— Я! Я осел! Ну, не томите, говорите!
— То-то, — удовлетворилась она местью. — Неуважение к старшим… и мудрейшим в следующий раз будет караться куда жестче. Примерно как крестьянское восстание Пугачева, в котором, кстати, мой прадед принимал самое деятельное участие. Но к делу. Что у нас имеется, помимо трупов? У нас имеется живой свидетель. Свидетель, который общался с киллером и дал ему основополагающую информацию. Не полную — иначе ему не было бы смысла рисковать с Платоновым, — но основополагающую…
— Вы имеете в виду того парнишку из института? — поморщился я. — Не вижу никакого смысла работать с ним. Во-первых, с ним уже поработал киллер и, надо полагать, получил все, что можно. Сомневаюсь, что парень способен на игры в ТАКИХ условиях. Нет-нет, он выдал все, что знал, да еще наверняка и лишнего приврал с перепугу. К тому же с ним уже работали парни из ФСБ. Так что…
— Так что осел выбирает воду, — закончила за меня Беликова. — Подумай сам: в каких условиях приходилось работать киллеру? Это мы восхищаемся: «Ах, нахал! Ах, циник!», а ему было крайне неудобно проводить работу в таких условиях и в таком месте. Он торопился, работал нарочито топорно, чтобы запугать, вызвать шок, получить главное. Я больше чем уверена, что он мечтает вернуться, чтобы закончить разговор, но не пойдет на это — профессионал. Почему он начал с него? Парень знал состав группы. Значит, так или иначе, но был связан с ними. Если у них была «крыша», он не мог ее не знать. Киллер просто не задал этот вопрос. Он задумался об этом позже. Или получил какую-то дополнительную информацию. Например, наблюдал за ними и зафиксировал встречу с «кураторами», а отследить их возможности не было. Пришлось рисковать…
Я почувствовал, как холодеют у меня кончики пальцев. Перед глазами явственно встала широкоплечая, налитая гибкой силой фигура «нищего калеки», сидящего перед входом в офисный центр. Блондин с голубыми глазами… Я уже встречал подобные приметы в процессе этого расследования…
— Вообще он странный тип, этот киллер, — задумчиво продолжала Беликова. — Его действия нестандартны не в частностях — это всего лишь хорошо продуманные и выполненные операции, — а в целом. Малый работает до того на совесть, что поневоле задаешься вопросом о личной заинтересованности. Или ему очень хорошо заплатили, или мы имеем дело с самым страшным из всех убийц — с фанатиком. Это только с первого взгляда он делает «благое дело». Со своими возможностями и заблуждениями он опаснее даже тех, кого убивает… Кстати, ребята из ФСБ тоже вряд ли смогли нормально допросить этого студента. Сначала шок, операция — реанимация, а потом подоспели новые события, закрутилось-понеслось… Да и вряд ли он им что-то сказал, когда пришел в себя. Какой смысл? Нет, с ним еще можно поработать. Вдумчиво и всерьез.
— Какой ему смысл говорить что-то нам, если он ничего не сказал ни киллеру, ни ФСБ? — резонно ответил я.
— А вот это уже другой вопрос. Берем следующий кусочек мозаики, который ты совсем упустил из виду. Мальчишка, поставлявший школьниц для порносъемок, должен быть знаком с «покупателем»? Обязан. Иначе сделка не состоялась бы так быстро. Это — во-первых. А во-вторых, судя по кассетам, он поставлял ему девочек не первый раз. Что из этого вытекает?
— Ну… Они знакомы, — выдавил я версию.
— «Знакомы», — передразнила меня Беликова, — естественно, знакомы! Да не просто знакомы. При такой плотной работе сотрудничество зиждется не только на деньгах, должны быть более весомые гарантии. Не так-то просто выйти на рынок подобных услуг. Подойди ты к этому мальчику хоть с тысячью долларов — будешь послан в те места, где живут лишь такие же примитивные и простейшие… Что — мальчик? Исполнитель. Его взяли на это место исключительно из-за возраста — что пришьешь несовершеннолетнему? И он это отлично знает. Наверняка уже не раз в местном отделении милиции «обкатали». Такие детишки подчас сложнее матерых рецидивистов, ибо не понимают доводов, а страх ведают лишь перед своими работодателями. И ничего ты с ним не сделаешь, хоть и знает он немало.
— Что же делать? — с надеждой посмотрел я на эту фокусницу, достающую из рукава все новые и новые карты.
— Комбинировать, — пожала она плечами. — Что еще? Если переть как бык на красную тряпку — рога обломаешь, а то и пику под ребро схлопочешь. В лучшем случае — промахнешься… Есть у меня пара девочек в том районе. Не могу сказать, что обязаны мне чем-то, но отношения сложились у нас неплохие. Одна из них уже «завязала», вышла замуж, но, думаю, по старой памяти помочь не откажется. Вторая работает, так что у нее прямой интерес есть нам помочь. Кто-нибудь из них да согласится… Только вопросы надо грамотно залегендировать. Несмотря на то что парень — малолетка, дураков на такое дело не ставят. Надо обосновать их интерес… Узнать требуется немного: кто был «крышей» у Платонова, кто замолвил за него словечко, организовал эти встречи. Мальчишка должен это знать… или может узнать…
— Екатерина Юрьевна, — улыбнулся я как можно более обаятельно, — это ведь не все, что вы задумали? Простите мое скудоумие… скорее всего после вчерашнего, но я все равно не могу проследить ход ваших мыслей. Студент, мальчишка. Кусочки мозаики. А в целом?
— Это хорошо, что ты не можешь меня просчитать, — вздохнула она, — если б смог, это означало бы, что ты стар как мир и мудр аки змей. Не бери в голову. Дай я сыграю при тебе роль мудрой Бабы Яги. А ты пока отдохни, в баньку сходи… впрочем, в баньке вы вчера были, насколько я наслышана… Тогда просто иди погуляй, а я пока поработаю малость. Пробегусь по своим связям, подумаю… Иди, голубь, полетай где- нибудь… Кыш, я сказала!..
«Мудрая Баба Яга» пропадала где-то до вечера, и я уже отчаялся ждать, упадочнически ожидая провала этой затеи, когда усталая и даже словно бы постаревшая Беликова вошла в кабинет, с кряхтением опустилась на стул и, скинув туфли, с удивлением посмотрела на свои ноги:
— Надо же: как они такую тушу носят? Шины у авто и те регулярно меняют, а это — тот- топ, топ- топ… Ух!.. Устала.
— Так сказали бы, и я вас куда надо на машине отвез бы! — расстроился я. — Вы по моим делам хлопочете, а я сижу здесь как падишах.
— Это не твои дела, — Беликова так устала, что вопреки обыкновению говорила серьезно и весомо. — Это даже не мои дела. Это, братец мой, дела… Одним словом, ты понимаешь. Да и присутствие твое могло только помешать. «Доверительные отношения» потому так и называются, что подразумевают некую долю интимности. Даже если происходят между старой, больной сотрудницей полиции нравов и молодыми «жрицами любви».
Девочку как жалко! Молодая, неглупая, добрая, а на наркоте уже так плотно сидит, что явно больше года не протянет. Ах, девочки, девочки, что же вы делаете?! Не бывает легкой жизни, и сказки тоже не бывает. Охо-хо-хо… Устала я, Сереженька, вот и заболталась. Тебе, наверное, результаты узнать интересно, а я сижу да причитаю. Есть результаты, есть. Подожди, сейчас дух переведу и расскажу все. Я в последнее время все больше морально устаю, а не физически. Тяжело все это видеть. Еще год назад была молодая, здоровая деваха, а сейчас, — она обреченно махнула рукой. — А сколько их, таких… Все мечтают поднакопить денег, завязать… Выручили они меня, по старой памяти. Разыграли спектакль. Ленка — это одна из моих девчонок, та, что до сих пор работает, с этим пацаненком шапочное знакомство имела. Так, ничего особенного, видели друг друга, знали, чем занимаются, — не больше. Подошли они к нему. Якобы Платонов Лену для съемок пригласил и обманул. Вместо стандартного секса устроил групповуху с элементами садо-мазо, денег заплатил мало, а они его, мол, с этим Лешей (так пацаненка зовут) видели. Хотят, дескать, своим «котам» нажаловаться да с Платонова денег за беспредел срубить. Как его найти? И все такое… Тот ответил, что номер этот глухой. У парня подвязки крепкие, «коты» их против его «крыши» — пустое место. Что в стиле «жесткого порно» Платонов работал, не удивился, сказал, что и раньше ему малолеток для подобных игрищ поставлял. Но с ним по-честному расплачивались — ихние шефы между собой на этот счет крепко договорились. Посоветовал плюнуть и забыть — не получить тех денег. Девчонки мои настаивать стали — мол, досталось сильно, надо бы компенсировать. Малец мялся-мялся, потом все же сжалился, сбегал куда-то, позвонил, вернулся и рассказал, что беседовал со своей «крышей», объяснил им ситуацию, но те только посмеялись, сказали: «Пусть с Валета спрашивают»…
— Рисковали девчонки, — вздохнул я. — Рано или поздно узнают, что все эти деятели мертвы.
— И что? Это не исключает возможности инцидента с проститутками. Да, было, да, сняли и кинули.
