– Если они дрались в тамбуре, то не исключено, что эти предметы выпали из чьего-то кармана. А оставшийся в живых просто выкинул их, пнув ногой... Не так?

– Абсолютно с вами согласен, – серьезно сказал Турецкий. – Зажигалка тяжелее пачки сигарет. А ключи – и того больше. Вот они и улетели так далеко от поезда. О чем говорит? Ключи оставшемуся в живых не были нужны, значит, они принадлежали молодому человеку в спортивном костюме. И еще: один из тех, что дрались уже в последнем тамбуре, тоже не курил. А у кого из этих двоих обнаружены сигареты? Мы его уже знаем: это некто Коржев, шестьдесят первого года рождения, из Краснодара. Второй же был похож на уголовника, судя по его наколкам. Вот он, по всей вероятности, и убил нашего молодца, так ведь?

Оперативник, видно было по его взгляду, изумился той легкости, с которой москвич практически, что называется, с ходу выстроил картину происшедшего. На совещании в прокуратуре так подробно обстоятельства дела не обсуждались, шла в основном речь о результатах экспертиз – баллистической, судебно-медицинской, голосовой – и прочих конкретных делах и уликах. И то, о чем говорил теперь Турецкий, было для молодого оперативника по-своему откровением. Поэтому, когда его глаза блеснули догадкой, Турецкий это сразу усек.

– Но тогда получается, что именно уголовник... – начал опер.

– Молодец! – искренно похвалил Александр Борисович. – Именно так. Вы хотите сказать, что «чистильщики», то есть охотники за Куратором, Коржев и этот молодой, пока неизвестный нам, попытались сбежать после убийства того Куратора. Но это им не удалось, как видите, их догнал еще один «чистильщик», следующего уровня, которому было приказано убрать обоих свидетелей, или исполнителей, убийства Куратора. А им был наверняка один из тех, кого мы с вами вчера ночью нашли на берегу моря. Вы ведь это имели в виду?

– Да... – неуверенно пробормотал оперативник. Он улыбнулся и спросил: – Но тогда получается, что второй «утопленник», у которого была свернута шея, да?.. – И он посмотрел вопросительно, словно ожидая поддержки от московского следователя.

– Совершенно верно, – кивнул Турецкий. – Этот ваш «утопленник» пал жертвой Куратора. Пистолеты ведь найдены, стволы и пули идентифицированы. Осталось выяснить не так уж и много: фамилии еще неизвестных нам фигурантов. И попытаться через них, через их возможные связи, выйти и на исполнителя, а также и на главного «заказчика». Вы очень правильно мыслите.

Молодой оперативник «расцвел», а Липняковский снисходительно усмехнулся. Завоевывать авторитет таким примитивным способом, по его мнению, Александру Борисовичу совсем не стоило. Но он не мог и не отметить, что Турецкий действительно «одним росчерком пера» разложил все по полочкам.

В самом деле, осталось выяснить «немного»: кем были Коржев, Курченков и этот молодой – Ивакин, чей паспорт был найден в бумажнике, извлеченном вместе с солидной суммой валюты из кармана «уголовника», валявшегося там, впереди, километрах, пожалуй, в трех с половиной, до которых еще шагать и шагать из-за каприза Александра Борисовича. Ну и еще самая малость – осталось узнать фамилии «уголовника» и второго «утопленника»...

– Если вы не обратили внимания, лейтенант, адрес того, чьи ключи вы только что нашли, мы уже знаем. Известно также и по характеру ранений Коржева и Ивакина, что оба были убиты острым и длинным, колющим предметом, иначе говоря, финкой, которую сжимал в руке «уголовник». Следовательно, что? – Турецкий с улыбкой уставился на парня и не стал дожидаться ответа. – Следовательно, уже сегодня мы имеем все основания учинить обыск в жилище Ивакина. И, соответственно, Коржева с Курченковым. Если, конечно, фамилии их подлинные и документы их – не классно сделанная фальшивка. Вы не интересовались еще, Витольд Кузьмич?

Липняковский вздрогнул, вопрос застал его несколько врасплох.

– Еще не докладывали, – смутился он. – Но я сейчас проверю, – и он с готовностью схватился за свой «мобильник».

А Турецкий, чтобы не мешать следователю «выяснять», взял оперативника под локоть и отвел немного в сторону. Вообще-то он специально говорил, обращаясь в первую очередь к оперу, потому что не хотел ставить в неловкое положение Липняковского, которому, как он полагал, и сказать-то в ответ было нечего – долго раскачиваются ребятки. А так получалось, что старший по званию разговаривает с младшим и объясняет ему азы сыскного дела.

– Итак, к чему мы с вами пришли? Прежде всего мы узнаем об образе жизни всех троих, что, впрочем, уже можно предположить с изрядной долей уверенности, верно?

– Да, конечно, – кивнул опер.

– Я тоже думаю, что они, как поется в известном мультике, «романтики с большой дороги». Давайте подумаем и о валюте, найденной в карманах покойников. У Коржева был свой бумажник – с документами и валютой, это его деньги. В сумке, что валялась рядом с ним, тоже была валюта, но вместе с дисками. Будем считать, что ее Коржев забрал у Куратора, больше ведь некому было хранить диски с компроматом на Переверзина, верно? – И сам ответил за опера: – Верно. У молодого, у Ивакина, никаких документов и денег, как и оружия, не обнаружили. Зато все это извлекли из карманов «уголовника». Он, значит, и забрал их у Ивакина. Таким образом, благодаря найденным уликам, мы с вами без особого труда восстановили последовательность действий. Логично?

– Абсолютно, – подтвердил опер.

– Вот этими делами, то есть обысками по указанным в документах адресам, ваши коллеги сегодня и займутся. И вас я попрошу отнестись к этому делу тоже максимально ответственно. И тогда уже на завтра мы с вами будем иметь максимально полную на данный момент картину. Кстати, Витольд Кузьмич, – обернулся Турецкий к Липняковскому, который с мрачным видом прятал трубку в карман своего широченного пиджака. – Я с вами не поеду, у меня есть еще некоторые срочные дела личного порядка. Это по поводу экспертизы одного «заблудившегося в жизни» товарища. А по поводу нашего «уголовника», у которого, судя по наколкам, была не одна ходка, я думаю, надо послать запрос в Главное управление исполнения наказаний с приложением нескольких фотографий, для облегчения опознания по их картотеке.

– Это уже сделано, – с облегчением кивнул следователь. – Отправлено в наше краевое управление.

– Если появятся трудности, не ждите, а немедленно отправьте факсом копии в Москву, Владимиру Михайловичу Яковлеву. Он – начальник МУРа, генерал-лейтенант милиции. У них там, я знаю, отличный информационный центр. Сошлитесь на меня и обязательно – на особую срочность. А я постараюсь предварить телефонным звонком. И если наш фигурант там хотя бы краешком «проходил», мы уже завтра будем иметь на него исчерпывающие данные.

– Это было бы здорово, – обрадовался Липняковский, судя по всему, он не очень-то верил расторопности краевого УИНа.

Нет, зря опер «грешил» поначалу на упрямство Турецкого. Тот, закончив краткую «лекцию», спросил у него:

– Я надеюсь, вы не услали водителя прямиком на следующую точку?

И опер слегка покраснел.

– Я велел ему ехать медленно, поглядывать на нас время от времени. Так что, думаю, он далеко не отъехал. А что, мы больше не будем ничего искать?

– А что вы еще хотите найти? – спросил в свою очередь Турецкий.

– Ну... не знаю...

– Вот и я не знаю, – усмехнулся Александр Борисович. – Зато предполагаю другое. Выбросив труп и эти предметы, что мы обнаружили, убийца отправился в следующий вагон, последний. Что называется, за собственной смертью. И теперь, если мы что-нибудь обнаружим, то только возле места падения следующего трупа. Посмотрите водителя, а то мы совсем замучили нашего бедного Витольда Кузьмича.

– Я не... – запротестовал было Липняковский.

– Не надо напрягаться, легче подъехать, – заметил Турецкий спокойно. – А вы согласны с моими предположениями?

– Абсолютно, – признался Липняковский и даже почувствовал некоторое облегчение...

Они подъехали к тому месту, где был найден труп «уголовника» и откуда был уже виден поселок Нижнебаканский, отметили и здесь темные пятна засохшей крови на россыпи камней, которыми бутили пространство между шпалами, но ничего не обнаружили, после чего вернулись в город.