ненавидит больше, чем остальные. Теперь это женский род. Женщины не забывают… и не прощают.

«Да», — подумала Дени. — «Когда я вернусь в Вестерос, псы узурпатора это узнают». — Это правда, что между ней и родом Паллов пролилась кровь. Ознак зо Палл был героем Миэрина, пока Бельвас Силач его не убил. Его отец командовал городской стражей и умер у городских ворот, когда Джозо, прозванный Хреном Джозо, разнес их в щепки. Его дядя был одним из ста шестидесяти трех на площади.

— Сколько золота нам следует предложить за информацию о Детях Гарпии? — спросила Дени у Резнака.

— Награду в сто монет, если так будет угодно Вашему Великолепию.

— Тысяча нам нравится больше. Столько и предложите.

— Вы не спросили моего совета, — сказал Скахаз Бритоголовый. — Но я все равно скажу. За кровь следует платить кровью. Возьмите по мужчине из каждой семьи, что я назвал, и казните. В следующий раз возьмите двоих… Третьего раза не будет.

Резнак задрожал от ужаса:

— О-о-о! Не-е-ет, добрейшая королева! Подобная жестокость вызовет гнев богов на наши головы! Я клянусь, мы найдем убийц, и вы увидите, что они всего лишь подлые плебеи.

Сенешаль был такой же лысый, как Скахаз, но в его случае дело было не в бритье. Тут в дело вмешались боги. — Едва только единственный волос смеет появиться, мой парикмахер тут же с бритвой наготове, — сказал он, когда она его возвысила. Но иногда Дени казалось, не лучше ли бритву использовать на шее Резнака. Он был полезен, но мало ей нравился и еще меньше вызывал доверия. Она не забыла Мейегу Мири Маз Дуур, которая отплатила ей за доброту убийством ее солнца и звезд и не рожденного дитя.

Бессмертные предупредили ее, что ей трижды суждено пережить предательство. Майега была первым, сир Джорах вторым. — «Станет ли Резнак третьим или это будет Бритоголовый или Даарио? Или же это будет некто, кого я до сих пор не подозревала — сир Барристан, Серый Червь или Миссандея?»

— Скахаз, — обратилась она к Бритоголовому. — Спасибо вам за совет. Резнак, посмотрим, на что способна тысяча золотых. — Придерживая токар, Дейенерис спустилась мимо них по широкой мраморной лестнице. Они шла медленно, делая один шаг за раз, не то обязательно споткнулась бы о бахрому и влетела бы в зал кувырком.

Мисандея объявила об ее приходе. Миниатюрный писарь имел сильный приятный голос:

— Все на колени перед Дейенерис Бурерожденной, Неопалимой, Королевой Миэрина, Королевой Андалов, Ройнаров и Первых людей, Кхалиси Великого травяного моря, Разрушительницей Оков и Матерью Драконов, — выкрикивала она, пока Дени медленно спускалась вниз.

Зал был полон. Безупречные стояли спиной к колоннам со щитами и копьями, их остроконечные шлемы торчали кверху как ряды кинжалов. Миэриницы собрались с восточной стороны подле окон — толпой бритых голов, изогнутых рогов, пятерней и спиралей. Освобожденные стояли отдельно от бывших хозяев. — «Пока они не станут рядом, в Миэрине мира не будет», — подумала Дени.

— Поднимитесь, — приказала она, садясь на скамью. Зал поднялся. — «По крайней мере, хотя бы это они делают вместе».

Резнак мо Резнак развернул список. Обычай требовал, чтобы королева начинала с астапорского посла, бывшего раба, ныне называвшего себя лордом Гаэлом, хотя, похоже, никто не знал, где его земли.

У лорда Гаэла был полный рот бурых от гнили зубов, и желтое острое лицо, как у хорька. И еще у него был подарок.

— Клеон Великий посылает эти туфли, как дар его любви к Дейенерис Бурерожденной, Матери Драконов, — объявил он.

Ирри поднесла ей туфли и надела их на ноги Дени. Они были сделаны из золоченой кожи и расшиты зеленоватым речным жемчугом. — «Неужели король-мясник действительно думает, что пара симпатичных туфель поможет ему завоевать мою руку?»

— Король Клеон очень щедр, — сказала она, — поблагодарите его за прекрасный подарок.

«Несмотря на красоту, эти туфли явно сделаны для ребенка». — Хотя у Дени и были маленькие ступни, но туфли все равно были малы.

— Великий Клеон будет рад узнать, что сумел вам угодить, — сказал Гаэл. — Его Величество также приказал мне передать, что он готов защищать Матерь Драконов от всех ее врагов.

«Если он опять предложит мне выйти за Клеона, я запущу в него туфлей», — подумала Дени, но на этот раз посол ни словом не обмолвился о женитьбе.

Вместо этого он произнес:

— Пришло время для Астапора и Миэрина объединить свои силы против Мудрых Хозяев Юнкая, кровных врагов всех свободных людей. Великий Клеон приказал мне передать вам, что он и его новые Безупречные скоро смогут выступить.

«Эти его новые Безупречные просто глупая шутка», — но Дени промолчала.

— Передайте королю Клеону, что с его стороны было бы мудрым шагом заботиться о собственных садах, и позволить юнкайцам заботиться о своих, — ей не то чтобы очень нравился этот город. Она все больше сожалела о том, что, победив его армию, она покинула Юнкай, не захватив город. Мудрые Хозяева сохранили рабов едва она двинулась дальше, и теперь были заняты набором рекрутов, вербовали наемников и искали против нее союзников. Хотя, самопровозглашенный Великим, Клеон, был не лучше. Король-мясник также восстановил в Астапоре рабовладение, лишь поменяв местами бывших рабов и их хозяев. — «Он по-прежнему остался мясником и его руки по локоть в крови».

— Я всего лишь юная девушка, и мало осведомлена о военном искусстве, — предупредила она посла, — но до меня дошли слухи, что в Астапоре голодают. Пусть король Клеон сперва накормит своих людей, прежде, чем вести их в бой. — Она взмахнула Гаэлу рукой, показывая, что аудиенция закончена.

— Великолепная, — обратился к ней Резнак мо Резнак, — не желаете ли выслушать благородного Хиздара зо Лорака?

«Опять?» — Дени кивнула, и Хиздар вышел вперед. Он был высок, весьма строен, с безупречно чистой кожей янтарного оттенка. Он поклонился на том самом месте, где недавно лежало мертвое тело Храброго Щита. — «Он нужен мне», напомнила себе Дени. Хиздар был богатым и влиятельным купцом, у которого было много друзей в Миэрине, и еще больше за морем. Он бывал в Волантисе, Лиссе и Кварте. Имел родственников в Толосе и Элирии, и даже, как говорили, имел некоторое влияние в Новом Гхизе, с которым юнкайцы сейчас пытались вступить в союз против Дени и ее правления.

А еще он богат. Знаменито и сказочно богат…

— «И станет еще богаче, если я удовлетворю его просьбу», — подумала она. Когда Дени закрыла бойцовые ямы в городе, их ценность упала до нуля. Хиздар зо Лорак, не теряя времени даром, прибрал их к рукам, и теперь обладал почти всеми ямами Миэрина.

Волосы этого аристократа были уложены в виде крыльев, расходящихся в стороны от висков, и казалось, будто его голова готова улететь от тела. Его длинное лицо казалось еще длиннее из-за тонкой бороды, выкрашенной в черно-красный цвет, и в которую были заплетены золотые кольца. Его пурпурный токар был украшен бахромой из аметистов и жемчуга.

— Ваше Великолепие знает причину, благодаря которой, я здесь оказался.

— Полагаю да, — сказала Дени, — У вас нет иных забот, кроме, как меня мучить. Сколько раз я вам уже отказывала?

— Пять раз, Ваше Великолепие.

— Значит, теперь уже шесть. Я не открою вновь бойцовые ямы.

— Если бы Ваше Величество выслушала мои аргументы…

— Я уже их слышала. Целых пять раз. Может, вы придумали что-то новое?

— Нет, они старые, — согласился Хиздар. — Но слова другие. Красивые, и обходительные, более подходящие, чтобы заставить королеву изменить решение.

— Меня интересует причина вашей просьбы, а не ваше красноречие. Я слышала ваши доводы столько раз, что могу и сама просить за вас. Нужно? — Она подалась вперед. — Бойцовые ямы Миэрина были его частью от самого основания. Бои крайне религиозны по своей природе и являются кровавым