понял, что здесь что-то произошло. Тень пробежала по его смуглому, индейского типа лицу, когда он заметил в руках Осима пушку и меня, стоявшего под дулом. Я бы не сказал, что мое появление вызвало у него радость.

Зато я весьма обрадовался. Настолько, что, забыв про пушку и пистолет, рванулся вперед, протянул к нему руки, а мое лицо, должно быть, так и сияло от возбуждения.

– Ренни! – воскликнула, чувствуя, что меня и в самом деле захлестывает волна радости. – Ренни! О, черт побери! Все-таки я тебя нашел!

Я не знаю, что было самым большим сюрпризом для команды Петера Силади за прошедшие два десятилетия. Но вряд ли меня можно будет обвинить в нескромности, если таковыми я назову свое появление на ферме Хубер.

Ренни опустил свои длинные руки, и в его позе, действительно, было что-то обезьянье. Однако пытливые карие глаза свидетельствовали о редком уме.

– Это… кто такой? – спросил он и указал на меня.

– Забрался к нам через забор, – сказал Силади и пожал плечами. – Его мог навести на наш след Киндлер.

Это замечание, естественно, не ускользнуло от моего внимания, только я еще не знал, как его истолковать. Я раздавил сигарету и потянулся рукой к своему портфелю.

– Вы позволите?

Осима упер мне в бок ствол пушки.

– Только никаких глупостей!

Я щелкнул замками портфеля и вынул из него тетрадь в клетку. Снова щелкнул, закрывая портфель, и положил тетрадь на стол.

– Это я принес вам… Точнее, мистеру Силади. Грек и Хальворссон с любопытством наклонились над тетрадью.

– Что это?

Но не успели они и прикоснуться к тетради, как Силади, подбежав, растолкал их и схватил тетрадь со стола.

– Боже мой! – воскликнул он. – Мой дневник! Мой рабочий дневник! Который остался там в…

– В университете Санта-Моники, – договорил я. – Вы, очевидно, полагали, что он сгорел. Верно?

Он не ответил, а принялся листать тетрадь, не зная, радоваться или рвать на себе волосы.

Наконец, он взглянул на меня, и в глазах его было безграничное отчаяние.

– Я полагаю, вы все прочитали.

– До последней буквы, – подтвердил я благодушно.

– Вам известно и остальное?

– Пока нет.

– Это тот самый дневник, о котором ты рассказывал, Петер? – спросил Карабинас, нахмурившись. Силади безмолвно кивнул головой.

– Тогда нечего ломать голову… Мы должны убрать этого типа.

Его слова были встречены молчанием, и я почувствовал, что нельзя дать им время свыкнуться с этой мыслью.

– Это вам мало что даст, – сказал я с наигранным спокойствием.

Силади с убитым видом махнул рукой.

– Конечно. Вы же не думаете, что он пришел сюда, не сделав сначала копии с дневника! Она, очевидно, хранится у его сообщников, и если…

Он не договорил, потому что остальным и так было ясно, что он хотел сказать.

Тут Силади, смирившись с создавшимся положением, толкнул меня в бок.

– Давайте, говорите. Каковы ваши условия? Какого лешего вам нужно вообще?

Прежде чем перейти к сути дела, я хотел кое-что выяснить, хотя бы затем, чтобы закрепить этим свое превосходство.

– Вы собрались все вместе, – сказал я и с удовлетворением оглядел их. – Очевидно, отправляетесь куда то? Я бы не удивился, если бы нашел наверху, в сейфе, несколько паспортов.

– Вы здесь ничего не найдете, разве что свою могилу! – прошипел Осима.

Теперь я был абсолютно уверен в правильности своей догадки.

– Начнем с того, что мне известно все, – произнес я спокойно. – А это практически означает, что вы у меня в руках. Я могу сделать с вами, что захочу,

– Дело выглядит несколько иначе, – сказал Осима и еще сильнее вдавил мне в бок ствол своего оружия.

– Вы хотите найти захороненную, или подземную, пирамиду. И если я не ошибаюсь, Ренни улетит на планету Красного Солнца, или как там она называется. Так вот, я здесь затем, чтобы помочь вам!

– Да что вы говорите! – сказал с насмешкой Карабинас. – Вы полагаете, что мы нуждаемся в вашей