приказ, отданный в мегафон: «Выключите мотор!» или что-то в этом роде, но вертолет пролетел мимо, резко свернул на юг и стал постепенно удаляться. Малер издал нервный смешок, мысленно кляня свою неосмотрительность.
Острова. Свобода. Ага. И меньше мили до крупнейшей военной базы на острове Хамншер. Хотя какая, по большому счету, разница?
Может, это и к лучшему.
Провожая взглядом удаляющийся вертолет, Малер заметил узкий проход между островами и свернул, двигаясь в направлении базы.
Вода стояла так низко, что предательские береговые камни возвышались над поверхностью, выступая зелеными кочками там, где через них перекатывались волны. К своему удивлению, Малер хорошо помнил дорогу. Даже на малом ходу минут через двадцать они уже добрались до места.
Больше всего Малер опасался того, что дом окажется занят. Вряд ли, конечно, — сейчас вроде не сезон, но кто его знает. Он сбросил скорость до двух узлов, войдя в узкий пролив между островами. Лодки у причала не было, что почти наверняка означало, что дом был свободен.
На дорогу у них ушел почти час, Малер даже успел несколько продрогнуть на ветру. Он заглушил мотор и подплыл к причалу. В бухте было безветренно и царила тишина. В зеркальной глади воды сверкали искры полуденного солнца, природа дышала покоем.
Пару раз до этого они приезжали сюда искупаться и пожевать бутерброды на скалистом склоне — им нравился этот суровый остров неподалеку от Оландского архипелага. Малер любил помечтать, что когда- нибудь выкупит две маленькие рыбацкие хибары — единственное жилье на этом острове.
Анна села и огляделась вокруг.
— Красота какая...
— Да.
Приземистые кусты можжевельника покрывали голые скалы, которые начинались у самой кромки
