наметилось некоторое оживление. Самое умное в такой ситуации было уносить ноги. Я предоставил милиции заниматься своим делом, а сам, что было сил, бросился в противоположную сторону. Быстро перемахнув через кладбищенский забор, я просто чудом ускользнул незамеченным. Моя машина стояла в лесопосадке. По размытой грунтовой дороге мне пришлось дать хороший крюк, чтобы не столкнуться нос к носу с милицией. Я успел вырваться в город еще до того, как они приказали оцепить все дороги. Меня бил озноб. Голова отказывалась думать, слишком много впечатлений за сегодняшние сутки только усилили и без того накопившуюся усталость. Чтобы прийти в себя, надо было срочно отдохнуть. Припарковав машину в каком- то дворе, я забылся тревожным сном...»

Когда ехали из юрконсультации, Голованов рассказал Денису про задержание двух подозреваемых в убийстве Глаголева. Это были молодые люди двадцати восьми и тридцати трех лет соответственно. Взяли их по приметам, указанным водителем убитого – Андреем Мазуриным. Приметы были такие: высокий, худощавый, коротко стриженный молодой человек, при ходьбе ставящий ноги очень широко. Был одет в куртку защитного цвета, джинсы и ботинки «Гриндерс».

Обоих допросили с пристрастием. Но толку никакого не было. Один сам жил в соседнем доме, у второго в одном подъезде с Глаголевым жила подружка. У обоих к утру нашлось алиби. Мазурин отличить их на опознании среди шести других молодых людей, одетых подобных образом, не смог. Следователь Васильев с грустью констатировал, что их можно отпустить. Голованов непосредственно при опознании не присутствовал, но парней видел.

– И какое впечатление? – поинтересовался Денис.

– Да никакое.

– Ты хотя бы их данные на всякий случай зафиксировал?

– А как же.

Денис почесал подбородок:

– Сева, нужно будет пообщаться с этим Мазуриным тоже...

Голованов кивнул.

– Да! – вспомнил Денис. – Так объясни же наконец, почему «Прогрессивная Россия» популярна в военной среде? Это довольно странно, чтобы либералы пользовались уважением в армии. И при чем тут Юкшин?

– Ты его книги когда-нибудь читал? – вопросом на вопрос ответил Голованов, на что Денис тактично возразил:

– Сева, это невежливо.

– Но в них-то все дело. Юкшин ведь детективы пишет. Вернее, писал. Такие, очень заковыристые. На афганскую и чеченскую тему. Эти его книжки расходятся как горячие пирожки.

– Ах вот оно что...

Голованов и сам прошел Афганскую «кампанию», как он несколько насмешливо называл свою службу в восьмидесятые. Причем не только он. В Афганистане побывали и Щербак, и Демидыч с Филей. Так что в «Глории» к теме выполнения «интернационального долга» относились серьезно.

– Так ты, Сева, значит, пару вещичек этого Юкшина читал?

– Что значит пару? – обиделся Голованов. – Да я все читал!

– Фанат, что ли?

– Называй как хочешь, но ни одной книжки пока не пропустил, всего шесть штук пока было. Оч-чень душевно! И с большим знанием дела и места.

– Это в том смысле, – уточнил Денис, выезжая на Кузнецкий Мост, – что он сам бывший «афганец»?

– Этого я не знаю. Но вполне может быть. Или у него были толковые консультанты. Выдумать такие подробности и нюансы, которыми он оперирует, просто невозможно.

– Кажется, любопытная фигура этот Юкшин...

В центре сыщики разделились. Денис заехал на Лубянку и сдал кассету с записью голоса женщины, звонившей Златкину, в фонографическую лабораторию ФСБ. Там имелась уникальная коллекция голосов всевозможных убийц, террористов и прочей нечисти. А начальник антитеррористического отдела ФСБ Спицын, несмотря на значительную разницу в возрасте, был с некоторых пор хороший приятель Грязнова- младшего,[2] и в такой малости, как фонографическая экспертиза, он не отказал.

После этого Денис созвонился с Турецким и попросил об аудиенции. Александр Борисович в последнее время достиг заоблачных высот, из «простого» старшего следователя Управления по расследованию особо важных дел он стал личным помощником генерального прокурора. Но для старых друзей был все еще доступен, просто нужно было знать, по какому из трех мобильных телефонов ему звонить. И в какое время.

В половине третьего аудиенция была обещана. Проще говоря, старые приятели сговорились пообедать в любимом ресторане «Пушкинъ» (именно с такой вот буквой на конце). Кормили там русской кухней, но очень изощренно. «Пушкинъ» располагался на Тверском бульваре, и это всем было удобно и недалеко. На первом этаже в «Пушкине» имелось кафе, на втором и на антресолях – ресторан. Причем в ресторан можно было подняться не только на своих двоих. Работал лифт с кружевным литьем.

Денис посмотрел на часы и решил в свободное время что-нибудь предпринять. Ну скажем, позвонить Алле Снегур.

Алла Снегур была оперативником что надо. Как и у всех остальных работников «Глории» (кроме самого Дениса и компьютерщика Макса), у нее имелся приличный опыт работы в МУРе, но этот же опыт таил в себе и негативный элемент. У Аллы был нескончаемый роман с одним высокопоставленным муровским работником (естественно, женатым), и именно сейчас он вошел в решающую фазу. Ждать от нее можно было чего угодно. Двадцатидевятилетняя брюнетка с серыми глазами, она была женщиной обворожительной, но аритмичной.

– Ты свободна?

– Конечно, Денис, и жду распоряжений.

– Отлично! Аллочка, нужно отработать все связи утонувшего писателя Юкшина, и желательно побыстрей. Сделаешь?

– Конечно, шеф, к вечеру жди результат.

Денис положил трубку, сцепил руки за головой и блаженно потянулся. Хорошо иметь таких бесценных сотрудников.

Через четверть часа Алла перезвонила:

– Денис, ты знаешь, я... мне очень неловко... оказывается, сегодняшний день выпадает. Но завтра я за него возьмусь, обещаю.

Ох уж мне эти личные обстоятельства, подумал Денис, но вслух, разумеется, ничего такого не сказал.

– Ладно, созвонимся, только завтра будет уже другое задание.

– Как скажешь, – кротко согласилась Алла.

Денис глянул на часы: около двух.

...Пока Денис обедал, Голованов должен был отыскать оставшихся сопредседателей «Прогрессивной России» – Улова и Похлебкина. Причем сделать это желательно было до следователя, занимавшегося этим делом. А то, что Васильев Улова с Похлебкиным до сих пор не допрашивал, Голованов знал наверняка. Впрочем, поставив своему сотруднику такую задачу, в благополучное ее разрешение Денис сам не особенно-то и верил. Ну ладно, что уж теперь, как получится, так получится. Голованов, в свою очередь, перепоручил Улова заботам Щербака, а себе взял Похлебкина...

Турецкий с аппетитом кушал (этого у него было не отнять при любых обстоятельствах), а Денис только пил минеральную воду. Что не мешало Турецкому говорить, а Денису – внимательно слушать.

Турецкий рассказал, что не знаком лично с олигархом Клеонским и что всячески старался уклониться от участия в следствии по возбужденному против него делу. Впрочем, таких дел было не одно, а на памяти Александра Борисовича как минимум три: по обвинению в неуплате налогов – раз, по обвинению в неуплате налогов – два (более свежее) и по обвинению в махинациях в какой-то авиакомпании, крупным акционером