Я немного постоял рядом в нерешительности, ломая голову над тем, возвращаться ли в свой отель. Хотя, совершенно очевидно, здесь я сейчас не был нужен, мне все же не очень хотелось предоставлять их самим себе. Ведь предсказать все события заранее было невозможно, и что будет, если завтра утром я не смогу к ним вернуться?

Я все еще прикидывал возможности, как вдруг почувствовал нежное прикосновение к своему запястью. Рядом со мной стояла Сети, наклонившись к моему уху.

– Пойдем ко мне, Сэм… Оставим их.

Мы тихо прикрыли за собой дверь, и я был уверен, что они не заметили нашего ухода. Только доктор Хубер сверкнула нам вслед глазами, но, встретившись взглядом с Сети, опустила голову.

Не хотел бы я быть на месте этой несчастной. Она, пожалуй, лишь сейчас поняла, что навсегда потеряла обоих своих детей.

Мы молча прошли по коридору, и Сети так и не выпустила моей руки. Точно так, как это было «дома», в Сан-Антонио.

Если бы мне пришлось рассказать, что я тогда чувствовал к Сети, я был бы, пожалуй, в затруднении. Несомненно, мне было приятно прикосновение ее прохладных рук и проявлявшая себя во всем ее интеллигентность, вот только я не был уверен в том, люблю ли я ее.

И в меньшей степени в том, существует ли вообще любовь в действительности.

Когда мы свернули в более короткий коридор, она прижалась ко мне еще теснее и почти вонзила ногти в мою руку.

– Ты останешься у меня на ночь, – сказала она не терпящим возражений тоном. – Я хочу, чтобы эту ночь мы провели вместе) Это, бесспорно, и для меня было самым естественным решением проблемы.

Она отперла дверь, прошла вперед, щелкнула выключателем и с некоторым смущением показала мне комнату.

– Спальня невинного дитяти. Лилии, которая ждет, чтобы ее сорвали…

Я почувствовал, как в висках у меня застучали крошечные молоточки, и стучали все сильнее, без остановки. Однако лилипуты, работавшие молоточками, начали бить меня по голове не оттого, что я увидел ее комнату, и даже не от вида бледно-голубых трусиков, беспечно оставленных на подлокотнике кресла, а, пожалуй, по той причине, что пережитого за последние несколько дней было для них чуточку слишком.

Сети исчезла в маленькой кухоньке и вскоре вернулась в двумя стаканами виски. Один стакан она подала мне, подождала, пока я сяду в кресло, потом устроилась на ковре у моих ног.

– Что ж, – сказала она, повернув ко мне голову и улыбаясь. – За нас и за успех!

– Да будет так! – сказал я и опрокинул в себя половину содержимого стакана.

Она взяла у меня стакан, поставила его на ковер, потом обхватила руками мои ноги и положила голову мне на колени.

– Я люблю тебя, Сэм, – сказала они и улыбнулась мне сквозь слезы. – Я знаю, что это глупо, но я влюбилась в тебя.

– Почему же это глупо? – спросил я, пытаясь тоже улыбнуться.

– Потому что ты меня не любишь.

Я невольно сделал протестующее движение, но она быстро подняла руку и приложила к моим губам указательный палец.

– Тсс, дорогой… Хорошо, что ты честен и искренен. И я не хочу, чтобы ты был другим.

– Однако…

– Я знаю. Может быть, ты меня еще полюбишь, но сейчас это еще не так. Правда, Сэмми?

Она убрала палец, но я так ничего и не ответил.

– Вот видишь, поэтому я люблю тебя. Ты искренний и честный. Я думаю, что для меня будет самым большим счастьем, если ты меня полюбишь.

Я услышал, как дрожит ее голос и понял, что она вот-вот расплачется.

– Прости, Сети, – сказал я, действительно пытаясь быть искренним. – Я думаю, что еще никогда в своей жизни не встречал такой девушки, как ты. Мы, наверняка, очень будем любить друг друга. Но…

– Но?

– Я сейчас дерусь за наши жизни. Сети. Неважно, какими способами, но если нам не повезет…

– Мы погибнем?

– Я – наверняка.

– А я?

– Я не знаю, известно ли тем о твоем существовании… Надеюсь, что нет.

– А когда всему придет конец?

– Надеюсь, что это будет счастливый конец. Она мотнула головой и уставилась на ковер.

– Не будет счастливого конца, Сэм. Плохой будет конец.

На этот раз я закрыл ей рукой рот.

– Я не суеверен. Сети, но зачем мучить друг друга?