От услышанного он вздрогнул. — «Нет, Отец, пожалуйста, я не хочу снова начинать этот разговор, клянусь Семерыми. Отпусти меня». — Милорд, я… мой долг быть здесь, с книгами…

— …и ты будешь, но когда вернешься.

Сэм прижал руку к горлу. Он почти ощутил прикосновение душившей его цепи. — Милорд! Цитадель… они же заставляют вскрывать трупы. — «Они заставят тебя носить цепь на шее. Если ты желаешь носить цепь, идем со мной». — Три дня и три ночи Сэм рыдал, не в силах заснуть, прикованный за руки и ноги к стене. Цепь на шее была такой тугой, что врезалась в шею, и как бы он ни поворачивался во сне, она не давала ему дышать. — Я не надену цепь.

— Ты можешь. И ты наденешь. Мейстер Эйемон стар и слеп. Его силы его покидают. Кто займет его место, когда он умрет? Мейстер Муллин в Сумеречной Башне скорее боец, а не ученый, а мейстера Хармуна из Восточного Дозора чаще видят пьяным, чем трезвым.

— Попроси Цитадель прислать нового мейстера…

— Я и хочу. Нам нужны все, кто поможет. Но Эйемона Таргариена не просто заменить. — Джон выглядел озадаченным. — Я был уверен, что такой выход тебя устроит. В Цитадели столько книг, что никому на свете не удастся прочитать за всю жизнь. Тебе бы там понравилось, Сэм. И я уверен что так и будет.

— Нет. Я мог бы прочесть книги, но… мейстер должен быть и целителем, а от к-к-крови меня тошнит. — Он протянул к Джону дрожащие пальцы, чтобы ему было лучше видно. — Я Сэм Пугливый, а не Сэм Смертоносный.

— Пугливый? И чего ты боишься? Упреков старцев? Сэм, ты своими глазами видел мертвецов, пришедших на Кулак Первых Людей, с почерневшими руками и ярко голубыми глазами. Ты даже убил Иного.

— Это д-д-драконье стекло, а не я.

— Затихни. Ты лгал и интриговал, чтобы сделать меня Лордом Командующим. Ты мне подчинишься. Ты отправишься в Цитадель и выкуешь цепь, и ты станешь резать трупы, если так будет нужно. По крайней мере, в Староместе трупы не опасны.

«Он не понимает». — Милорд. — Не успокоился Сэм. — М-м-мой отец, лорд Рэндилл, он, он, он… жизнь мейстера — это жизнь раба. — Он знал, что это лепет, не более того. — А сын из рода Тарли никогда не наденет цепь. Мужчина с Рогова Холма не станет кланяться и прислуживать мелким лордам. — «Если ты желаешь носить цепь, идем со мной». — Джон, я не смею не подчиниться моему отцу.

Он сказал «Джон», но Джона больше не было. Перед ним сидел Лорд Сноу с серыми глазами, холодными как лед. — У тебя нет больше отца. — Ответил ему Лорд Сноу. — Только братья. Только мы. Твоя жизнь принадлежит Ночному Дозору, поэтому — ступай, собери вещи в сумку и отправляйся с теми, кто тебе дорог в Старомест. Отправляйся за час до рассвета. И вот тебе еще один приказ. Отныне и навсегда, ты не должен называть себя трусом. Ты повидал за прошлый год столько, что не могло присниться иному за всю жизнь. Ты справишься в Цитадели, но ты появишься там как присягнувший брат из Ночного Дозора. Я не в силах приказать тебе стать храбрым, но я могу приказать тебе спрятать свой страх подальше. Ты произнес слова клятвы, Сэм. Помнишь?

«Я меч в темноте». — Но он плохо управлялся с мечом, а темнота его пугала. — Я… я постараюсь.

— Не надо стараться. Подчиняйся приказу.

«Подчиняйся!» — Захлопал черными крыльями ворон Мормонта.

— Как прикажете. А… а мейстер Эйемон знает?

— Это была и его идея, как и моя собственная. — Джон распахнул перед ним дверь. — Никаких прощаний. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше всем. За час до первого света, у затона.

Сэм не помнил, как шел от арсенала. Только что он был внутри, и вдруг понял, что месит грязь и талый снег возле жилища мейстера Эйемона. — «Я могу спрятаться», — твердил он себе. — «Можно спрятаться в хранилище среди книжных полок. Я могу жить внизу вместе с мышью и воровать еду по ночам». — Он понимал, что это просто безумные мысли, возникающие в голове от отчаяния. Книгохранилище станет первым местом, где его станут искать. А вот последним местом, где его стали бы искать — это за Стеной, но это было еще безумнее. — «Одичалые меня схватят и медленно убьют. Они даже могут сжечь меня живьем, как красная женщина хочет поступить с Мансом-Налетчиком».

Разыскав мейстера Эйемона у клеток с воронами, он передал ему письмо от Джона и, сбивчивым потоком слов, поведал ему о своих страхах. — Он не понимает. — Сэм чувствовал что его будто прорвало. — Я если одену цепь, то мой л-л-лорд отец… он… он…

— Когда я выбирал свою судьбу, мой отец тоже выдвигал мне те же аргументы, — ответил старик. — Это его отец отправил меня в Цитадель. У короля Даейерона было четыре сына, и у троих из них тоже были свои дети: «Когда слишком много драконов, это также опасно, как если бы их было мало», — вот что я услышал от него в ответ на слова моего отца. В тот же день меня отправили прочь. — Эйемон поднял покрытую старческими пятнами руку к шее, на которой находилась длинная цепь из разных металлов. — Цепь тяжела, Сэм, но мой повелитель имел право так поступить. Как и Лорд Сноу.

— Сноу, — каркнул ворон. — Сноу. — вторили ему остальные. Вскоре они уже все каркали: «Сноу, сноу, сноу, сноу, сноу». — Сэм сам научил их говорить это слово. Как он понял, с этой стороны помощи ему ждать не стоит. Мейстер был пойман в ту же ловушку. — «Он же не вынесет плаванья», — забеспокоился он. — «Он слишком стар чтобы пережить подобное путешествие. И младенец Джилли тоже может умереть, он совсем кроха и не такой сильный как сын Даллы. Джон решил их всех убить?»

Следующим утром Сэм помимо желания седлал ту же кобылу, на которой он прибыл из Рогова Холма и повел ее в сторону затона, находившегося возле восточной дороги. Его седельные сумки были набиты сыром, колбасой, сваренными в крутую яйцами и салом, которое преподнес ему в день его именин Трехпалый Хобб. — Ты парень, который любит вкусно поесть, Смертоносный, — сказал при этом повар. — Побольше бы нам таких, как ты. — Сало точно не помешает. До Восточного Дозора их ждет длинный и холодный путь, а по дороге у Стены не встретишь ни деревень, ни таверны.

Предрассветное время было темным и тихим. Черный Замок казался брошенным. У затона его ждала пара двуколок и Черный Джек Балвер с дюжиной бывалых рейнджеров, крепких, как и низкорослые лошадки, на которых они ездили. Кедж Белоглазый громко выругался, едва приметил Сэма своим единственным глазом. — Не обращай на него внимания, Смертоносный, — обратился к нему Черный Джек. — Он очень нетерпелив, и подбивал нас отправиться тебя поискать. Он думал, ты забился под кровать и там скулишь.

Мейстер Эйемон был слишком слаб чтобы ехать верхом, поэтому одна из двуколок была предназначена ему. Она была выложена мехом и сверху имела кожаный полог, чтобы уберечь от дождей и снега. Вместе с ним должны были ехать Джилли с ребенком. Во второй двуколке лежала одежда и прочие вещи, вместе с сундуком с редкими древними книгами, копий которых, по мнению мейстера, могло не оказаться даже в Цитадели. Сэм полночи потратил на их поиски, хотя нашел только каждую четвертую из списка. — «И слава Семерым, иначе нам была бы нужна еще одна двуколка».

Когда появился мейстер, то его было не узнать. Он был укутан в медвежью шкуру в три раза больше его самого. Когда Клидас подвел его под руку к двуколке, налетел порыв ветра, и старика зашатало. Сэм бросился ему на помощь и поддержал со своей стороны. — «Еще один порыв ветра, и его унесет за Стену». — Держитесь за мою руку, мейстер. Уже не далеко.

Слепец кивнул, и ветер сорвал с него капюшон. — В Старом городе всегда тепло. Там, на островке посреди Медовухи есть таверна, куда я часто хаживал, еще будучи юным послушником. Как хорошо было бы посидеть там снова, попивая в ней сидр.

К тому времени, когда они усадили мейстера в двуколку, к ним подошла Джилли с сыном на руках. Под капюшоном было видно, что ее глаза покраснели от слез. Джон появился вместе со Скорбным Эддом. — Лорд Сноу, — позвал его мейстер Эйемон. — Я оставил у себя книгу. Это вам. Она называется «Нефритовый компендиум». Ее написал волантийский путешественник Коллокво Вотар, который обошел весь восток и посетил все страны вплоть до Нефритового моря. В ней встречаются замечательные наблюдения, которые вы можете найти интересными для себя. Я просил Клидаса отметить их для вас.

— Можете быть уверены, я ее прочитаю. — Ответил Сноу.

На носу мейстера повисла бледная капля. Он стер ее перчаткой. — Знание — это оружие, Джон.