вдохов и опустил плечи.

— Я не хотел тебе помешать, когда толкнул твою чернильницу и стол, а также разговаривал с Гордом. Это произошло случайно. Однако я понимаю, что мои действия могли тебя рассердить. Я приношу свои извинения. — К концу речи он уже был совершенно спокоен.

Мы все облегченно вздохнули, немного расслабились и как один устремили взоры на Триста, ибо ему теперь полагалось ответить тем же. Буря эмоций пронеслась по его красивому лицу — он явно не мог решить, что ему делать, но так, как он в конце концов решил поступить, было отвратительно. Трист презрительно скривил губы и высокомерно бросил:

— Ничего другого я от тебя и не ожидал, Спинк. Пустое извинение, которому грош цена.

Он собрал свои вещи, и я уже подумал, что пусть некрасиво, но все закончилось, однако в самый последний момент он снова повернулся к столу.

— А вот и расплата.

И грациозно взмахнув наманикюренной рукой, перевернул чернильницу не только на тетрадь, но и на учебник Спинка.

Горд тут же схватил чернильницу со стола и поступил правильно, потому что в следующий момент книги, тетради, перья, карандаши и все остальное разлетелось в разные стороны. Спинк, едва не перевернув стол, в два прыжка оказался возле Триста, и оба повалились на пол перед камином. Они тут же сцепились и начали кататься по истертому ковру, а мы обступили их плотным кольцом, но никто не издавал ни звука. Мы оказались в очень сложном положении. Трист и Спинк нарушили правило, запрещающее драки в казарме. В соответствии с ним один из виновных должен быть исключен, а другой переведен на испытательный срок или тоже исключен. Кроме того, правило требовало, чтобы тот, кто стал свидетелем драки, немедленно сообщил о ней сержанту Рафету. Не доложив о ней, мы становились соучастниками. Каждый из нас сейчас рисковал военной карьерой, и все это понимали.

Я был уверен, что Трист быстро одержит победу. Он имел неоспоримое преимущество за счет роста, веса, да и руки у него были длиннее. Я приготовился стать свидетелем того, как Спинк отлетит к противоположной стене комнаты, и попросил доброго бога сделать так, чтобы не пролилась кровь. Думаю, если бы Тристу удалось подняться на ноги, он бы легко справился со своим противником, но, к моему изумлению, Спинк крепко вжал Триста лицом в пол, а тот дергался и извивался, точно выброшенная из воды рыба, но ничего не мог поделать.

— Дай мне встать! — завопил он. — Встань и сражайся как мужчина!

Спинк ничего не ответил, только пошире раздвинул ноги и усилил захват. Он вцепился в противника, точно терьер, соединив руки в замок вокруг шеи и плеча Триста, который, как ни пытался, не мог его сбросить. Поверженный красавчик изо всех сил колотил ногами по полу, и ему даже удалось перевернуть несколько стульев. Всякий раз, когда он пытался подтянуть колено, чтобы рывком занять вертикальное положение, Спинк весьма болезненно его лягал. Оба раскраснелись, но никто не нанес ни одного удара, если не считать бессмысленных метаний Триста.

Наблюдая за действиями Спинка, я вспомнил, как однажды видел драку между лаской и котом. Несмотря на то что ласка значительно уступала в размерах, она быстро расправилась с котом, я даже вмешаться не успел. А теперь Спинк, не отличавшийся ни ростом, ни могучим сложением, явно одерживал верх над Тристом да еще слегка его придушил, и мы услышали, как тот начал сипеть. И тут Спинк произнес первые слова с тех пор, как прижал Триста к полу.

— Извинись, — тяжело дыша, потребовал он, а когда Трист лишь выругался в ответ, повторил уже громче: — Извинись. Не только за чернила, но и за свои оскорбления. Немедленно, или я буду держать тебя здесь до утра.

— Отпусти его! — пронзительным, как у истеричной женщины, голосом выкрикнул Орон.

Он был возмущен и очень расстроен и бросился вперед, собираясь оттащить Спинка от Триста. И тогда я встал перед ним.

— Оставь их, Орон, — негромко велел я. — Пусть разберутся сейчас, иначе они так и будут воевать до конца года.

Я не сдвинулся с места, давая ему понять, что не пропущу его. На мгновение мне показалось, что он меня ударит, и тогда в нашей учебной комнате разразилось бы настоящее побоище, в котором приняли бы участие все девять человек. Я видел, как вперед шагнул Калеб, чтобы поддержать Орона, а Корт и Нейт встали у меня за спиной. Рори чувствовал себя обманутым и был готов сражаться со всеми подряд. К счастью, Орон отступил, наградив меня сердитым взглядом.

— Да успокойся ты, Орон, — насмешливо взглянув на меня, заявил Калеб. — Трист сейчас с ним разберется, вот увидишь.

Трист, услышав его, снова принялся вырываться, тогда Спинк сжал зубы, немного наклонился вперед, но не ослабил своей бульдожьей хватки. Я видел, что он чуть сильнее сдавил горло Триста, тот еще больше покраснел и выдохнул грязное ругательство. Лицо Спинка не дрогнуло, он лишь крепче стиснул пальцы.

— Сдаюсь, сдаюсь, — прохрипел Трист.

Спинк самую малость расслабил обе руки, но отпускать Триста не стал. Позволив противнику сделать вдох, он вновь повторил:

— Извинись.

Трист замер на мгновение, грудь у него тяжело вздымалась. Я решил, что он собирается обмануть Спинка и сейчас опять возобновит сражение, но он напряженным голосом сердито буркнул:

— Ладно.

— Я слушаю, — спокойно сказал Спинк.

— Я только что извинился! — прорычал Трист в пол в ярости оттого, что Спинк продолжает его удерживать.

Думаю, именно унижение разозлило его больше всего остального.

— Скажи так, чтобы я это понял, — упрямо потребовал Спинк.

Трист пару раз глубоко вздохнул, его руки непроизвольно сжались в кулаки. Когда он заговорил, в его словах не было ни капли искренности:

— Извини за то, что оскорбил тебя. Отпусти меня.

— Извинись и перед Гордом, — приказал Спинк.

— А где Горд? — неожиданно спросил Рори.

Меня так захватило противостояние, которому мы стали свидетелями, что я забыл обо всем на свете.

— Его нет! — воскликнул Орон и тут же добавил: — Он побежал докладывать про драку! Ублюдочный предатель!

В тишине, наступившей после прозвучавшего обвинения, мы услышали топот сапог на лестнице. Похоже было, что к нам спешил не один человек. Спинк молча выпустил Триста, и оба быстро заняли свои места за столом. Мы последовали их примеру и сделали вид, будто занимаемся уроками. Разбросанные тетради и книги снова были в полном порядке, и если не считать покрасневшего лица Триста и растрепанной прически, а также легкой припухлости на левой скуле Спинка, все выглядело как обычно. Последний с несчастным видом промокал пролитые чернила со стола и учебника, когда в комнату вошли капрал Дент и наш веснушчатый надзиратель.

— Что здесь происходит? — с порога злым голосом спросил Дент.

Мы с самым невинным видом подняли головы и удивленно уставились на него.

— Капрал? — делая вид, что ничего не понимает, уточнил Трист.

Дент недовольно посмотрел на нашего надзирателя, затем окинул нас мрачным взглядом.

— Здесь что-то произошло! — заявил он.

— Моя вина, капрал, — честно ответил Спинк. — Я тут немного напачкал.