отвезут в патологоанатомическое отделение на растерзание судебным медикам. Игорь-балагур, Игорь- спорщик, Игорь-жизнелюб... Железная махина, внутри которой по двум стеклянным цилиндрам двигались поршни, заменявшие Игорю легкие, бездействовала.

– Для отключения искусственной вентиляции легких нужно быть специалистом? – уточнил Турецкий у Сорокина, проследовавшего за ним.

– Ничуть, – развел руками Сорокин. – С первого взгляда видно, что этот прибор относится к системам жизнеобеспечения, без него больной умрет. Выдернуть шнур из розетки – на это хватит ума даже у какого- нибудь уголовника.

Турецкий, значительную часть жизни расследовавший запутанные и хитроумные дела, затеянные уголовниками, придерживался лучшего мнения об их умственных способностях, чем профессор, но спорить с Сорокиным не стал.

– А почему вы уверены, Леонид Никифорович, что речь идет об уголовнике?

– А о ком же еще? – поразился до глубины своей завотделенческой души профессор Сорокин. – Уж не думаете ли вы, что мы здесь убиваем пациентов?

– Кто-нибудь из медперсонала легко смог бы...

– Поверьте мне, это исключено. Где угодно, только не в нашем институте! – раскипятился Леонид Никифорович, тряся брыластыми щеками, точно изготовившийся к нападению бульдог. – Здесь трудятся лучшие специалисты, преданные своему делу. Жизнь человеческая для них святыня, они ежедневно спасают людей. Если же вы приняли близко к сердцу то, как я накинулся на Аллу... поймите, это лишь потому, что я желаю ей добра и не хочу, чтобы она считала, что спать на дежурстве – это в порядке вещей. Но весь ее проступок только в этом и заключается! Она не могла бы убить вашего... коллегу. Ни она, ни кто-либо другой. Я представить себе не в состоянии: кто из моих сотрудников мог бы так варварски поступить? И ответа не нахожу. В нашей среде таких злодеев нет и быть не может!

Этот гимн людям, связанным клятвой Гиппократа, не уменьшил скептицизма Турецкого. Однако спорить с Сорокиным он и на сей раз не стал: во-первых, не хватало данных, а во-вторых, Ромов уже давно подавал ему какие-то загадочные и многообещающие знаки обеими руками. Сначала как будто улетал по воздуху, как птица, потом словно бил кого-то по голове...

– Ну ладно, Миша, признавайтесь, что там у вас? – сдался на его жестикуляцию Турецкий.

– Новые фактики, Александр Борисович, – подмигнул Ромов. Судя по этой невинной фамильярности в обращении со старпомом генпрокурора, «фактики» были существенные. – Надо срочно обсудить. Желательно в спокойном месте.

– Самое спокойное место – по-видимому, моя машина. «Жучков» там не водится: час назад последнего прибил... шутка. Но в остальном все верно. Пойдемте.

Надо оговориться, что упрек старшего помощника генпрокурора в недостаточно старательном отношении к делу колол Мишу Ромова и Руслана Олеговича Малютина, как засевшая в горле рыбья кость. Они-то до сей поры себя считали крайне добросовестными людьми! Ну, может быть, звезд с неба не хватают, однако служебные обязанности исполняют честно. Надо, чтобы и высокое начальство в этом убедилось! Ромов так особенно после того достопамятного разговора с Турецким буквально носом землю рыл, стремясь к скорейшему раскрытию лейкинского дела. И отрыл кое-что примечательное...

Так что когда они – Ромов, Малютин и сам Александр Борисович – на самом деле собрались в машине Турецкого, Ромов немедленно, захлебываясь от эмоций, изложил то, что стало ему известно на основании хроники происшествий.

Оказывается, незадолго до... теперь уже, можно сказать, до покушения на убийство Лейкина, подобное нападение было зафиксировано и в городе Домодедово. Там неизвестные изувечили исполнительного директора «Подмосковье-агро» Сергея Грибова. Этот богатый человек был не только крупным коммерсантом. У него имелось хобби в виде издательства средней руки под названием «Эффект». Это издательство выпускало детективные романы, понравившиеся самому хозяину, а также ежемесячный альманах «Российский детектив», в котором наряду с художественными романами печатались документальные повести, рассказывающие о реальных преступлениях, совершенных в России и в странах СНГ...

– Это все лирика, Миша, – окоротил ромовскую поэму Турецкий. – В чем вы видите связь с делом Игоря Лейкина?

– Ну как же! Тот же самый почерк! Сергея Грибова тоже ударили по голове тяжелым предметом.

– Жив?

– Остался жив, но впал в коматозное состояние. Находится на излечении в областной клинике МОНИКИ.

– В качестве окружного прокурора, – веско высказался Малютин, – я, как и мой следователь, уверен в том, что нападение на исполнительного директора фирмы «Подмосковье-агро» Сергея Грибова и покушение на адвоката Игоря Лейкина – звенья одной цепи. Во всяком случае, почерк преступников одинаковый. Не исключено, что и на первого, и на второго напали одни и те же преступники.

– Значит, как второго, так и первого способны добить в больнице, – только и вымолвил Турецкий.

Через минуту он уже звонил Вячеславу Ивановичу Грязнову, заместителю директора Департамента уголовного розыска МВД, и просил его немедленно включиться в дело.

– Вот что, Слава, – втолковывал он ему по мобильному, – надо срочно организовать охрану Сергея Грибова в областной больнице. Круглосуточную. Глаз с него не сводить!

– Да в чем дело-то, что случилось? – пытался установить Слава, готовый уже поддаться напору друга, потому что знал: Сашка Турецкий понапрасну не станет устраивать, уголовно формулируя, шухер на бану.

– Что случилось, Слава, это долгий и не телефонный разговор. Потом, уже при встрече, введу тебя в курс происходящих событий, за мной не заржавеет, не бойся! Пока тебе достаточно того, что в МОНИКИ лежит человек, которого могут убрать как опасного свидетеля.

На сегодня у Александра Турецкого была запланирована еще поездка в Московскую областную прокуратуру, расположенную неподалеку от Пушкинской площади. Какие бы печальные события ни происходили на белом свете, старший помощник генпрокурора не забывал о своих прямых обязанностях. Кроме того, если исполнительный директор «Подмосковья-агро» пострадал таким же образом, как и светлой памяти Игорь Лейкин, значит, убийство Лейкина, возможно, также тесно связано со сварой вокруг подмосковных земель. Да, конечно же «Подмосковье-агро» против «Русского земельного фонда»! И следовательно, своим визитом в Мособлпрокуратуру Александр Борисович надеялся убить двух зайцев.

Прокурора области Василия Сергеева Турецкий знал по нескольким совместно проведенным делам. В том грустном состоянии, в котором он пребывал из-за смерти Лейкина, Александра Борисовича несколько утешило то, что Сергеев остался все тем же подвижным и доброжелательным румяным колобком, разговаривать с которым было одно удовольствие. Василий Степанович дружески отнесся к старшему помощнику генпрокурора и о сути визита не забыл.

– Помню, помню, Александр Борисыч, зачем вы к нам ходите! Докладываю, что подмосковная прокуратура усиливает надзор за соблюдением закона в сфере земельных отношений. Уже вынесены приговоры по ряду уголовных дел, связанных с незаконной перепродажей земельных участков, принадлежащих пайщикам бывших колхозов и совхозов.

Далее Василий Степанович, очевидно не надеясь на свою память, раскрыл заранее приготовленную красную папку и вслух зачитал:

– В настоящее время прокуратурами Волоколамского, Рузского, Луховицкого, Подольского районов расследуется двенадцать уголовных дел, связанных с различными махинациями в сфере земельных отношений.

Турецкий одобрительно кивнул.

– Проводится девять доследственных проверок, также связанных с мошенническими делами в отношении земли, – уточнил облпрокурор Сергеев.

– Замечательно, Василий Степанович, – сказал Турецкий. – Сводку вашу, если позволите, я заберу. А теперь хотелось бы перевести разговор в более конкретное русло. Как вы сами видите, вокруг подмосковных