Раньше Седж этого не замечал. Очертания губ, высокие скулы, прямой нос. Хотя глаза другие. Они у него были голубые, совсем не похожие на ее глаза. Сэр Терренс слегка нахмурился, пожимая Седжу руку, и тот понял, что должен что-то сказать.

– Спасибо вам, – удалось ему выдавить хриплым шепотом. – Спасибо вам за это. И пожалуйста, поблагодарите миссис Латтимер. И вашу…

Когда стало ясно, что Седж умолк совсем, сэр Терренс сказал:

– Я передам вашу благодарность и Ба, и Мэг. Однако я уверен, что они захотят сами попрощаться с вами. Я найду их, пока вы с мистером Хэрриотом займетесь последними повернулся и пошел приготовлениями. – Он в дальнюю часть дома.

Альберт резко схватил Седжа за плечо:

– Какого черта с тобой происходит? Я знаю, что тебе не хочется уезжать, но по крайней мере сделай над собой усилие и веди себя как подобает. Бог мой, приятель, ты совершенно неучтиво держал себя с Эшбертоном.

Седж резко сбросил руку кузену и направился в сторону Большого холла.

– Давай-ка убираться отсюда, – бросил он.

Альберт недовольно покачал головой:

– Надо подняться наверх и проверить, все ли в порядке, не забыли ли мы чего.

– Пусть это сделает Парджетер.

– Но…

– У меня нет желания еще раз карабкаться по этим ступенькам.

– Но…

– Я подожду тебя внизу.

– Хорошо, – сказал Альберт.

Бросив на Седжа последний озадаченный взгляд, он повернулся и направился к лестнице, оставив вИконта одного.

Седж опустился на старинную скамью-ларь, стоявшую у входа. Он наклонился вперед, положив руку на колени и вперив взгляд в старые плиты, которыми был выложен пол в холле. Он сидел, опустив голову и больше не пытался, как накануне, запомнить все детали этого помещения. Сидя здесь, в полном одиночестве, всеми, по счастью, оставленный, он внезапно в полной мере ощутил сокрушительную силу отказа Мэг.

Что он сделал не так? Он думал, что она любит его, точно любит. Он Богом мог поклясться, что она таяла в его объятиях. Разумеется, в ее страстном отклике сквозила сладкая невинность. И хотя она была совершенно неопытна, повинуясь ему, шаг за шагом она поднималась по лестнице желания, , открываясь ему и ясно выражая свои чувства. Как он мог настолько в ней ошибиться?

Конечно, можно было бы объяснить все это недоразумением, подумать, что он принял обычные дружеские чувства за что-то большее. Но то, как она ответила на его поцелуи, отметало такое предположение. Он правильно понял ее реакцию.

Седж рассеянно провел рукой по волосам, его ладонь задержалась на лбу. Он потрогал свой новый «эффектный» шрам и ощутил, как заломило от зарождающейся головной боли висок. Седж чувствовал себя несчастным и разочарованным. Сильная головная боль только усиливала его муку.

Хотя виконт не был полностью уверен в чувствах к нему Мэг, настроен он был оптимистически. И несмотря на одолевшие его смущение и косноязычие, когда он делал предложение, он совсем не ожидал, что она отвергнет его. Он оказался совершенно не готов к выражению ужаса и неверия в ее глазах, когда спросил, хочет ли она взять его. Неверия! Как будто сама мысль о том, что Седж захочет предложить ей выйти за него, была невообразимой.

Но потом она начала задавать вопросы о его богатстве и о том, что он может ей подарить. И он, без сомнения, в полной мере удовлетворил ее любопытство, потому что, в конце концов, он был богатым человеком. Но, как видно, этого оказалось недостаточно. И он выставил себя круглым дураком. Потому что впервые в жизни ему показалось, что он нашел женщину, с которой захочет разделить остаток жизни, а она швырнула его предложение ему в лицо, как комок грязи. Возможно, Берти был прав. Он слишком долго проболел и навыдумывал невесть что от одиночества и скуки. Он скучал по друзьям и ревновал к их семейной жизни и привязался к первой попавшейся женщине в надежде, что ему удастся зажить такой же жизнью.

Какого же дурака он свалял! Он полюбил Мэг, чего с ним никогда раньше не случалось. Седж вспомнил, как говорил однажды своему другу Брэдли, что не верит в любовь. Он сказал тогда, что любовь не что иное, как глупые бредни юных девушек, навеянные чтением романов и стихов, и что взрослым, разумным людям не следует ожидать таких страстных отношений, особенно в браке. В то время Седж верил в то, что говорил, несмотря на очевидные свидетельства такой любви между Брэдли и его женой, а потом у Пемертона и его жены. Но для себя он в это не верил. Седж всегда был весьма разумен и рационален в отношении всего, что касалось его жизни, – жилья, финансов, семьи, любовниц.

Где-то на этом пути он потерял разум. Когда очнулся и увидел склонившегося над ним ангела с огненными волосами. Какого же дурака он свалял! Седж поднял голову на звук голосов. К нему шел Альберт в сопровождении Тиммза – своего камердинера, Парджетера и лакея. Камердинеры были нагружены различными свертками, и лакей поспешил к двери, чтобы открыть ее. Все трое вышли на улицу и спустились к ожидавшему экипажу. Седж посмотрел на Альберта, который свирепо глянул на него, вопросительно подняв брови.

Седж поднял свое усталое тело со скамьи, выпрямился и оперся на костыли. Не говоря ни слова, он направился к двери, а потом осторожно спустился по ступенькам на посыпанную гравием дорожку. Он уже двинулся к открытой дверце экипажа, на крыше которого были привязаны всевозможные коробки и саквояжи, когда его остановил женский голос:

– Лорд Седжвик!

Он повернулся и увидел пухлую фигуру миссис Латтимер, которая, переваливаясь, сбегала к нему по ступенькам, на ее круглом лице было написано разочарование.

– Вы покидаете нас? Так скоро? Вы уверены, что вам не повредит переезд? Но, конечно, вы ведь скучаете по своему дому. Как глупо с моей стороны хотеть, чтобы вы остались!

Она протянула ему руку, и Седж, забросив костыли в экипаж, взял ее ладонь в свои. Он поднес руку доброй женщины к губам и постарался выдавить улыбку.

– Я так благодарен вам, мэм, что вы для меня сделали, – сказал он.

Краем глаза он заметил, как на лице Альберта отразилось облегчение. Он, без сомнения, боялся, что Седж продолжит вести себя неприветливо и грубо и поставит его в еще более неловкое положение. Но Седж каким-то образом собрался. Ему действительно хотелось поблагодарить этих славных людей. В конце концов, они спасли ему жизнь.

Он сказал миссис Латтимер все нужные слова, равно как и сэру Терренсу, который подошел следом за ней.

– Я уверен, что Мэг тоже захотела бы с вами попрощаться, но мы не смогли ее найти, – сказала миссис Латтимер, разочарованно наморщив лоб. – Своенравная девчонка! Она, вероятно, уехала кататься на этой своей любимой лошади.

– Не волнуйтесь, – произнес Седж. – Мы с ней… виделись сегодня утром. И прощались.

Брови миссис Латтимер взлетели так высоко, что исчезли под кружевным чепцом, а глаза расширились от изумления.

– Ну, в таком случае, – сказала она, – мы гоже должны попрощаться. Были рады служить вам, милорд, мистер Хэрриот.

Добрые пожелания, слова благодарности и прощения – и вот Седж наконец смог забраться в экипаж. Он устроился на единственном обитом сиденье, подвинувшись, чтобы оставить место для Альберта. Камердинерам предстояло ехать на запятках, на сиденье, укрепленном прямо над задними колесами. Седж отметил, что Парджетер, как обычно, со всей тщательностью позаботился устроить своего хозяина удобно и безопасно, не забыв о нескольких подушках, на которые виконт положил больную ногу. По крайней мере в его жизни остался еще кто-то, на кого он может рассчитывать.

Альберт сел в экипаж, и сэр Терренс закрыл за ним дверцу, еще раз пожелав всего наилучшего и