– Пора сматываться, – негромко прошипел Живчик. Драго, увлеченный зрелищем, не отреагировал, но тут же болезненно получил локтем в бок.

– Уходим! – приказ прозвучал уже гораздо громче.

Драго вскочил на ноги. Очень хотелось поглазеть еще, но приказы Живчика лучше исполнять быстро, не раздумывая, – за последние дни он четко это уяснил. Прежде Драго полагался лишь на самого себя. Он шел по жизни, не задумываясь о будущем, ведомый лишь инстинктами, которым, похоже, тоже перепало радиации. Теперь он словно очнулся от летаргического сна. Понемногу приходило понимание. Надо жить иначе… И он доверился Живчику, который, похоже, вел его прямиком в новую, удивительную и прекрасную жизнь, к иным мирам.

Хотя что он знал о других мирах? Правительство Тау не слишком жаждало, чтобы граждане знали о жизни людей на других планетах. Новоприбывшие преступники быстро забывали прошлое. У людей короткая память, а тяжелый труд и лишения стирают ее, как ветер и дождь стирают слова, выбитые на камнях. Их рассказы казались родившимся на планете поселенцам сказками о неведомом, недосягаемом рае, которые приятно слушать, но верить которым глупо…

Едва поспевая за Живчиком, Драго нырнул в люк. В спину ударила взрывная волна: микроволновый передатчик, с помощью которого активировались заранее заложенные бомбы, разлетелся на мелкие кусочки. «Нельзя оставлять улики, – учил Живчик, когда Драго помогал ему перетаскивать и устанавливать заряды. – Одна улика – и самый лучший план провалится. А до конца жизни орудовать киркой в радиоактивной жиже в мои намерения не входит»…

Заговорщики скатились по лестнице. Даже если кто-то из жильцов дома и видел их, то вряд ли запомнил. И уж тем более никто не подумает, что эта странная парочка имеет отношение к взрывам на площади.

У входной двери Живчик притормозил:

– Теперь нужно как можно скорее выбираться из города и затеряться в песках, – зашептал он, подтянув к себе Драго. – Каратели появятся со стороны Тау-48. Если поспешим, сумеем незаметно подобраться к шлюпкам. А пока они разберутся, что к чему… Этих обормотов учили сначала стрелять, а потом думать.

В городе царил хаос. Пару раз Драго и его спутник натыкались на шахтеров: вооружившись чем попало, восставшие яростно громили административные здания… Мародеры грабили магазины, владельцы которых не могли оказать должного сопротивления. Со стороны центральной площади то и дело доносился треск автоматов. Похоже, Управляющий решил, что дешево свою резиденцию не отдаст.

На одном из перекрестков произошло настоящее побоище. Группа служителей попыталась остановить мародеров и привлекла внимание разъяренной толпы. В пыли валялись несколько окровавленных трупов, а некоторые были буквально растерзаны. Осторожно переступая через куски плоти, еще недавно бывшие чьими-то руками и ногами, Драго не думал о том, что именно он и его товарищ запустили ужасную машину смерти, которая с равной легкостью забирала жизни виноватых и безвинных. Однако он был виноват в этой бойне не меньше своего сообщника. У Живчика, при всей его железной воле и изворотливом уме, просто не хватило бы сил в одиночку провернуть подобную операцию. Незаметно, на руках спустить динамит в воздухозаборники шахт – это мог сделать только здоровяк Драго.

Вскоре беглецы добрались до окраины поселка.

Не сводя глаз с компаса, болтавшегося на тощей руке, Живчик уверенно шагал вперед. Впереди лежала пустыня. Драго помедлил, но делать было нечего.

Неожиданно у него неприятно засосало под ложечкой. Он отчетливо осознал, что навсегда покидает привычный, пусть и не слишком дружелюбный мирок. Да, этот мирок был не слишком добр к нему, Драго Шиляку. Да, в этом мирке его в скором времени ждала смерть. Но это его дом, его родина…

Однако отступать было поздно. Опустив голову и глубоко вздохнув, Драго побрел за Живчиком.

Когда поселок превратился в черную линию – словно кто-то небрежно мазнул углем по линии горизонта, – а трубы заводов стали напоминать тонкие палочки, подпирающие тучу серого смога, Живчик повернул на запад, обходя город по широкой дуге.

Через пять часов Драго не выдержал.

– Может, отдохнем?

Он считал себя достаточно выносливым, но эта пятичасовая прогулка вымотала его. Ни одному из знакомых ему шахтеров не выдержать такой переход. Драго еще держался на ногах, но силы были на исходе. А как его проводник? Тот был по-прежнему свеж и бодр, словно только что выспался. Живчик он и есть Живчик.

– Погоди, приятель. Вот перевалим через те дюны…

Драго снова начало казаться, что Живчик – вовсе не человек. Он машина. Злая машина. Машина, которая решила погубить зачем-то глупых шахтеров, а заодно и его, Драго. Хотя кому он нужен? По крайней мере, на Тау-52 таких нет.

Живчик был неумолим.

– Идем, парень… Идем… Осталось совсем чуть-чуть… Держись… Неужели ты думаешь, что они никогда не узнают, кто заварил кашу?.. Давай. Вот она, дюна – всего ничего осталось…

Но они перебирались через дюну, и впереди вырастала новая, а потом еще одна и еще… Казалось, этим песчаным горбам не будет конца.

Неожиданно ноги Драго подкосились, и он упал.

– Погоди… Я больше не могу.

Живчик обернулся. Какое-то время его глазки внимательно разглядывали парня, словно пытались оценить ситуацию: сможет ли подняться умаявшийся здоровяк, или проще пристрелить его, как загнанную лошадь.

– Ты должен идти. Иначе придется тебя бросить. Как думаешь, кто первым до тебя доберется? Крокогрифы… – он запрокинул свою голову-тыкву и некоторое время наблюдал за полетом двух зубастых рептилий – кружили они так высоко, что казались бесформенными пятнышками, – …или легавые?

Драго молчал. И не шевелился.

– Ладно. Оставайся. Выясняй это в одиночку.

– Нет… – Драго облизнул пересохшие губы и попытался подняться. Его попытка увенчалась успехом. Относительным – кое-как поднялся и побрел, пошатываясь.

– Держись. Осталось совсем чуть-чуть.

– Ты мне… сто раз… говорил…

– Что поделать, не я командую вооруженными силами Альянса… Пришлось сделать солидный круг. Мы вышли из города, зашли им в тыл… Но кто же знал, что они высадятся чуть ли не на границе поселка? Еще пару километров, и мы вернемся, откуда пришли, только с противоположной стороны.

Драго молчал. Он пристально смотрел на Живчика. Подозрение, которое родилось у него еще тогда, когда это странное создание впервые изложило свой план, крепло с каждой секундой. Живчик не мог быть человеком. Не мог, и все. И дело тут не только во внешности…

Кажется, Живчик заметил нехороший блеск в глазах Драго.

Он сунул руку за пазуху и выудил из недр своего балахона опасную бритву. Взмах руки – и бритва раскрылась. Солнечные лучи заиграли на полированном лезвии. Драго видел много бритв. Его отец пользовался бритвой, да и у самого Драго под грудой гнилых одеял хранилась такая штуковина. Но бритва Живчика… Она была огромна, словно мачете. Блеск ее режущей кромки завораживал.

– Ты должен идти, мой мальчик, – словно не замечая, как потрясен Драго, продолжал Живчик. – Пойми, я не могу оставить тебя вот так – одного посреди пустыни. Я должен…

Неожиданно у Драго поплыло перед глазами. Лишь невероятным усилием он удержался на ногах. Теперь голос Живчика звучал как-то странно: он то становился нестерпимо громким, то смолкал, превращаясь в шепот.

И бритва. Мир исчез, осталась лишь бритва – тонкая полоска сверкающего металла. Исчез даже Живчик – бритва сама по себе висела в воздухе. Это продолжалось лишь миг. С трудом отведя взгляд, Драго помотал головой, отгоняя наваждение.