До этого он сумел допросить и покалечить человека прямо посреди института, во время занятий, при скрытом оцеплении оперативников. Тоже никто ничего подобного даже предположить не мог. Мы имеем дело с редкостным наглецом, не боящимся ни черта, ни бога, не говоря уже о милиции и ФСБ. Попадется он мне, ох попадется!

Последнее было заявлено с таким чувством, что всем присутствующим стало ясно, насколько даже сам «штатский» низко оценивает возможности подобной встречи.

«Крепко, видать, насолил он ему, — подумал я. — По всей видимости, мы наблюдаем лишь одну из серий «романа с продолжением». Хотел бы я знать, что творилось в «первых сериях»… Впрочем, можно догадаться».

Словно услышав мои мысли, «штатский» повернулся ко мне.

— А вы, стало быть, тот человек, который задержал Платонова и оставил его здесь?

— Так точно. Задержал с поличным и доставил в целости и сохранности.

— Ага, — неопределенно протянул «штатский», пристально рассматривая меня, — ну-ну… И много ли информации получили?

— По моей линии, — подчеркнул я, — немало. Учитывая то, что подельники по порнобизнесу господина Платонова мертвы, с его смертью дело можно считать оконченным.

— Да ну?! — удивился он. — Позвольте просветить вас, молодой человек, что организация контор подобного рода, как правило, курируется, финансируется и контролируется структурами много выше, нежели кучка жалких идиотов, которые и защитить-то себя не в состоянии. Погибли исполнители, мелкая сошка, а организаторы остались. Неделя-другая, и фирма будет восстановлена, уже с учетом прошлых ошибок. Вы знаете, кто оплачивал и обеспечивал их деятельность?

— Мне кажется, что это местная самодеятельность, — сказал я. — Размах не тот. Не концерн все же. Так, мелкая кустарщина.

— Ах, если бы — вздохнул «штатский». — Если бы… Ладно, вы тут продолжайте, а мне пора.

— Простите, — остановил я его, — вы что-то знаете? Ну, по поводу того, что их кто-то прикрывал, оплачивал и все такое?

Он остановился, внимательно посмотрел на меня, словно принимая какое-то решение, и отрицательно покачал головой:

— Забудь. Твоя работа и впрямь выполнена. Дальше только мешать будешь. Бывай, майор.

— Кто это был? — спросил я Григорьева.

— ФСБ. Подполковник Дивов, — пояснил он. — Я с ним пару раз сталкивался. Хитер как змей, профессионал высшей пробы, но… Железный он какой-то. Как капкан на медведя. Конечно, когда имеешь дело с таким контингентом, как у него, такой склад характера — оптимален… А водку бы я с ним все равно пить не стал. Да он, наверное, и не пьет. Не пьет, не курит, связей порочащих не имеет…

— А со мной стал бы?

— Смотря по тому, что это: вопрос или предложение?

— Предложение, — вздохнул я. На душе было фигово. Если этот подполковник прав и на свободе остались организаторы, то результаты моей работы сводились в полудюжине трупов и неприятностям у местного отделения милиции. Н-да, негусто. Даже более того. Погано.

— С утра? В воскресенье? — почесал затылок Григорьев. — Что ж… Пойдем.

В заранее обговоренное время Протей позвонил по одному из специально зарегистрированных для подобных случаев номеров.

— Я еду по магазинам, — сказал он, — тебе что-нибудь, купить?

— Надо многое, — отозвался на пароль собеседник, — но, боюсь, что вы ошиблись номером… Хорошо, что ты позвонил. У нас неприятности. Как ты? В порядке?

— Работаю над заказом. Пункт выполнен в одном экземпляре, второй — в пяти. Осталось два пункта, по одному экземпляру в каждом. С первого по третий — ерунда, мелочовка, четвертый посерьезней, но больше трех-четырех дней не займет. Заказ объемный, но не сложный.

— Заказ отменяется, — сказал собеседник. — Удалось узнать, что над заказчиком проводится слишком серьезный контроль. Слишком большие требования. Овчинка не стоит выделки. Сделанного достаточно. Мастер доволен, ты должен взять небольшой отпуск. Отдохни где-нибудь, развейся.

— Нет, — сказал Протей.

— Что значит «нет»?! — опешил собеседник. — Ты что, не понял: контроль за выпуском продукции. Возможны штрафные санкции. Требования слишком высоки. Ты хочешь, чтоб контору закрыли? Заказчик разорен. Ты понял: заказчик разорился!

— Я знаю.

— Как?! В смысле?! Ты… У тебя все нормально?

— Да все у меня нормально, — поморщился Протей. — Я понял, что заказчик разорен, еще когда беседовал с ним. Это был не заказчик. Это было его доверенное лицо. Тоже… мастер.

— Ты с ума сошел?! — заорали в трубку. — Да ты… Ты что делаешь, а?!

— А какая разница? — устало спросил Протей. — Мне дали заказ. Настоящий, хорошо оплачиваемый и… приятный для меня как для мастера. Я видел, какой шедевр надо исполнить. Признаться, взялся бы за это ради одной любви к искусству. Уж больно тема интересная, аж за душу взяло. Давненько с таким удовольствием не работал…

— Да нам наплевать на твое удовольствие, творческая ты личность! Мы не в приюте матери Терезы работаем. Мы — коммерсанты!

— Заказ оплачен? Оплачен. Я дал слово умирающему человеку…

— Доверенному лицу ты слово дал!

— Какая, в сущности, разница? — вздохнул Протей. — В его лице я дал слово заказчику. Предположим, что это — отдельные условия договора, которые не меняют его сути. Я работаю по заказу. Контроль проводился, но… я прошел ОТК. Доверенные лица, контроль — все это осталось далеко позади. Я работаю непосредственно с материалом. Осталось немного…

— Прекратить! — рявкнули в трубке. — Ты не частник! У нас фирма! Кооперация! Ты не имеешь права принимать такие решения! Ты — исполнитель! Ты… Ты хоть вообще понимаешь, что ты делаешь?!

— Понимаю. Я взял заказ, дал слово. Я сдержу его.

— Надо срочно встретиться. Поговорить лично.

— Невозможно, я в творческом процессе, — усмехнулся Протей. — Через три дня закончу — позвоню.

— Ты можешь нарваться на штрафные санкции, — с угрозой предупредил его собеседник. — Я прошу тебя: прекрати. Ну что с тобой, а?

— Заказ видел? А я видел. Я его закончу. Извини, что так получилось, понимаю, что доставляю вам некоторые хлопоты, но… Во-первых, все будет хорошо, и через три дня все это покажется не таким уж серьезным, а во-вторых… Ты знаешь, что я вас не подведу в любом случае.

— Ты сумасшедший, — констатировала трубка, — ты — полностью отмороженный, душевнобольной псих с опасными вывертами сознания. О чем ты вообще говоришь? Это в голове не укладывается… перестань, слышишь? Давай успокоимся, встретимся, посидим и все обсудим…

— Нет, — сказал Протей. — Сначала доделаю дело. Не волнуйся за меня. Я — мастер. Все будет хорошо… До встречи через три дня.

Он отключил телефон, вынул сим-карту, растер ее подошвой об асфальт и выкинул трубку в ближайшую урну. Мосты были сожжены…