Функциональное единство пищеварительного тракта таково, что подобные нарушения возникают на обоих концах этого полого органа, который подобен трубе. Поэтому могут быть затруднения и с его опорожнением, и с заполнением. Дорис испытывала другую трудность, имевшую отношение к оргастической импотенции. Она сдерживала сосание и кусание. Мы обсудили это. В тот раз Дорис положила большой палец в рот. Когда она покусала его зубами и энергично пососала, влагалище затопили сексуальные ощущения. Рот и влагалище – гомологичные органы, если рассматривать их как воспринимающие (рецептивные) полости. Важность их функциональных отношений в сексуальности уже обсуждалась в предыдущих главах. Когда моя пациентка ощутила сексуальное чувство, она отметила: «Я боюсь кусаться, потому что если я начну делать это, то откушу что-нибудь (грудь, пенис). Почему мне так страшно проглотить?» Она зарыдала и снова повторила вопрос. Затем прибавила:
– Я чувствую что-то. Это моя вина. Проглотить – значит забеременеть. Это как оргазм.
Глубокое желание Дорис и ее страх забеременеть частично послужили причиной затрудненного глотания. Это уверенность маленького дитяти, что их мать забеременела, взяв что-то в рот. Малышка мнит, что, не проглотив, не хлебнув это внутрь, она избежит беременности. Но почему же Дорис хотела зачать? Сказав, что она хотела стать лишь как мать или занять место матери по отношению к отцу, мы объясним только психологическую мотивацию. Но где же физические потребности, вызывающие это желание? Ребенок – символ любви. Состояние беременности означает, что женщину любят и что она наполнена любовью, то есть энергией любви. Страх Дорис и ее вымышленная пустая коробка, которую можно воспринимать как символ отсутствия любви, объясняет ее желание зачать. У взрослой женщины так же, как у девочки, беременность идентична состоянию любви. Это один из самых легких путей избежать внутренней пустоты.
Вспомнилось и еще кое-что. Дорис припомнила, что, когда она была еще совсем маленькой, мать рассказала ей, откуда берутся дети. Она поняла, что матери потребовалось большое усилие, чтобы вести такой откровенный разговор. Когда мать закончила, вспомнила Дорис, она выскочила из комнаты со словами: «Я не верю этому, я не верю этому!» Но потом она добавила:
– Я не помню мать беременной, хотя у нее был большой живот перед тем, как она родила сестру. Все, что мне запомнилось, – как она пришла из роддома с новорожденной сестрой, когда мне было три года.
Дорис не могла не сознавать состояния своей матери. Если она блокировала воспоминание об этом, то только для того, чтобы отрицать значение большого, полного живота, ведь когда-то у нее тоже был большой живот (кишечник, полный фекальных масс), и она истолковала информацию, полученную от матери, в том смысле, что ребенок рождается через анальный проход. Проблема Дорис во многих отношениях связана с тем, что она «такая большая и что ее так много». Ей рассказали, как рождается ребенок; в ее юном возрасте это произвело столь сильное впечатление, что ее развитие нарушилось. Генитальность смешалась с оральным стремлением к любви и с анальным беспокойством. Ее «коробка» не была пуста, она была наполнена подавленными чувствами. Анализ выявил, что Дорис хотела забеременеть, что бы удовлетворить свои оральные потребности. Но беременность означала опасность. Она заставила бы ее отказаться от своего влечения к отцу и сопровождалась проблемой, казавшейся неразрешимой: как родить ребенка, не «напачкав» при этом. Оральность обременялась генитальным чувством. Дорис боялась кусать или глотать, страшась, что это приведет к беременности. Затрудненность дыхания обнаруживала страх выпустить что-то из себя. Неспособная действовать взрослым образом и неспособная вернуться вспять в детское состояние, Дорис могла реагировать только плачем или приступами ярости. Ее чувства требовали разрядки; ей была нужна любовь и привязанность, возможность отдавать любовь и получать ее от другого. Пока это не заканчивалось, Дорис была блокирована своим страхом «пропустить внутрь» и «выпустить наружу». Секс для нее был отчаянной попыткой извлечь любовь из неразберихи в лабиринте противоречивых чувст, которые составляли ее личность. Она пыталась таким образом добраться до собственной сердцевины. Неудивительно, что она заблудилась в запутанной ситуации и утратила чувство направления (точку кульминации).
Глубокие чувства не исчезли. Она сообщала: «Мне нужен не секс, а близость. Мне нужно, чтобы меня охраняли и любили, но если бы я пошла к отцу, он воспринял бы это как сексуальное желание и оттолкнул бы меня. Моя мама не понимала моих чувств к нему. Она все связывала с сексом. Любовь, которой я хотела от отца, в ее сознании оборачивалась сексом, и он знал это и отталкивал меня. Я не могла пойти и к ней. Я поэтому не могу быть свободной и раскрепощенной. Я тоже перегружена сексом. Он пропитал мой ум, сознательное и бессознательное. Он пронизал все мое существо».
После такого выражения чувств форма невротической сексуальности Дорис стал постепенно разрушаться. Она использовала секс для того, чтобы добиться близости и любви, но потерпела фиаско. Ее ошибка заключалась в том, что она пользовалась примером своих родителей, которые путали детскую любовь со взрослой сексуальностью. После летнего перерыва, когда лечение продолжилось, Дорис поняла, что могла бы отбросить свою инфантильную привязанность и зависимость от мужчины, если бы захотела достичь эмоциональной зрелости. Она внезапно оставила эту точку зрения и приняла решение видоизменить сущность отношений с мужчинами.
Кожные высыпания еще возникали на отдельных частях тела, но на лице исчезли. Анализ выявил, что это было вытеснением детского мастурбирования. Девочкой Дорис не могла прикоснуться руками к гениталиям. Она использовала трусики как промежуточный механизм. Хотя, будучи взрослой, она регулярно мастурбировала, ей никогда не удавалось достичь кульминации или развязки. По ходу анализа она поняла, что была бы способна сделать это для себя (дать себе удовольствие и блаженство) и очень хотела добиться этого.
Два события позволили разрешить ее проблему. Из-за возникшего сильного фурункулеза Дорис на неделю попала в больницу. Там она впервые почувствовала себя свободной от нажима, который она испытывала на работе. Она осознала принужденность своего положения на службе. Дорис к концу каждого рабочего дня чувствовала глубокое нервное истощение и не могла спокойно добраться до дому или заняться собой. Когда Дорис вышла на работу после лечения, она изменила ритм работы и впервые почувствовала физическую усталость, которая раньше маскировалась принужденностью. Необходимость уделить больше внимания улучшению собственного самочувствия сфокусировала ее энергию и внимание на ней самой. В результате чувство самостоятельности углубилось, а чрезмерная вовлеченность во внешние ситуации, взаимоотношения с мужчинами и в работу снизилась. Вместе с новыми чувствами появилась независимость. И Дорис сказала, что во время мастурбации ей удалось добиться кульминации.
Вторым событием стал уход с работы, за которую она держалась много лет. Она подумывала оставить ее, но жизнь опередила ее действия. Ее уволили, заплатив приличную сумму, и она почувствовала, что освободилась. В течение некоторого времени ей не надо было ходить на службу, это произошло впервые в жизни, и она смогла «отпустить себя». В контексте нового отношения к жизни и вновь открываемой самостоятельности в половом акте появились оргастические ощущения. Они были не совсем такими, как хотелось, но они появились, увеличиваясь числом и качеством по мере того, как ее личность созревала и расцветала. Наконец, Дорис познакомилась с молодым человеком, который был понимающим, но не привязывал к себе, нежным, но не навязчивым. Их связь стала источником удовольствия для обоих. Это сыграло определенную роль в том, что она ощутила себя и стала более женственной.
Дорис преобразилась. Выражение ее лица смягчилось, она выглядела счастливой, глаза сияли. Телесные ощущения хорошо повлияли на нее. Ощутив собственное тело, она обрела желание заботиться о нем, а значит, есть хорошую пищу, спать, бывать на свежем воздухе и заниматься гимнастикой. Оставалось
