(почти всегда) истолкована двояко.

Итак, Мэри изображала «мужественную» женщину, чтобы защитить уязвимую малышку, жившую у нее в душе. Но ее широкие плечи имели другое значение, выражая (или предполагая) способность нести ответственность, «принять на себя тяжелую ношу», «подставить плечо» – то есть качества, связываемые обычно с мужественностью, хотя в действительности нормальные мужские плечи не являются ни широкими, ни квадратными, а в расслабленном состоянии они покаты. Какую же «ношу» несла Мэри на своих плечах? В ходе анализа выяснилось, что это груз борьбы и страданий, тяготивший ее мять. Важно понять, почему Мэри взвалила этот груз на себя, т. е. почему она отождествляла себя с матерью на этом уровне. Теория психоанализа установила, что ребенок всегда бессознательно отождествляет себя с тем из родителей, которого он боится, Мэри боялась матери, и вот этот страх выразился в том, что у нее были поднятые плечи.

Вообще переживаемый страх проявляется в виде нескольких физических реакций: в судорожных вдохах, втянутом животе, поднятых плечах. Глаза при этом широко открыты, челюсти стиснуты. Именно так выглядела Мэри в начале лечения. Она не распространялась о своих проблемах и вообще производила впечатление маленькой испуганной девочки, отчаянно пытавшейся скрыть этот страх. Потом произошли перемены в ее личности (о которых уже говорилось), сопровождавшиеся структурными изменениями тела. Плечи расслабились и опустились, приобретя естественную покатость, и это повлияло на форму груди, которая с уменьшением напряжения плеч перестала быть слишком вздутой (поскольку улучшилось дыхание). Известно, что качество дыхания является четким показателем эмоционального состояния. Когда человек испуган, он делает глубокие вдохи и задерживает воздух, надувая грудь; так что раздутая грудь – это явный признак подавляемого чувства страха. В состоянии тревоги дыхание становится учащенным и неглубоким, тогда как в расслабленном состоянии оно бывает глубоким и медленным. В ходе полового акта тоже происходят изменения дыхания, отражающие рост возбуждения при приближении кульминации и его спад после оргазма.

Многие женщины не могут достигнуть удовлетворительной сексуальной разрядки именно из-за того, что задерживают дыхание, когда возбуждение растет, боясь оказаться в полной власти сексуального чувства. Между тем, задержка дыхания подавляет все чувства. Поэтому, когда Мэри стала дышать глубже и легче, то чувствительность тела у нее увеличилась. Особенно важно было развить брюшное (абдоминальное) дыхание, поскольку от него зависит уровень ощущений в области таза. Когда человек находится в расслабленном состоянии, то именно брюшное дыхание является естественной формой дыхания. Этого удалось добиться и Мэри, но только после того, как в ходе анализа были сняты чувства сексуальной тревоги и вины.

Наряду с изменениями верхней части тела уменьшились и напряжения мышц в области таза; бедра раздались вширь, стал заметен живот. От этих перемен лучше стала сидеть одежда, что несказанно радовало Мэри; а так как уменьшился ее страх перед пенетрацией, то она стала с удовольствием отвечать на ухаживания мужчин. Кончилось тем, что она вступила в обычную (гетеросексуальную) связь с мужчиной, и это, впервые в жизни, дало ей возможность почувствовать себя женщиной и порадоваться этому.

Психосексуальное развитие Мэри можно истолковать и еще одним способом. Девочка, оставшаяся без отца, и мать, живущая без мужа, установили между собой отношения взаимного дополнения, способствуя выполнению своих потребностей. Психологически, Мэри заменила матери мужа, не отступив перед жизненными трудностями и заняв позицию мужественной стойкости. Мать же, в каком-то смысле, играла для Мэри роль отца – как «хорошего», заботившегося о дочери, так и «плохого», соблазнявшего ее путем символических «половых актов», роль которых играли проникновения в ее тело. Гомосексуальность (как мужская, так и женская) не создается действием только одного какого-то фактора, поэтому в ходе анализа гомосексуальной личности приходится тщательно рассматривать каждую из невротических сил, искажающих и ограничивающих личность. Можно сказать, что маскулинизация женщин – это ее защитная реакция на переживаемую сексуальную эксплуатацию, и чем сильнее создаваемое при этом чувство тревоги – тем выше степень маскулинизации. Отвергание девушкой своей женской природы было связано также с «Эдиповой ситуацией», сложившейся в семье. Бывают случаи, когда сохранить женственность – значит, столкнуться с двумя врагами: с отцом, который тебя отвергает, и с матерью, выступающей в роли соперницы. Если попробовать завоевать привязанность отца, использовав для этого свое женское очарование, – то этим можно вызвать враждебность матери; если этого не делать – то можно вызвать враждебность и презрение отца, оказавшегося в неустойчивой ситуации в отношениях с двумя женщинами. Отказ девушки от своей женственности создается, как правило, такой семейной обстановкой, когда главенствует властный, саркастический, критично настроенный отец, у которого в подчинении находится слабая, беспомощная мать. Часто отец к тому же агрессивен и амбициозен и одержим желанием иметь сына, так что рождение дочери является для него разочарованием. Мать жертвует собой, но за ее подчиненностью скрывается обида и желание отомстить за унижения. Не имея возможности сблизиться с матерью и чувствуя неприязнь отца, девочка утрачивает чувство самосознания, что и определяет ее маскулинизацию. Развитие мышц выражает ее потребность быть сильной, независимой и несексуальной; тело, обеспечивая потребность в самозащите, утрачивает личностный характер и становится и «крепостью», и «тюрьмой», заключающей в себе желания и возможность сексуальной любви и исполнения надежд. Однако чувствуя себя заключенной в тюрьме, не сможешь жить в обществе; поэтому предпринимается попытка избежать этого невротического плена и изоляции с помощью лесбийских отношений, подобно тому, как это делают и гомосексуалы-мужчины. К несчастью, обнаруживается, что такой поворот судьбы сводится для многих из них лишь к замене одной тюрьмы на другую.

Впрочем, лесбийская личность не всегда выражает себя в виде «мужественной женщины». «Лиза-танк» – это только один из вариантов характера, развившегося в результате диссоциации личности, происходящей под действием враждебной среды. На языке психиатра такую «Лизу» можно определить как «двойную личность», поскольку под оболочкой «гориллы» в ней прячутся чувства испуганного ребенка. Такая диссоциативная тенденция тоже приводит к созданию «разделенной» или шизоидной личности, для которой характерны незрелость физического развития и искушенный ум. Личности этого типа часто бывают «партнером-женщиной» в лесбийских отношениях. В отличие от «Лизы-мужика», их внешний вид и фигура имеют детские черты. Их патология состоит в отрицании тела и отделении сознательного поведения и чувств от телесных ощущений. Этот аспект проблемы лесбианства хорошо иллюстрируется примером еще одной пациентки – Джоан.

Джоан обратилась ко мне по поводу своих чувств, вызванных сознанием, что «жизнь не удалась». Как и всякий гомосексуал, она страдала от депрессии. Она была танцовщицей и могла исполнять как современные, так и классические танцы, но это ей так и не пригодилось в жизни. Как-то она сказала, что в детстве она танцевала целыми днями. Еще она много лет училась на актрису, и говорила, что может изобразить на сцене любые чувства, вне сцены она не производила впечатления.

Она работала официанткой и состояла в гомосексуальной связи, которая длилась уже 8 лет. Примерно за 10 лет до обращения за консультацией она состояла в гетеросексуальных отношениях, которые окончились полной неудачей, в результате чего она оказалась одна в чужом городе, чувствуя себя никому не нужной и напуганной. Именно эти трудности и неопределенное положение явились причиной ее встреч с другой женщиной, ее «любовником», которая была немного старше ее. Обе жили одиноко и страдали от своего одиночества. Отношения начались как дружеские, а потом, постепенно, стали более интимными. Как-то ночью, когда они лежали в одной постели, подруга Джоан стала ее ласкать. Джоан почувствовала возбуждение и позволила продолжать ласки. В конце концов она испытала удовлетворение, о котором раньше не подозревала, так что отказаться от этих новых чувств казалось невозможным, их просто нечем было заменить; не было никакой уверенности, что удастся пережить подобное с мужчиной.