охотясь на лягушек. Поток розовощеких послушников спешил за ним к септе. — «Мне следовало прибыть сюда, когда я был их возраста», — подумал Сэм, — «Если бы я сбежал, то под чужим именем затерялся бы среди других новичков. Отец мог бы притвориться, что Дикон его единственный сын. Сомневаюсь, что он бы обеспокоился моими поисками, если бы только я не ускакал на муле. Тогда бы он стал меня искать, но только из-за мула».

Снаружи Двора Сенешаля, ректоры запирали в колодки послушника постарше.

— Воровство еды с кухни, — объявил один из них служкам, которые дожидались шанса забросать узника гнилыми овощами. Все они одарили Сэма любопытными взглядами, когда он стремительно прошел мимо, его черный плащ развевался за плечами словно парус.

За дверями он обнаружил зал с каменным полом и высокими сводчатыми окнами. В дальнем конце за приподнятой кафедрой восседал узколицый человек, царапая пером в книге. Хотя человек был одет в серое платье мейстера, цепи на шее у него не было. Сэм прочистил горло.

— Доброе утро.

Человек бросил на него взгляд и не казался довольным увиденным.

— От тебя несет новичком.

— Я надеюсь им вскоре стать. — Сэм вытащил письма, которые ему дал Джон Сноу:

— Я шел со Стены вместе с мейстером Эйемоном, но тот умер во время путешествия. Если бы я мог поговорить с Сенешалем…

— Твое имя?

— Сэмвелл. Сэмвелл Тарли.

Человек записал имя в книгу и махнул пером в сторону скамейки у стены:

— Сядь, тебя позовут, когда нужно.

Сэм устроился на скамье.

Люди приходили и уходили. Некоторые доставляли письма и уходили. Другие говорили с человеком на кафедре и проходили в двери за ним и вверх по винтовой лестнице. Остальные присоединялись к Сэму на скамьях, ожидая, когда назовут их имена. Он был почти уверен, что некоторые из тех, кого позвали, пришли позже него. Когда такое приключилось четыре или пять раз, он встал и пересек комнату еще раз.

— Как много времени это займет?

— Сенешаль важный человек.

— Я проделал долгий путь со Стены.

— Тогда тебя не затруднит пройти еще немного, — он взмахнул пером, — вот к этой скамье у окна.

Сэм вернулся на скамейку. Прошел еще час. Другие заходили, говорили с человеком, немного ожидали и двигались дальше. За все это время хранитель ворот ни разу не взглянул на Сэма. Туман на улице становился все тоньше, по мере того, как разгорался день, бледные солнечные лучи проникали в зал через окна. Он обнаружил себя наблюдающим за тем, как в лучах солнца танцуют пылинки. Он зевнул раз, другой, поковырял лопнувший волдырь на ладони, откинул голову назад и закрыл глаза.

Должно быть он задремал. Следующее, что он понял, что человек за кафедрой называет имя. Сэм, шатаясь, встал на ноги, затем, осознав, что имя не его, уселся обратно.

— Вам нужно сунуть Лоркасу пенни, иначе прождете здесь дня три, — сообщил ему голос за спиной, — Какая нелегкая принесла в Цитадель Ночной Дозор?

Говоривший оказался невысоким, тонким и миловидным юношей, одетым в штаны из замши и аккуратную зеленую куртку с железными заклепками. У него была кожа цвета светлого эля, шапка густых темных кудрей, которые переходили во вдовий пик над черными глазами.

— Лорд-командующий восстанавливает заброшенные замки, — объяснил Сэм, — Нам нужно больше мейстеров для воронов… Ты сказал пенни?

— Пенни поможет. За серебряного оленя Лоркас доставит вас к Сенешалю на закорках. Он пятьдесят лет провел в служках. И ненавидит новичков, особенно новичков благородного происхождения.

— Как ты угадал, что я благородного происхождения?

— Так же, как ты можешь сказать, что я наполовину дорниец, — с улыбкой сказал он, в мягкой и медлительной дорнийской манере.

Сэм порылся в кармане в поисках пенни.

— Ты новичок?

— Послушник. Аллерас, некоторые называют меня Сфинксом.

Сэм вздрогнул от этого имени.

— Сфинкс сам загадка, а не задающий загадки, — выпалил он, — Ты знаешь, что это означает?

— Нет. Это такая загадка?

— Хотелось бы мне знать. Я Сэмвелл Тарли. Сэм.

— Рад знакомству. А какое дело у Сэмвелла Тарли к архмейстеру Теобальду?

— А разве он — Сенешаль? — смутился Сэм, — Мейстер Эйемон сказал, что его зовут Норрен.

— Уже последние два раза подряд это не так. Каждый год они меняются. Архмейстеры занимают должность по жребию, многие относятся к этой работе как к неблагодарному занятию, которое отрывает их от настоящей работы. В этом году черный камешек выпал архмейстеру Волгрэйву, но разум Волгрэйва блуждает далеко от него, поэтому Теобальд вышел вперед и заявил, что он отслужит срок за него. Он резок, но добрый малый. Ты сказал мейстер Эйемон?

— Да.

— Эйемон Таргариен?

— Некогда он им был. Большинство называло его просто мейстер Эйемон. Он умер во время нашего путешествия на юг. Откуда ты про него знаешь?

— А почему бы и нет? Он был не просто самый старейший из мейстеров. Он был самым старым в Вестеросе и своими глазами видел гораздо больше, чем выучил архмейстер Перестан. Он мог бы многое рассказать нам об истории правления своего отца и дяди. Сколько лет ему было?

— Сто и два.

— А что он делал в море, в его-то лета?

Сэм задумался, прикидывая, что он может рассказать. — «Сфинкс сам загадка, а не задающий загадки». Мог ли мейстер Эйемон иметь в виду этого сфинкса? Весьма маловероятно. — Лорд Командующий Сноу отослал его прочь, чтобы спасти ему жизнь, — нерешительно начал он. Он говорил на щекотливые темы о короле Станнисе и леди Меллисандре Асшайской, собираясь закончить на этом, но одно тянуло за собой другое, и вскоре он рассказывал о Мансее-Разбойнике и его одичалых, королевской крови и драконах, и прежде чем понял, что происходит, выложил как на духу все остальное. О зомби на Кулаке Первых людей, Ином на мертвом коне, убийстве Старого Медведя в Замке Крастера, Джилли и их бегстве, о Белом дереве, Малыше Пауле, Холодноруком и воронах, о том как Джон стал Лордом Командующим, о Черной Птице, Дарионе, Браавосе, драконах, которых видел Ксондо в Кварте, о «Пряном Ветре» и о том, что шептал умирающий мейстер Эйемон. Он не выдал только секреты, которые поклялся хранить: о Бране Старке и его товарищах, о подмене детей Джоном. — Дейенерис наша единственная надежда, — подвел он итог. — Эйемон говорил, что Цитадель должна послать к ней мейстера, чтобы вернуть ее домой в Вестерос, пока еще не слишком поздно.

Аллерас слушал внимательно. Время от времени он моргал, но ни разу не засмеялся и не прервал. Когда Сэм закончил, он положил тонкую смуглую руку на предплечье Сэма:

— Побереги свой пенни, Сэм. Теобальд никогда не поверит и в половину этого, но есть те, кто поверит. Пойдешь со мной?

— Куда это?

— Говорить с архмейстером.

«Ты должен сказать им, Сэм», — велел мейстер Эйемон, — «Ты должен сказать архмейстерам».

— Отлично, — он всегда мог вернуться к Сенешалю завтра, с пенни в руке. — Далеко идти?

— Близко. На Вороний остров.

Чтобы добраться до Вороньего острова лодка им не понадобилась: его соединял с восточным берегом древний, деревянный подъемный мост.

— Воронятня самое древнее здание в Цитадели, — рассказывал Аллерас, когда они проходили над