— Упаси меня судьба от комитетчиков, дары приносящих, — с пафосом изрек я. — Чем дальше от этих тайн, тем спишь спокойнее.

— Если все окажется так, как я думаю, то тебе во многом придется изменить своё мировоззрение. Я могу ошибаться, но мне кажется, что ты — один из тех редких людей, которые могут… Впрочем, об этом потом. Позже.

— Правильно, — подтвердил я. — И чем позже, тем лучше. А пока у меня дела. Хочу съездить в тот дом, куда Зеленкин отнёс чашу. Посмотрим, что это за «место сходняка» и почему там устраивают свидания.

— Тебе не следует туда идти. Тебе нужно подготовиться. Человек, в руки которого попала чаша… Скажем так: не совсем обычный человек. К встрече с ним нужно готовиться куда основательнее, чем ты думаешь. Он обладает некоторыми способностями, которые на первый взгляд могут показаться абсурдными.

— Гипнотизёр, что ли? Так на меня это не действует. У меня воображения — ноль. А психика простая, как у кочегара… Был у меня случай, когда один такой «кудесник» вокруг меня прыгал и руками махал. Шаманствовал до тех пор, пока я его за ухо не взял да в отдел не приволок. Вот там он разом сник и все свои заклинания позабыл. И не мудрено: я у него одной наркоты килограмма на два изъял.

— Расскажи поподробней, — попросил Петров.

— Чего рассказывать? Жил на моей территории один «деятель». Разными восточными заумностями увлекался. А у меня на него информация рекой текла. Мол, скупает наркотики в огромных количествах. В таких количествах их ни один наркоман переварить не может. А раз не для себя, значит, торгует. Но слухи — слухами. Человек он солидный был, на одних слухах к нему близко не подойдешь. Заведующий какой-то там крупной библиотекой, кажется, даже доктор каких-то наук… Не помню уже. Дальше — больше. Стала мне информация поступать, что открыл он у себя притон. Люди разные собираются, «травку» покуривают. Вот тут уж я не выдержал. Решил убить пару выходных и устроить небольшую засаду. И представляешь, как в точку попал! Подхожу к дверям его квартиры, а оттуда такой запах анаши и ещё какой-то гадости прет, что даже на лестничной площадке голова кружится и галлюцинации появляются. Я, не долго думая, эту дверь — вдребезги, влетаю в квартиру. Батюшки! Эротика Востока! Пять голых мадам несовершеннолетнего возраста танцуют какую-то «ламбаду», а этот старый паразит стоит перед столом в чем мать родила и водит руками над хрустальным шаром… И дым в квартире — коромыслом. Он в какие-то чашки, расставленные по углам стола, рассыпал наркоту и поджег… Ну и сами, видимо, «приложились». Глаза у всех собравшихся, как у бешеной трески, морды отрешенные, знай пританцовывают. Я этого «востоковеда» от стола оттягиваю, а он шипит, грозится, пальцами растопыренными мне в физиономию тычет и каких-то древних богов на «разборку» со мной вызывает. Что-то я ему там нарушил. Помешал какой-то там обряд выполнять и кого-то из «загробного» мира вызвать. Минут двадцать дергался. Потом я устал его успокаивать и говорю: «Послушай, отец, не перестанешь паясничать — наручники надену. Лучше добром в отделение иди, не доводи до греха. А «духи» явятся, так я и их тоже, как соучастников… Здесь наркоты на всех хватит. Да ещё засаду на вечер устрою, чтоб побольше твоих «джиннов» выловить, развратник ты старый!» Тут у него с головой совсем плохо стало. «Я, — говорит, — ещё вернусь. А сейчас превращусь в дым и улечу». Ну, я не стал его больше уговаривать, наручниками-то к столу и пристегнул… Чтоб «не улетел». Тут у него в голове немного прояснилось, меня, вроде как, узнал, шепчет: «Страж, страж». В том смысле, что «страж порядка». Но потом снова за своё… Я, когда его в отделение доставил, то вызвал врачей. Те сказали: шизофрения, без всякого сомнения. Можно сказать: повезло мужику — сразу от нескольких статей в сумасшедшем доме скрылся. Вот к чему твоя ученость приводит. Изучаешь разные «дао», входишь в «нирвану»… А выйти — не получается. Так «нерваным дауном» и остаешься. Вот такие дела… Чего это ты так на меня смотришь? Не веришь? У мужиков спроси. Это два года назад было. И Семин помнит, и Бирюков…

— Значит, все-таки ты, — расплылся в какой-то блаженной улыбке Петров. — Значит, это ты… А я сомневался. Не сразу тебя признал… Но это ты.

— Эй, эй, — предостерег я. — Ты на всякий случай держи себя в руках. У тебя что-то с душевным состоянием не так. У тебя сейчас такое странное выражение лица, что тебе совсем не помешает глоток водки… О, черт! Обед! Я же совсем забыл про обед! Я голодный, как стая волков зимой! Так, я убегаю… Вернусь через час. Ты пока можешь подождать здесь или, что ещё лучше, сходи-ка в ближайшую рюмочную и…

— Подожди! Я должен тебе кое-что рассказать.

— Нет. Война войной, а обед — по распорядку. Приду — скажешь. Я мужик опытный, знаю, что стоит задержаться на работе на пять минут, так обязательно что-то такое случится, что до следующего вечера голодным останешься. Все, я убежал.

— Я тебя в любой ресторан отведу, только послушай…

— На халяву?! — замер я на пороге.

— Что?

— В смысле: ты платишь?

— Да, за счёт нашей «конторы». Это входит в бюджет.

— Дорогой мой, — раскрыл я объятия. — Да в таком случае я готов слушать тебя три раза в день. В завтрак, в обед и в ужин. Ты можешь говорить о чем угодно: о магах, об инопланетянах, о своей первой любви и даже о том, как ты избежал приёма у психиатра при поступлении на работу. Пока ты платишь — я слушаю… Только учти: аппетит у меня чисто русский. Живот видишь? Литров десять влезает. Я тебя предупредил.

— Договорились. Куда едем?

Я невольно задумался. В ресторане я был всего один раз за всю свою жизнь. Лет семь назад я сумел накопить достаточно денег на обед с Леной, которая в то время была моей невестой, и пригласил её в небольшой, «средней руки», ресторан… Но того ресторана давно уже не было, а новых я и не знал.

— На твоё усмотрение, — решился я. — Главное, чтоб было много и было вкусно… Ох, и отощает же сейчас ваш бюджет… Знали бы налогоплательщики, на что деньги тратят… Эй, а как же со временем? Я ведь на работе. У тебя есть машина?.. Отлично. Тогда — поехали.

— Ну вот, — сказал я, отодвигая пустую тарелку. — Теперь я готов тебя выслушать… Не знаешь, здесь курить можно? Интересно, это пепельница или вазочка? Уж больно она хрустальная…

— Ты когда-нибудь слышал о комиссиях по изучению аномальных явлений? — спросил Петров. — О существовании отделов, подчиняющихся лично президентам тех стран, в которых они существуют, и финансируемых по особым статьям? Иногда крохи информации всё же проскальзывают в печати. Ты мог слышать о расстреле по приказу Сталина основной части предсказателей, работающих с картами Таро, которых созвали в Москву якобы на симпозиум. О комиссиях по изучению остатков инопланетных кораблей. О пике противоборства исследовательских институтов в области парапсихологии между Россией и Америкой в семидесятые годы. О легендарном экстрасенсе из ЦРУ Ури Геллере. О советниках нашего президента по «профилактике опасных ситуаций»… И вся эта информация далека от истинного положения дел. Но зато это позволяет мне начинать разговор не «с нуля»… Я вхожу в состав группы, занимающейся изучением оккультных наук. Все, что касается мистики и мистических представлений о мире и человеке. Зороастризм, буддизм, христианство, герметизм и многое, многое другое…

— Слушай, давно хотел спросить… А инопланетяне действительно есть?

— Этим занимается другой отдел, — уклонился от ответа Петров. — У нас довольно узкие направления работы, и встречаемся мы только в тех случаях, когда наши интересы пересекаются.

— И вам за это деньги платят?! — скривился я. — Зарплаты, на изучение, на исследования, командировочные?

— И большие деньги, — кивнул Петров. — Немного меньше, чем тратят американцы, но на основные разработки всё же хватает. Слишком велико практическое значение наших исследований. И в области наук, и в шпионаже, и в политике… А лично я занимаюсь проблемой безопасности. Ну и, в качестве, так сказать, «нагрузки», возвращаю некоторые пропавшие раритеты. У людей, занимающихся магией, есть страсть тащить к себе самые различные раритеты, представляющие, по их мнению, какую-то магическую ценность. Бывают случаи, когда их пытаются и уничтожить.

— Так ты — ученый?