— Лимонову можно ещё одну, а Синявскому хватит, — заявила Марья Васильевна.

— Вот, — вздохнул Синявский, — в родном доме цензурируют.

— Тебе ещё работать, — оправдалась Розанова.

С «Дневником неудачника» не получилось. Они тянули с публикацией, издательство было маломощным, на очереди стояли и книжка «Синтаксиса», и сам Синявский, и другие авторы. Во время поездки в Соединенные Штаты в 1981 году я отдал «Дневник неудачника» Саше Сумеркину в «Руссику», навестил издателя «Руссики», румынского еврея Дэйвида Даскала, и «Дневник» вышел в несуществующем в природе издательстве «Индекс Пресс». То есть в «Руссике» из-под полы в 1982 году. Позднее Розанова признавалась, что жалеет, что не смогла выпустить в «Синтаксисе» две мои книги — «Дневник неудачника» и «У нас была великая эпоха». Действительно, это, пожалуй, мои лучшие книги. Мои шедевры, так сказать. В 1982 году я закончил «Автопортрет бандита в отрочестве» и позвонил в Фоптене-о-Роз. Книжку они взяли, понравилась, обложку заказали художнику Толстому. Толстый повел меня на набережную Сены, где сфотографировал лежащим якобы в луже крови. Шею мою пронзает кинжал или кортик, а на нём, как на гвозде, — выцветшая фотография. Имелось в виду, что я поражен прошлым. Со скрипом, частыми корректурами, медленно, книга делалась потихоньку. Я участвовал в работе. Раскладывал отпечатанные брошюрки книги, собирал из брошюрок книжки одну за одной для отправки в переплётную. Мишка, тот, что предстал передо мной впервые с испачканными по локоть руками, печатал брошюрки на типографской машине. В перерыв мы все усаживались на кухне, порою мест не хватало. Ели обычно одно блюдо, его уже с утра готовила Марья Васильевна, плюс салат и вино. Спускался со второго этажа Андрей Донатыч, обыкновенно в клетчатой толстой рубахе, после обеда он каждый раз объявлял, чтобы мы не ставили грязные тарелки одна в другую. Дело в том, что его обязанностью было вымыть посуду после обеда. В спиртном Марья Васильевна явно его ограничивала. Скорее профилактически, ибо пьяным я его никогда не видел. Однажды видел пьяненьким. Это когда я как-то приехал к ним с Натальей и мы засиделись до позднего вечера. Поужинали с ними. И я попросил Наташу спеть. Обычно она отказывалась петь без аккомпанемента, но тут, очевидно, нужное настроение было, запела. Она ещё не была тогда запойной Наташкой, с которой надо было бороться и трудно было сладить, но, выпив, становилась страстной и эмоциональной. Накинув русский платок на плечи, спиною к окну, она спела мою любимую:

предлагает этакий парусный лодочник-спасатель девушке, идущей по берегу, очевидно, курортного городка.

отвечает девица. И садится и правит в открытое море. Лодочник понимает это, когда уже поздно. На лодку наваливается буря.

И тут Наташка видоизменилась. Гордая, страстная, презрительная, низким горловым голосом она объяснила лодочнику, в чем дело:

И добавляет:

Песня заканчивается тем, что

Когда Наташка закончила песню, они молчали. У Андрея Донатовича, как у ребенка, горели азартно глаза. Именно горели, потому что он сидел на другом конце стола, лицом к Наталье, было уже темно, горел свет и, отражаясь от окна за спиной Натальи, подсвечивал глаза Синявскому.

— Вон какая жена у вас, Эдуард, гордитесь, — сказал Синявский.

— Да я и горжусь, — вздохнул я.

— Опасная вы женщина, Наташа, — сказала Марья Васильевна. — Крайне опасная. Берегите Лимонова.

Наташа попросила вина. Если Мария Васильевна Розанова была женщиной, призванной беречь Синявского, то Наталья Георгиевна Медведева была женщиной, обреченной разрушать и себя, и своих партнеров но жизни. И Лимонова.

В тот вечер я и увидел Синявского пьяненьким. Он был много добрее, физиономия разламывалась надвое, и речь удлинялась, как при переводе с иностранного языка.

«Автопортрет бандита» вышел в мир в 1983 году. Розанова уговорила меня сменить название. Вместе мы придумали «Подросток Савенко», намеренно приблизившись к Достоевскому.

В 1985-м я, на время выскользнув из объятий Медведевой, написал продолжение «Подростка». Книга называлась «Молодой негодяй». Представленная Марье Васильевне, она понравилась ей и была напечатана в 1986 году. По выходе книги я страшным образом напился с Мишкой-типографом и потерял мои десять экземпляров книги в каком-то баре. Ещё я дико подрался, избил ногами крупного наркомана у Центра