напустили и кончили пулей. Либо от нас – при попытке, так сказать, сопротивления, либо от своих, что вероятнее. Стоило семью-то заводить? Не знаю. Ведь по-человечески и пожить не успеешь... Да, между прочим, дружка своего ты больше не увидишь, разве что уже на суде, когда обоих в клетку посадят. Но он- то станет, скорее всего, тебя валить, хоть ты и помоложе на год... Получается так, – без перехода, задумчиво сказал Сева, – что того следователя тоже Митяй вам заказал... Да? – он посмотрел на Мутенкова, и тот неожиданно кивнул, – видимо, уже по инерции, неосознанно. – А Митяй авторитет? Ну вот и концы связались, Витек, дурная твоя башка. Мой тебе совет, послушай следователя, я его много лет знаю – честный мужик и зря чужие грехи на твою шею вешать не станет. Дочку свою пожалей...

– Ага! – вдруг словно обозлился Мутенков. – Меня посадят, а уж вы ее сами пожалеете, да?! Ничего не знаю! Ничего не скажу, хоть режьте! – и отвернулся.

Но это была, вероятно, последняя его вспышка.

– Я ж говорю – дурак, – хмыкнул Голованов. – Неужели ты думаешь, что мы на вас случайно наехали, парень? Не скажу! Не знаю! И не надо. Очнись! Помнишь, на Волоколамке человечка такого, в серебристом «лексусе», на подставе прихватили? Ну вы с Сафиевым тогда и набежали. Все советы еще давали, как к оценщику в Опалиху проехать. Вспомнил? Так вот, та девка, на которую вы пялились, вовсе не девка была, а наш переодетый оперативник, тезка твоего Сафиева, между прочим, тоже Николаем зовут. А твой-то еще пару сотен сшиб, чтоб не лезть в машину, документы не проверять... Я тебе по секрету скажу, слушали мы ваш разговор и от хохота покатывались. А потом в той Опалихе, пока мы догоняли Хомута с Сигой, а позже к ним подгреб и Паленый, – так вот, пока ехали, эти самые наши ребятки вдвоем уделали всех троих братанов таганских, хозяина автосервиса – Егорыча вашего, и его шестерок тоже. Можешь сам поехать спросить... Хотя... – Сева взглянул на него и ухмыльнулся. – Кто ж теперь тебя такого выпустит? А вы себе головы ломаете, – он кивнул на магнитофон, – почему теперь Паленый раком ползает... Так что давно мы уже за вами ездим. Много чего интересного насмотрелись и наслушались – во! Выше крыши! Да ладно, чего я тебя уговариваю! У тебя своя башка на плечах. Дурная, но другой же нету?.. Вот мы вам сегодня кино покажем – про ваши художества на кольцевой, послушать ваши тайные разговорчики дадим и... как говорится, поезд ушел! Ваши чистосердечные признания никому больше не будут нужны. И суд это очень правильно поймет...

Не был уверен Голованов, что его разговор с Мутенковым принесет какие-то немедленные плоды, что тот легко расколется и станет выдавать всех своих подельников подряд. Не вдвоем же с Сафиевым они, в самом деле, шуровали на дорогах! МКАД – хоть и целая империя, однако без сержантов с капитанскими звездочками на погонах обойтись тоже не может. Но тем не менее надеялся – показались ему слезы Виктора естественными, не фальшивыми. И то, что парень кивал, а не говорил «да» или «нет», тоже подсказывало, что он, конечно, боится, но и где-то внутренне, возможно, готов к переменам, которые в нем могли бы произойти – при дальнейшей, разумеется, и тактичной работе. Ну а в этом смысле отказать в умении общаться с подследственными Александру Борисовичу никак нельзя. Вот и флаг ему в руки!

Вячеслав Иванович Грязнов не без оснований полагал, что гоняться всей толпой за какими-то сопляками мальчишками лично для него дело унизительное и недостойное. Если Саня считает, что захваты подобного рода должны осуществлять сотрудники в генеральских погонах, это его право. Нравится, пусть бегает. Сам же он был уверен, что вполне можно обойтись Володькой Никитиным и группой оперативников. Ну и Сева там еще с Володей Демидовым, так чего суетиться?

Сам же он видел, что куда полезнее в настоящий момент заниматься более важным и ответственным делом, каковым является – будь он сто раз проклят! – джип старины Пита. И Реддвей теперь конечно же не слезет с шеи Меркулова, на которую уже взгромоздил свою зверскую тушу, и будет подгонять Костю всеми доступными ему способами. Тут тебе и международный конфликт, и «разочарование», как иронизирует Александр Борисович, и «озабоченность», и... да ну их всех, этих дипломатов, в самом-то деле! Но выхода все равно нет. Питер прет на Костю. Костя давит на Турецкого с Грязновым. А на кого должны давить уже они сами? А на ту же «Глорию», поскольку сам факт проведения официального расследования данного инцидента с привлечением Генеральной прокуратуры у любого разбирающегося в ситуации человека вызовет разве что снисходительную ухмылку: дескать, заниматься ребятам больше нечем, резвятся, черт их дери! Значит, все это должно выглядеть как бы неофициально.

Но так уж и быть, раз взялись, надо каким-то образом доводить дело до конца! А ребятки так глупо, прямо по-детски, упустили машину, что называется, из рук и теперь чешут затылки... Разумеется, может, не полностью их в том вина, они-то как раз все делали правильно и нашли то, что требовалось. Зато их начальство, к которому Вячеслав Иванович в первую очередь причислял и себя, палец о палец не ударило, чтобы все завершить грамотно, быстро, а главное – с блеском. Завершили, одним словом... Никак не мог простить себе Грязнов такого дурацкого прокола. И Костя тоже хорош! «Надо», «надо»! А где сам оказался со своим «надо»?

Впрочем, что обсуждать? И это понятно было Вячеславу Ивановичу – все чаще возникают разговоры на высшем уровне о чьих-то незаконных действиях, о необходимости четко соблюдать всякую букву, о странной беззубости Генеральной прокуратуры, о возбужденных громких делах, которые в конечном счете разваливаются в суде, потом опротестовываются и снова разваливаются. Где ж в таких условиях загодя обеспечить нормальные оперативные мероприятия соответствующими постановлениями? Вот оттого и приходится потом, исправляя случайные проколы, действовать такими методами, на которые отродясь не пошел бы, если б законодательство тебе помогало...

Ну вот самый ближний пример. Известно ведь, что машину пригнали для Муслима Алиева. Значит, надо спокойно, как любого гражданина, проживающего в России, но не имеющего российского гражданства, вызвать его, поговорить, объяснить, а не поймет, выкинуть за пределы России к такой-то матери, и чтоб без права когда-либо вообще появляться здесь. Не-ет, во-первых, никуда он не поедет. Если же послать ему повестку, так тебя самого вызовут в Белый дом, а то и повыше, и прикажут не заниматься хреновиной. Ловите, посоветуют, лучше исполнителей заказных убийств! А будешь упорствовать, скажут: сперва докажите, что это его личный преступный умысел, что это не глупая инициатива его шестерок, за которых он не несет никакой, даже моральной, ответственности. Докажите, что этот домина его, а не какой-то там родственницы! Докажите, что он преступник! Ага, а Муслим тем временем отваливает этим самым людям наверху такие бешеные бабки, за которые они лично тут же расцелуют его жирный зад.

Значит, что же, нет справедливости? А вот и есть, но только подходы к ее торжеству, говоря языком прошлого века, нынче должны быть нестандартными...

Полагая, что в свою задумку Александра Борисовича посвящать не стоит, Грязнов решил самостоятельно провернуть кое-какие варианты. Чтоб и свое реноме перед криминальным миром не уронить, и в сомнительных мероприятиях не засветиться. Он позвонил Джамалу Багирову – нынче законопослушному бизнесмену с богатым уголовным прошлым – и вежливо предложил встретиться для обсуждения некоторых взаимно интересующих обоих, проблем, не обременяя друг друга какими-то жесткими условиями, а уж тем более – обязательствами.

Грязнов знал, что между Багировым и Алиевым постоянно, с переменным успехом, шла ожесточенная, однако пока ставшая предметом общественного обсуждения борьба за власть – за что еще можно драться? А власть предполагала и главный приз, ради которого только и стоило сражаться. Назывался этот приз – московская торговля. Джамал в ней преуспел, но в свое время сорвался на наркоте. Теперь снова набирал обороты. Муслим поначалу оказывал ему большую поддержку своими поставками. Но постепенно стал думать: зачем все отдаю, когда и сам могу? Опасная постановка вопроса. И теперь каждый сам по себе и старается занять место лидера. Примитивный расклад. Но если Джамал уже однажды пусть нехотя, но сдал-таки Муслима, почему же ему не сделать этого и во второй раз?

Так думал Вячеслав Иванович, подозревая себя в изощренной восточной хитрости. Ну да, ведь если Джамал сделает некий шаг навстречу, он будет рассчитывать и на нечто подобное со стороны Грязнова. Значит, надо заранее продумать, какую можно сделать уступку. Либо в чем проявить снисхождение. Тут много различных аспектов...

Конечно, Турецкий с ходу подкинул бы какую-нибудь, наверняка чудовищную, идею, но его в настоящий