мельчайших деталей. Сидевшие рядом мои товарищи были заняты тем же самым, и только Горд смотрел перед собой. Когда он заметил, что я искоса поглядываю на него, он негромко сказал:

— Надеюсь, Спинк скоро вернется.

Я кивнул. В прошлый раз Спинк справился с тестами, но запас у него был совсем небольшой. Я обратил безмолвную молитву к доброму богу, чтобы он вознаградил усилия Спинка, а потом быстро попросил и о себе. Затем я склонился над учебником, стараясь сосредоточиться на задаче.

Как только на лестнице послышались шаги, я сразу поднял голову. Вошел Трист. Его лицо раскраснелось от холода, а сомкнутые губы побелели от ярости. Он бешеными глазами оглядел всех нас — казалось, принесенная новость его душит.

— Ну? Что удалось узнать? Он что-нибудь рассказал? — начал теребить его Орон.

— Это нечестно. Несправедливо, и на это нет никаких причин! — сквозь стиснутые зубы прошипел Трист.

Он подошел к камину и повернулся к нам спиной, чтобы согреть руки у огня.

— Так в чем же дело? — взмолился Рори.

— Это не просто индивидуальный отбор! — Трист буквально выплевывал слова. — Все будет построено на средних результатах каждого дозора. Тот дозор, который наберет наименьшее количество баллов, будет отчислен. Один человек с плохими оценками может стать виновником того, что весь дозор вышвырнут из Академии.

— Но почему? — вырвалось у нескольких из нас. Трист сорвал перчатки и швырнул их на стол.

— Потому что Академия тратит слишком много денег на содержание лошадей и нужно каким-то образом уменьшить расходы. Похоже, полковник хочет избавиться от части нашего курса. Так я думаю. Колдер произнес напыщенную речь о том, что каждый дозор должен помогать отдельным кадетам добиться максимальных результатов, и если у нас до сих пор остались слабые звенья, мы никогда не станем настоящими солдатами. Рори нахмурил брови.

— Нечто похожее полковник Стит говорил в начале года. Но тогда я подумал, что он не собирается таким образом отчислять целые дозоры.

Орон с ужасом посмотрел на нас.

— Получается, что, как бы я ни старался, любой из вас может меня подвести. И меня выгонят из Королевской Академии, хотя я ни в чем не провинился.

— Спинк. — Калеб произнес его имя, как проклятие. — Спинк может нас всех подставить. Кстати, где он? Почему не занимается? Неужели ему все равно?

— Его вызвали в кабинет полковника. Ты забыл? — с тоской проговорил я.

Только теперь до меня дошло, что лишь Горд обратил внимание на слова полковника во время его приветственной речи. Он пытался помочь Спинку с математикой. А потом меня охватило отчаяние — я подумал о только что произнесенной речи Горда: если кто-то действительно хочет ослабить позиции новых аристократов в Совете лордов, он найдет способ посеять зерна вражды и ненависти. Если из-за провала Спинка нас всех отправят домой, какими глазами наши отцы будут смотреть друг на друга? Кого они будут винить?

— Ему лучше вернуться побыстрее! Я не хочу, чтобы моя карьера завершилась из-за того, что он не знает, сколько будет шестью восемь. Тебе следует заниматься с ним получше, Горд, или нам всем придет конец! — возбужденно произнес Рори.

— Мы на тебя рассчитываем. Ты должен сделать так, чтобы он написал тест, — добавил Трист тоном, который мне не понравился.

Горд поднял голову и твердо посмотрел на Триста.

— Я сделаю все, что в моих силах. И мы будем заниматься столько, сколько сможем.

Он вновь уткнулся в книгу. Вскоре обстановка в комнате немного разрядилась, все погрузились в учебу, тишину нарушал лишь шелест страниц. Трист сходил к себе в спальню и вернулся с учебниками. Мы потеснились, чтобы дать ему место за столом. Он попросил у Орона учебник грамматики, чтобы проверить неправильный варнийский глагол. Не отрываясь от собственной работы, Трист негромко обратился к Горду:

— На уроках математики ты всегда сидишь рядом со Спинком. А он левша.

Все находившиеся в комнате подняли головы. Я возмущенно повернулся к Тристу.

— Ты предлагаешь смошенничать? Считаешь, что Горду следует дать Спинку списать?

Трист не поднял головы.

— Горд каждый вечер проверяет работу Спинка, а потом Спинк сдает ее преподавателю. Я не вижу никакой разницы.

На мгновение Горд задохнулся от ярости, но потом достаточно сдержанно ответил:

— Ни я, ни Спинк никогда не совершим столь низкий поступок. Да, я говорю, где у него ошибки, но он сам их исправляет.

Трист продолжал говорить совершенно спокойно:

— Значит, если Спинк будет знать правильные ответы и если у него остается время, он сможет исправить те задания, где он сделал ошибки. Это не обман. Проверка. Подтверждение результатов вычислений.

— Я не стану этого делать. Это не помощь, а надувательство, и я не желаю нарушать кодекс чести Академии. — Горд уже с трудом себя сдерживал.

— В кодексе чести Академии также сказано, что каждый кадет должен помогать своим товарищам в достижении успеха. А твое ничем не оправданное чистоплюйство может привести к тому, что все здесь присутствующие будут навсегда отчислены из Академии. Это и есть самое настоящее нарушение кодекса чести.

— Ты все извращаешь, — пробормотал Горд, но в его голосе уже не слышалось прежней уверенности.

— Нет. Они устраивают этот тест, чтобы проверить, научились ли мы подставлять плечо своим товарищам в трудный момент. Раз Колдер знает об условиях испытания, можно с уверенностью предположить, что о них известно и всем остальным. Вероятно, полковник специально пустил этот слух, чтобы посмотреть, насколько успешно мы сможем помочь друг другу. Трист умудрился сделать свои доводы правдоподобными. Я оглядел остальных и прочитал в их глазах, что нашему красавчику удалось убедить почти всех. Только Нейтред разделял мои сомнения, да Рори сидел, наморщив лоб, но все прочие согласно кивали. Я посмотрел на Горда. Он не поднимал взгляда, а после короткой паузы встал и начал молча собирать свои книги.

— Мы рассчитываем на тебя, Горд. На кон поставлены наши карьеры! — крикнул ему вслед Орон.

Никогда прежде я не слышал, чтобы Орон так дружелюбно обращался к толстяку. Горд ничего не ответил.

Я еще долго продолжал сидеть за длинным столом, после того как закончил все уроки. Мне очень хотелось дождаться возвращения моего друга. Наконец я сдался. Все уже давно разошлись по своим спальням, и я, оставив для Спинка гореть одну свечу, тоже направился поближе к постели. Мне хотелось побыстрее заснуть, но тревога прогнала сон. Насколько серьезные неприятности у Спинка? Неужели он сделал что-то такое, о чем мне неизвестно? Или полковник вызвал его к себе, чтобы сообщить дурные вести из дома? Умер кто-то из его близких? Мне казалось, что я никогда не засну, однако